— Эти документы стоят больше, чем золото! Наверное, трудно было их раздобыть? — Трудно быть мужем такой проницательной жены, — ответил Констанций. Он коротко рассказал ей о своих приключениях, опуская самые неприятные эпизоды. Но подробности Елена выведала в течение последующих ночей, приходя в ужас, обнимая и ища у него утешения. По окончании работы Елена перелистала страницы кодекса и задумчиво призналась Констанцию: — Я знаю, для чего императору этот кодекс. Из него Аврелиан узнает истинную стоимость добытого в Дакии золота и серебра. Я знаю ее и делаю вывод: провинция Дакия — тяжкое бремя для государства. — Но ведь количество золота увеличивается! — возразил Констанций. — На содержание военных частей, рудничных рабов и общественных зданий тратится в десять раз больше, чем добывается. — А как же войны императора Траяна?! — с жаром воскликнул Констанций. — После них империя процветала! — Траян захватил золото даков, которое копилось столетиями. В те времена рудники приносили огромную прибыль, но позднее копи истощились. — И как, по-твоему, следует поступить Аврелиану? — Вывести из Дакии войска, переселить жителей и укрепить границу вдоль Данубия. Констанций усмехнулся: — Да это все равно что руку отрубить! — Чтобы спасти все тело, придется пойти на ампутацию. К концу короткого месяца февраля был сформирован итоговый кодекс, и почтовый голубь вылетел в Рим с донесением. Ровно через двадцать дней император со свитой прибыл в Дробету. Аврелиан расположился по-солдатски, в каструме, и в первый же день вызвал к себе Констанция. Прочитав отчет о хищениях, император пролистал кодекс и, задержавшись на страницах о золоте и серебре, сделал закладку. — Квестор, который трудился над отчетом, ясно мыслит. Я бы забрал его в свою квесторию. — Это невозможно, верховный командующий. Кодекс составляла моя жена. Брови императора удивленно поползли вверх, а губы растянулись в усмешке: — Хочешь сказать, что твоя жена делала выводы о состоянии Дакии? — Да, верховный командующий. Дакия — тяжкое бремя для государства. Услышав эти слова, Аврелиан громко расхохотался: — Даже я не смог бы выразить мысль яснее. Где же ты нашел это сокровище? — Отец Елены владеет постоялым двором в Дрепане, она с детства помогала ему с расчетами. Задумавшись, император поинтересовался: — Может быть, она и совет полезный дала? — Так и есть, верховный командующий. Елена сказала, что из Дакии необходимо вывести войска, переселить жителей и укрепить границу вдоль Данубия. — Ну, это уже слишком! Завтра в полдень я собираю большой совет! Каково же было удивление Констанция, когда на совете император Аврелиан объявил, что Рим уходит из Дакии. Переселение мирных жителей на пустующие земли Мезии и Фракии он поручил Констанцию. Далее император приказал завершить укрепление границы вдоль Данубия и до конца ноября вывести из Дакии все войска. После совета Аврелиан жестом подозвал Констанция. — Рад назначению? — Я бы предпочел воевать в действующей армии, — смиренно ответил тот. — Вояк хватает. Толковых правителей мало. С таким советником, как у тебя, можно управлять империей! — Аврелиан расхохотался и хлопнул Констанция по плечу. Кто действительно был рад назначению Констанция, так это Елена. Она кружилась вокруг него, хлопала в ладоши и пела о том, что весну, лето и осень они будут вместе, и Бог услышал ее молитвы. Но как же быстро летело время! Уже в середине июля Констанций стоял на Траяновом мосту под палящим солнцем и наблюдал за нескончаемым потоком переселенцев, покидающих Дакию. Теперь он командовал алой[10]. Его кавалеристы руководили движением четко и слаженно, разделив мост на четыре полосы. По трем движение шло на правый берег, а по одной — на левый. На правом берегу переселенцам указывали путь к их новым участкам земли. По ближней полосе медленно тащилась повозка с клеткой, окруженная стражниками. Как только она приблизилась, Констанций разглядел внутри нее человека, в котором узнал Сервия Юлия, благородного легата и казнокрада. Его лицо заросло щетиной, волосы спутались, а туника стала такой грязной, что