— Все, что Вам нужно сделать — встать. — Мэлоун качает головой. — Пипец. Я уже неделю пытаюсь подцепить эту цыпочку. Я пожимаю плечами. Это не имеет значения. Я не заинтересован в том, чтобы охотиться на женщин, которые работают на меня. Я не такой. — Не трахай персонал, — я посмотрел на Мэлоуна. — Я не трахаю. Она продолжает отказывать мне, — усмехается он. У меня нет времени на его ерунду, не тогда, когда Алонсо вышагивает прямо на сцену. Он несет неприятности громко и ясно. Это не какой-то примирительный визит. Он хочет начать ссору несмотря на то, что все семьи объявили перемирие неделю назад. Я не принимал активного участия в прошлой войне, однако выбрал сторону. Оливия Лангетти, давняя подруга моей матери, уже почти десять лет поддерживает меня, и я всегда буду сражаться на её стороне. Алонсо выбрал не ту сторону, и вот результат. Перемирие, по которому его семье приходится доплачивать за свои плохие выступления на войне и недальновидность её начала. — Не спускай с него глаз. Если он что-нибудь начнет, я закончу, — я хватаю свой напиток и допиваю его, затем скрещиваю руки на груди. Танцовщица уходит со сцены, и начинается новая песня. Какая-то невинно-милая песенка про фейерверки и котят. Я склоняю голову набок и впервые за очень долгое время смотрю на сцену. Девушка. Ей не больше двадцати. Она выходит из глубины сцены. Моё дыхание останавливается. На ней розовый пеньюар с пушистыми перьями по краям, и она неуверенно идёт вперёд. Изгибы. Эти охренительные изгибы. Пышные бедра, икры, всё. У меня пересохло во рту, и я обнаруживаю, что падаю в яму. Я стою в темноте, а она сверкает на свету. Она немного кружится и качается на высоких каблуках. — Не знал, что сегодня ночь больших девочек. — Алонсо прячет пачку наличных обратно в куртку и поворачивается к сцене спиной. К ней. Её лицо вытягивается, когда она слышит это. Лицо ангела, которому не место в подобном месте. — Дай знать, когда коровы закончат шествие. — Алонсо стреляет в меня острой, как бритва, улыбкой. Я делаю шаг к нему. Мэлоун встает между нами. — Босс? Девушка поворачивается и убегает, её рыдания слышны на фоне музыки. Но я знаю, что она не может двигаться так быстро на этих головокружительных каблуках. Я могу либо уничтожить Алонсо, либо пойти за ангелом. Мгновенно принимаю решение, затем поворачиваюсь и использую ближайший барный стул, чтобы запрыгнуть на сцену. — Босс! — зовёт Мэлоун, но я игнорирую его. Ангел делает один неверный шаг, её лодыжка подворачивается, и как только я достигаю её, хватаю на руки и спасаю от падения на сцене. Затем проношу её через занавес и спускаюсь в глубины своего клуба. Не знаю, повезло ли ей, что я её поймал, или нет, потому что теперь, когда она у меня в руках, я, возможно, никогда не отпущу её. Глава 2 Даймонд Я утыкаюсь лицом в шею красивого мужчины. Я горю от смущения. Уверена, что он это прекрасно видит на моей светлой коже. Ненавижу, что позволила тому придурку увидеть мою реакцию. Я считала, что меня не слишком волнует, что другие люди думают о моём теле. Ну, по крайней мере, надеялась. Видимо, это ложь, в которую я заставила себя поверить, чтобы выйти сегодня на сцену. Я частично виню в произошедшем свою обувь. Если это вообще можно считать обувью. Больше похоже на смертельные ловушки. Я не привыкла носить каблуки. Я люблю танцевать. Я потратила на это большую часть своей жизни. Это мой единственный побег. Это также единственное, что мой отец разрешал мне делать. Я думаю, он позволял мне этим заниматься только потому, что считал это хорошей формой упражнений. Уверена, он надеялся, что это поможет мне немного сбросить вес. Но этого так и не произошло. Когда удается заставить себя посмотреть по сторонам, я вижу, как люди быстро расступаются перед человеком, который меня несет. Он держит меня крепко, без лишних усилий. На короткое мгновение смущение проходит, и впервые в жизни я чувствую себя легкой, как перышко. Рядом с мужчиной его роста, я действительно выгляжу маленькой и изящной. — Дверь, — приказывает он одному из вышибал. Его глубокий голос рокочет сквозь меня. Не обязательно видеть его, чтобы