– Зови своего квестора, начнем с отчетов. – Квестор болен, – легат опустил глаза, – но ты можешь сам посмотреть документы. Констанция привели в помещение, загроможденное сундуками со свитками. Попробовав разобраться, он понял, что документы находятся в намеренном беспорядке. Констанций в бешенстве выскочил из комнаты, желая приложить кулак к легатской физиономии, но благоразумно сдержался и послал за своими кавалеристами. Когда те явились на зов командира, спросил: – Все грамотные? – получив удовлетворительный ответ, приказал: – Сейчас же разберите все схожие бумаги на кипы. Внутри кип разложите по датам. Утром следующего дня Констанций зашел проверить результаты работы и сделал вывод, что подлинных книг, в которых учитывались траты, в архиве нет. Похоже, благородному патрицию Сервию Юлию было что скрывать и, главное, что терять. Вскоре пришел посыльный и сообщил, что Сервий Юлий ждет его, чтобы осмотреть золотые рудники. Когда Констанций явился к легату, тот с интересом спросил: – Как потрудились твои кавалеристы? – Мне нужны кодексы, а не дурацкие листки. Ты, верно, ошибся, подсунув мне мусор. – Хотел проверить твою подготовку, преторианец! Но вижу, ты человек серьезный. Кодексы получишь вечером, а теперь – в дорогу! Казалось, что Сервий Юлий чувствует свою безнаказанность и понимает, насколько беззащитен Констанций. Его сопровождал маленький отряд, который при необходимости можно было легко перебить. Уже через час они подъехали к форту. Тяжело заскрипели ворота, пропуская конников внутрь. Одна стена форта была скалой, в ней чернел вход. Все спешились, проводник зажег масляные лампы, и отряд медленно втянулся в узкий зев штольни. Пока они шли, слышался шум льющейся воды, глухие удары и отовсюду тянуло сквозняком. От главной штольни вверх и вниз отходили похожие на норы ходы. Легат Сервий Юлий обернулся к Констанцию: – Это старые выработки. Но скоро ты увидишь, как добывают золото! Шум сделался громче, когда они подошли к высокому гроту. Здесь, перемалывая руду, крутил жернова подземный поток воды. Все стены пещеры были изрыты ходами, из которых вылезали рабы, неся в корзинах куски руды к жерновам. Другие рабы раскладывали измельченную руду на наклонные доски, устланные ветвями и листьями. По ним непрерывно текла вода, вымывая все, кроме частичек золота. – Видишь этот мусор? – легат посветил на ветки. – Когда его сожгут, останется чистое золото. Вот так из крови и грязи рождается богатство империи! Окинув взглядом лоток, Констанций недовольно заметил: – Я вижу, что рудник истощается. – Как и все остальные, – подхватил Сервий Юлий. – Но я могу показать тебе жилу, дающую самородное золото. Она, конечно, не та что раньше, но новичкам обычно везет, вдруг и тебе улыбнется Фортуна! – он ткнул проводника в спину кулаком и приказал: – Веди нас в семнадцатую! Тот обернулся, в его глазах промелькнул страх: – В семнадцатую?! – Веди, не разговаривай! – прикрикнул благородный патриций. Они пересекли грот и вошли в штольню, такую низкую, что Констанцию пришлось согнуться. Она забиралась вверх и становилась все уже. Следуя за проводником, по каменным ступеням все поднялись на другой уровень, где воздух сделался спертым. Шаги гулко ударили по доскам. – Осторожнее, здесь провал, – любезно предупредил Сервий Юлий. Еще несколько поворотов – и Констанций понял, что потерял направление. Наконец проводник остановился и посветил на стену. В углублении скалы проходила жила рыхлой темно-серой породы. – Дай преторианцу кирку, – распорядился легат, – и сам отойди подальше! Проводник вручил Констанцию кирку, поставил лампу на выступ и отошел. Сервий Юлий расхохотался: – Ну что ж ты стоишь? Руби породу! Сделай хотя бы десяток ударов! Констанций замахнулся, ударил раз, потом другой. От породы легко откалывались куски, и когда после очередного удара блеск резанул глаза, он склонился, чтобы рассмотреть, то увидел только кусочек кварца. Констанций оглянулся и вдруг обнаружил, что остался один, сделал несколько шагов и заглянул за поворот. Туннель уходил в черноту, и там никого не было. Сердце билось так громко, что заглушало все мысли. Воздуха не хватало. Он задержал дыхание, как учили на тренировках, сосчитал до десяти, потом вдохнул. И в тот момент, когда пламя светильника затрепетало и погасло, Констанций постиг страшную истину: это подземелье станет его могилой. Capitolo XI Остров Эзр. Лайнер «Олимпик». Наше время В восемь часов утра Элина отправилась в лазарет. Стоило ей выйти на воздух, как тотчас захотелось подняться на шлюпочную палубу и обозреть порт Родоса, место, где много веков назад у входа в гавань высилось одно из семи чудес света – Колосс Родосский. Вопреки ожиданиям, ничего особенно примечательного она не увидела: причал с круизными лайнерами, яхты, пришвартованные у противоположного пирса, блеклые постройки и кусок серо-коричневой стены. «Олимпик» стоял у пирса, но никто из туристов еще не спустился на берег. В лазарет Элина пришла в начале девятого. Доктор ждал ее в кабинете и, когда она появилась, выразительно посмотрел на часы. – А я уж и не надеялся вас увидеть, мадемуазель Элина. – Имею привычку выполнять свои обещания, месье, – она села на кушетку и, приготовившись к осмотру, откинула волосы. Взглянув на ее шею, доктор помолчал, потом растерянно проронил: – Удивлен. – Все плохо? – поинтересовалась Элина. – Да нет… Напротив. Ткани восстановлены, отек полностью спал. Принимали какие-то препараты? – Откуда бы им взяться… – Откройте рот. – Он придавил стерильным шпателем язык и заглянул в ее горло. Потом остановил свой взгляд на цепочке с деревянным кулоном: – Почему не сняли украшение? Я, кажется, просил вас об этом. – А что если я скажу, что все зажило благодаря ему? – улыбнулась Элина. – Не поверю. – Рассмотрев крестик на дереве, доктор осведомился: – Ортодоксальная христианка? – Православная. – Я не сторонник крайностей. Прием еще не закончился, когда в кабинет врача вошел Айзак Таскиран. Его сопровождал темнокожий джентльмен почтенного возраста с маленьким чемоданчиком. – Представитель греческой полиции, – отрекомендовал следователь. – Как условились, он отстрижет у вас прядь волос для анализа. Процедура заняла всего несколько минут: криминалист срезал прядь, поместил ее в пакет и сопроводил этикеткой, после чего вместе с Таскираном вышел из кабинета. Как только закрылась дверь, Элина спросила: – Когда мне прийти в следующий раз? – В этом нет необходимости, – ответил доктор. – Ваше состояние не внушает мне беспокойства. Завтрак прошел во всеобщей спешке, пассажиры «Олимпика» торопились и жевали быстрее обычного. Через ресторанную дверь протекали две живые реки: одна – внутрь, к столам, другая – наружу, к экскурсиям.