пурпурные полосы были едва различимы. — Воды… — прохрипел заключенный. Констанций протянул ему флягу. Сопровождавший военный покосился на знаки различия и недовольно буркнул: — Это государственный преступник, не велено баловать. — Куда везете? — спросил Констанций. — В Рим, на казнь! Сервий Юлий напился, и взгляд его прояснился. — Это ты, проклятый провинциал! — воскликнул он. — Будь ты проклят! Повозка-клетка поехала дальше, из нее долго еще доносились ругательства благородного патриция. Многих усилий стоило Констанцию подобрать подходящие земли для переселенцев из Дакии. Они должны были располагаться вдоль Данубия, вблизи от общественных дорог. Армия выделила землемеров, но его кавалеристам пришлось заниматься несвойственной им работой — оформлением документов на участки. Половина подготовленных владений уже обрели хозяев, и на них зрел урожай. Констанций планировал, что все участки будут востребованы до конца ноября, ибо императорский указ гласил: первого декабря легендарный Траянов мост, простоявший сто шестьдесят пять лет, будет разрушен. Вечерами Констанций не отказывал себе в удовольствии искупаться в Данубии — возле каструма была удобная заводь, где учили плавать новобранцев. По возвращении домой он всегда находил жену в перистиле, куда выходили двери их летней спальни. В последнее время Елена хранила загадочный вид, и Констанций пытался выяснить причину. Она же всячески уходила от ответа, расспрашивала, как прошел день, показывала прочитанные свитки. Но однажды Елена торжественно заявила: — Мой дорогой муж, у нас будет ребенок! Констанцию потребовалось несколько секунд, чтобы осознать эту новость. — Когда он родится? — В конце февраля или в начале марта. — Какой подарок ты преподнесла мне, любимая! — он обнял жену. Весь вечер они строили планы и вспоминали тот благословенный день, когда повстречали друг друга. Император Аврелиан в это время во главе своих легионов очищал территорию от воинственных племен остготов на левом берегу Данубия. Осенью римляне окружили и уничтожили их армию во главе с вождем Каннибадом. После этого войска оставили Дакию. Каструмы и форты опустели. Ноябрь заставил деревья потерять последние листья, низкие тучи роняли капли дождя. Констанций и Елена покинули Дробету вместе с последней турмой. Движение на обреченном мосту было прекращено, доски настила сдирали и грузили на повозки, запряженные терпеливыми волами. Спустя несколько дней от моста остался лишь остов — дубовые балки в сложном переплетении арок. Разобрать прочную конструкцию не смогли, и было решено предать мост огню. Балки обильно пролили каменным маслом[11] и подожгли. Много часов пылал легендарный Траянов мост, роняя в темную воду горящие обломки конструкций. В тот день история римской Дакии подошла к концу. Capitolo XIII Остров Родос, Эгейское море. Лайнер «Олимпик». Наше время Когда Элина, Нинель Николаевна и Лидия сошли на причал, к ним сразу подъехал полицейский фургон. Последним по трапу яхты спустился Богдан. Болгарин сообщил офицеру, что это он позвонил в полицию, и пообещал рассказать все подробности в участке. Четверо экскурсантов вконец измотались плаваньем, которое больше походило на рысканье по волнам. Навигационное оборудование судна было устаревшим, и Богдан не смог его подключить. Путь к Родосу пролагали по солнцу и по наитию, тем не менее все закончилось благополучно. По прошествии нескольких минут после прибытия фургон повез их в полицейский участок. Проезжая по территории порта, они увидели, что «Олимпик» стоит на своем месте, и это всех успокоило. В участке им сообщили, что капитан экскурсионного катера заявил в полицию о происшествии на острове Эзр, но сделал это лишь утром. Свое поспешное бегство из лагуны он объяснил тем, что бандиты приказали ему убираться. У них было оружие, и он не стал с ними спорить. — Что же капитан не позвонил в полицию вчера? — с усмешкой спросил Богдан. Греческий полицейский невозмутимо ответил: — От пережитого страха у старика прихватило сердце. Не будем тратить время, — открыв дверь допросной, он указал рукой: — Вам сюда.