понять, что он главный. Он излучает силу. Перед началом смены меня познакомили со всеми вышибалами. Если я правильно помню, того, кто стоит у двери, зовут Генри. Мне всё показали, так что я знала, где их найти, если они мне понадобятся. Мужчина, удерживающий меня, проходит через теперь уже открытую дверь, которая закрывается прямо за нами. Тишина сгущается. Можно было услышать, как падает булавка, настолько здесь тихо. Он несет меня к длинному черному дивану. Я ожидаю, что он уложит меня, но вместо этого садится и держит меня на руках. — Спасибо, — шепчу ему в шею. — Ты должна смотреть в глаза, когда благодаришь. — Извините, — я закрываю глаза, заставляя себя поднять голову. — Я тебя пугаю? — спрашивает он, когда тишина снова начинает увеличиваться. — Нет, — я поднимаю голову, давая ему то, что он просит. Я не хочу быть грубой. Он мой герой на сегодняшний вечер. — Вы спасли меня от дальнейшего позора. Почему я должна Вас бояться? На самом деле, он, возможно, самый приятный мужчина, которого я когда-либо встречала. И самый красивый. Черт. Мужчины, работающие на моего отца, всегда относились ко мне с таким же отвращением, как и он. Они брали с него пример, желая быть у него на хорошем счету. Я могла это принять. В те редкие моменты, когда получала одобрение отца, когда была маленькой, я никогда не хотела, чтобы это заканчивалось. Я взяла всё, что могла получить от него. Всегда пыталась заслужить его любовь. Что, как теперь знаю, было невыполнимой задачей. Он любит только себя. — Ты цепляешься за меня. Никто не причинит тебе вреда. Я высвобождаю его костюм из своей крепкой хватки. — Думаю, боялась, что Вы меня бросите, — признаюсь я. Смущение, которое начало исчезать, возвращается. Почему, чёрт возьми, я это сказала? — Я никогда не брошу тебя. Но думаю, что было бы лучше держать тебя подальше от сцены. — Вы меня увольняете? — мой желудок сжался. — Пожалуйста, не надо. Мне жаль. Я исправлюсь. Клянусь. Мне нужна эта работа, — умоляю я. Конечно, он это сделает. Я была на сцене всего две секунды, и упустила клиента. Это полная противоположность тому, что я должна была делать. Я услышала об этом месте от одной из девушек из приюта, в котором живу. Я уже несколько недель пытаюсь найти работу. Все, что я умею — танцевать. Я была уверена, что это безумие даже думать о раздевании, но подумала, что некоторым мужчинам нравятся пышные девушки. Когда я спросила у пары девушек о стриптиз-клубах в городе, они первым делом посоветовали это место. Сказали, что это классное заведение. Что я могу хорошо заработать, но самое главное, здесь хорошая охрана. Сейчас мне это нужно больше всего на свете. — Нет, я не уволю тебя, — ворчит он. Он поднимает руку, и я вздрагиваю. Его рука на мгновение останавливается, прежде чем он медленно тянется и убирает прядь моих волос с моего лица. — О, слава Богу, — я всхлипываю, борясь со слезами. — Мне нужна эта работа. — Но ты больше не будешь танцевать на сцене. Верно. Конечно, нет. — Кем Вы хотите, чтобы я работала? Вы забыли, что спасли меня от падения? — Мысль о том, чтобы носить поднос с напитками, уже вызывает у меня тревогу. — Ты будешь мне помогать, — его пальцы начинают скользить вверх и вниз по моей руке, нежно лаская. Я сглатываю, гадая, какую именно помощь я должна буду ему оказывать. — Разве Вы не владелец, мистер Харриган? Дамы за кулисами без остановки говорили о нем. Мало того, что он хороший босс, так ещё и чертовски красив. Одна из них плакалась о том, что он не спит с сотрудниками. Я ругаю себя за то, что подумала, будто он собирался платить за секс. Словно он должен за это платить. В раздевалке сейчас есть красивая девушка, которая готова прыгнуть на него совершенно бесплатно. Она вдавалась в некоторые детали того, на что, по её мнению, это будет похоже. — Зови меня Девлин. — Девлин, — его имя слетает с моего языка. Ему подходит. Его взгляд падает на мой рот. Я облизываю губы, гадая, осталась ли на них еда. Я перекусила, прежде чем выйти на сцену, надеясь, что это поможет успокоиться. Я собираюсь спросить его, есть ли у меня ещё что-то у рта, когда комната наполняется клубной музыкой.