Богдан и Элина переглянулись, наверняка понимая, о чем идет речь. — Завтра в полдень «Олимпик» прибудет в Тель-Авив, — сказал Теофилус Чезарини. — Надеюсь, никто из вас не пропустит поездку в Иерусалим. В этом городе случилось величайшее чудо — Воскрешение Христово. Все вежливо закивали, давая понять, что поедут в Иерусалим, и только Ердын Экинджи заговорил. Он был по обыкновению многословен, однако на этот раз выдал полезную информацию. — Сейчас в Храме Гроба Господня идет реконструкция часовни. Состояние кувуклии[25] сильно ухудшалось, а представители конфессий никак не могли договориться. И вот наконец свершилось — начали реставрацию. — Откуда вы это знаете? — поинтересовалась Элина. — Мой товарищ по университету, теперь ученый, занят в реставрационных работах. Он правоверный мусульманин, но считает это великой честью. — Значит, нас не пропустят в Храм? — забеспокоилась Лидия. — Почему же? Насколько мне известно, доступ в часовню не прекращен. — И это правильно, — одобрительно заметил епископ. — Гроб Господень — главная святыня христианского мира. Часовню должны посещать паломники. Девочка удивилась: — А мы разве паломники? В поисках ответа на вопрос Элина порылась в телефоне и вскоре прочла: — Паломник — богомолец, странствующий по так называемым святым местам. — Позвольте… — строже обычного заметил епископ. — Выражение «так называемое святое место» не приемлемо, когда речь идет о Гробе Господнем. — Определение из интернетной статьи, — пояснила Элина. — Обычно в присутствии священника такого не говорят. Вам как воспитанному человеку следует придерживаться общепринятых правил. — Простите… — Элина чуть стушевалась и опустила глаза. В попытке смягчить сказанное Теофилус Чезарини продолжил: — Надеюсь, вы понимаете, что я не мог не отреагировать на ваши слова. — Да, конечно. Мне следовало подумать, прежде чем сказать их в вашем присутствии. Богдан сдержанно усмехнулся: — Бог търпи, но не спи… — Бог терпит, но не спит, — перевела Лидия. — Я знаю, это болгарская поговорка. Ердын Экинджи снова заговорил, привлекая к себе внимание: — Если желаете, я могу договориться с приятелем, и он устроит нам экскурсию в подземелье Храма Гроба Господня. — Люблю подземелья, в них страшно! — воскликнула девочка, однако турок ожидал реакции от Элины. — Хотите? — Ердын обратился к ней. — Отчего нет? Было бы интересно. — Элина взглянула на Богдана. Тот лишь недоуменно пожал плечами: — Зачем?.. После обеда, не выдержав пытки ожиданием, Богдан и Элина отправились к Нинель Николаевне с тем, чтобы узнать хотя бы часть информации. Профессорша ничуть не удивилась и пригласила их в каюту. Внучке велела пойти в библиотеку или в бар, где продавалось мороженое. Лидия выбрала второе, при этом осталась недовольна: ей не удалось провести время рядом с Богданом. Убедившись в том, что девочка вышла и не подслушивает, Нинель Николаевна с преувеличенной серьезностью уведомила визитеров: — Помню, что вопрос конфиденциальный, можете не тревожиться. Когда мне стало известно содержание документа, я поняла причину ваших опасений. — Значит, перевели? — спросила Элина. — Полностью. Но еще не подготовила чистовой вариант. Надо перепроверить значения нескольких слов. Иногда неправильная трактовка в корне меняет контекст. — Меня интересует общее содержание, — поспешив, вмешался Богдан. — Я расскажу… Однако сначала сделаю важное заявление. Элина и Богдан сосредоточились на том, что скажет профессорша. Та приложила руку к груди и склонила голову. — Каюсь… Не спросив вашего разрешения, я выслала одному ученому снимок печати с пергамента. — В ожидании ответной реакции, Нинель Николаевна уточнила: — Только печать, никакого текста! — И что ваш ученый? — осторожно поинтересовалась Элина. — Я догадывалась, но профессор Верейский подтвердил, что на пергаменте, скорее всего, личная печать Равноапостольной царицы Елены. — Какова вероятность? — спросил Богдан. — Скажем так: она очень высокая, но Верейскому необходимо видеть оригинал. Он есть? Богдан молча кивнул и перевел взгляд на Элину. Она спросила: — Что в свитке? — Письмо царицы Елены к сыну, императору Константину, отправленное из Иерусалима. — О чем она пишет? — В письме Елена рассказывает сыну о своей поездке в Иерусалим, речь идет об отыскании христианских святынь. Текст очень простой, похож на современный командировочный отчет. Учитывая тему, я бы оценила его как чрезмерно обыденное. Обретение святынь Елена описывает так же прозаично, как я в разговоре с епископом. — Удивительно… — Элина обвела взглядом комнату и остановила взгляд на Богдане. — Содержание письма и сама его форма серьезно подрывает устои современного христианства, — продолжила профессорша. — Это практически катастрофа для высшего духовенства. И если это письмо сделать достоянием общественности, церкви придется трактовать написанное, а это будет непросто. — Но зачем это письмо понадобилось Серхату? Нинель Николаевна уверенно заявила: — Я не сомневаюсь, что многие люди или организации пойдут на крайние меры, чтобы добраться до этого пергамента, упрятать его подальше или даже уничтожить. — Да… — протянул Богдан и обратился к профессорше: — Было бы хорошо, если бы вы дали мне номер вашего телефона. — Зачем? — Я перешлю фотографию второго документа. — А был и второй? — Нинель Николаевна оживилась и продиктовала свой номер. Элина с упреком осведомилась: — Почему не сказал мне? — Потом объясню… — болгарин отправил снимок и поднял глаза на профессоршу. — Получили? — Ага… — она увеличила изображение и пробежала глазами. — Текст большой. Боюсь, за сегодняшний вечер не справиться. — Мы подождем, — заверил ее Богдан. — Тогда сделаем так: после ужина я сяду за перевод. Но уже сейчас могу вас уверить, судя по печати и обращению в первой строке, это еще одно письмо Елены к Константину. Богдан и Элина могли бы задержаться, чтобы расспросить Нинель Николаевну о первом свитке, но к этому времени между ними назрело такое недопонимание, что оно ощущалось почти физически. Свой главный вопрос Элина повторила за дверью: — Почему не сказал мне про второй пергамент? Богдан взял ее за руку и молча потянул к своему номеру. Однако Элина не поддалась. Она остановилась как вкопанная и громко воскликнула: