Элина схватила мальчишку в объятья и расцеловала его. — Мойша, братишка! — Потом обняла мачеху и представила ей друзей: — Знакомься… — Идемте внутрь, я приготовила комнаты, — сказала Бейла и, взглянув на Элину, добавила: — Отец ждет тебя в спальне. Элина прошла по узкому беленому коридору, поднялась на второй этаж и вошла в отцовскую комнату. Он лежал с перебинтованной головой, повернувшись спиной. Окон в комнате не было, работала вентиляция, и горел ночник. Воздух был пропитан лекарствами, что вызвало у Элины приступ удушья. Она закашлялась, и отец обернулся: — Я тебя ждал… Элина присела на край постели, взяла его руку и прижала к своим губам. — Как ты себя чувствуешь? — Теперь лучше. Утром думал, что отдам богу душу. — Расскажи, как все случилось? — Они явились под утро, сказали Бейле, что нужна комната. Бейла впустила… — Сколько их было? — уточнила Элина. — Двое, — с усилием ответил отец. — Тебе нужно отдохнуть. — Она поцеловала отцовскую руку и встала, чтобы уйти, но он запротестовал: — Останься! Элина вернулась на место, и он продолжил: — Как только Бейла закрыла за ними дверь, они на нее напали, втащили на второй этаж и заперли в комнате Мойши… — Требовали денег? — Нет, не совсем… — Что им было нужно? — Какие-то пергаменты. Но я сказал, что никогда о них не слышал и ничем помочь не могу. Тогда эти бандиты стали выбивать из меня правду… Элину захлестнуло чувство вины, и она заплакала. — Прости меня, папа! Это я во всем виновата! — Во что ты ввязалась? — Он приподнял с подушки голову. — Ты всегда была такой осторожной и законопослушной. — Это никак не относится ко мне. — Они весь дом перевернули вверх дном. Что за пергаменты? — Старинные свитки. — При чем же здесь ты? — Он посмотрел в лицо дочери и устало закрыл глаза. — Не хочешь — не говори. — Я ни в чем не виновата, папа. Поверь мне, папа! — вырвалось у Элины. — Я тебе верю. — Ты запомнил их внешность? — Утром приходили полицейские и показали фотографии. Мы с Бейлой их опознали. — Прости, не поняла… — Мерзавцев схватил патруль, который стоит у мечети. Ты знаешь, она здесь рядом. Склонившись, Элина заглянула в глаза отцу и пообещала: — Завтра я пойду в участок и все о них выясню. — Это хорошо, что завтра… Сегодня побудь со мной. — Отец погладил ее по руке. — Вечером будем говорить, и ты все расскажешь о себе. А сейчас отдыхай с дороги. Я тоже отдохну… Элена вышла из комнаты, прикрыла дверь и спустилась на первый этаж. Там, в коридоре, столкнулась с Нинель Николаевной и Лидочкой. Их сопровождал Мойша. — Мы идем к Стене Плача! — отрапортовал он сестре. — Потом отправимся в Храм. — Где Богдан? — Спросив, Элина махнула рукой: — Впрочем, идите, спрошу у Бейлы. Мачеха указала ей комнату, куда поселила болгарина. Элина вошла без стука, схватила спящего Богдана за грудки и как следует тряхнула. — Просыпайся, мерзавец! — А?! — он распахнул глаза. — Что случилось?! — Ты все наврал! Грабители искали пергаменты в доме отца! — И что? Я их сюда не присылал… — Богдан не совсем проснулся и обескураженно захлопал глазами. — Но они-то этого не знали! А сюда явились после того, как обыскали каюту Луки! — Я не понимаю… — В каюте Луки пергаментов не было! И ты это знал! Богдан сел в постели и покаянно склонил голову. — Ты права, их там не было. — Где они?! — Элина ударила его кулачком по плечу. — Отвечай! — По соображениям безопасности я велел отослать их почтой в Стамбул из почтового отделения в Сельчуке. Мы видели Луку там, если ты помнишь. — Богдан озадаченно почесал в затылке. — Но только посылка придет в Стамбул на его имя. — Ага… Элина презрительно сузила глаза. — Вот для чего ты стащил паспорт Луки! Надеешься, что тебе все сойдет с рук? — Даже не сомневаюсь. Capitolo XVIII Римская империя. 288–292 годы Август Диоклетиан и его друг, талантливый военачальник и соправитель[39] Август Максимиан, въехали в Вечный город в окружении отряда телохранителей. Пятая осень правления Диоклетиана дала небольшую передышку в череде пограничных войн вдоль Рейна и Данубия. Августы приняли решение провести зиму в Риме, показаться Сенату, римлянам и увидеть столицу Империи, в которой доселе не довелось побывать ни одному ни другому[40]. Пройдя по роскошным залам дворца Септимия Севера, Августы выбрали для себя покои. Им предстояла большая работа по переустройству империи. Диоклетиан инициировал реформы в экономике и управлении, задумав подобрать для себя и Максимиана двух Цезарей. Систему четырех правителей он наименовал тетрархией, властью четырех, и через двадцать лет правления собирался отречься от власти в пользу молодых Цезарей. Edward John Poynter — The Ides of March, 1919 Для себя Диоклетиан выбрал в Цезари своего зятя Галерия. Максимиан из многих претендентов все еще выбирал своего. В это время Елена стояла на высокой террасе дворца наместника Далмации в Салоне. Тучи над вершинами гор на глазах расползались по небу. Солнце еще светило, когда вдалеке пророкотал гром и сверкнула молния.