– Да смейся, чего уж там, – вздохнул Эмиль. Он положил одну руку на стол, а другой прикрыл дыру в штанах. – Мне кажется, ты первый человек за всю историю «Секунды», с которым случилось подобное. Блядь, это ж надо! Лев засмеялся так, будто поскакал на хромой кобыле по кочкам, тряся животом и плечами. – C моим-то везением… Неудивительно. – Считаешь, энтропия по отношению к тебе как-то особенно жестока? – Да нет. Ей по барабану. Она безразлична. Рушит все, что плохо держится. Да и то, что хорошо держится, разрушит когда-нибудь. Это вопрос времени. Мы сопротивляемся этому тлену. Пытаемся, так сказать, удержать в целости то, что постоянно стремится распасться. Препятствуем неизбежному разложению и гниению. Кто как может. По мере сил. И чем меньше сил, тем, соответственно, больше дыр в штанах. И в карманах тоже дыр. Не знаю. Я ответил на твой вопрос? – Пожалуй, да. Для поддержания порядка нужна энергия, это точно. И голова на плечах, – многозначительно добавил Лев и глотнул бурбона. Эмиль заметил, что собеседник косится на его локоть, лежащий на столе. Времянкин знал, что в этом месте ткань пиджака вытерлась до блеска. – Так я не понял, тебе удается сопротивляться хаосу или нет? – решил уточнить Гроссман. Эмиль опустил руку под стол. – Да удается, удается. Только очень хреново мне это удается… Я уж, можно сказать, серьезно тронут прелью. Если бы у меня был регулярный доход, было бы проще давать отпор, честно говоря. – Концовка концерта получилась что надо! – улыбнувшись, перевел тему Лев. – Занятная вещица! Твоя? Эмиль начал высматривать в зале официанта. – Моя, – обреченно ответил он. – А толку-то… Времянкин поймал взглядом блуждающего меж столиков молодого человека в фартуке и кивнул ему. Тот подошел. – Что-нибудь желаете? – обратился он к Эмилю. – У вас есть нитки с иголкой? Мне нужно кое-что зашить. Буду вам признателен. – Попробую найти. Что-нибудь закажете? – Светлое пиво и сэндвич с индейкой. Официант удалился. – Мне нужна работа, Лев. Мне бы только на ноги встать. – Ничего не получится, Эмиль. У тебя проблемы с подчинением. Мы это уже проходили. – У молодого альтиста таких проблем, конечно же, нет. – Для Дениса я авторитет. Он мне в рот смотрит. – Хочешь, чтобы тебе смотрели в рот, возьми в оркестр дантиста. Толку будет больше. Этот парень слабоват. – Людям он нравится. – Люди ничего не понимают. – Похоже, это ты ничего не понимаешь. Я работаю для людей, они оплачивают мою красивую жизнь. И, повторюсь, им нравится Денис. И потом, говоря «нет», я помогаю тебе. – Мне уже много кто так помогает. – Значит, нужно сделать правильные выводы. Попытаться что-то изменить. В себе, возможно. – Так и поступлю. – Кстати, двоих других я тоже возьму. – Ритм-секцию? – Благодаря тебе они раскрылись сегодня. – Я тут ни при чем. – Как знать. Иногда что-то неочевидное нужно смешать с чем-то ярким, чтобы раскрыть потенциал первого. Методом ассамбляжа. И неявное может вдруг проявиться. Прозвучать по-новому. Заиграть. Это кайф. Кто-то должен был вытащить из них это. Подсветить. Дать им почувствовать свои силы. Готов поспорить, до тебя они так далеко не заходили. Атмосферили будь здоров. Короче, замечательная парочка. И Юля, и Роберт. Девчонка еще и хороша собой. Ее ждет большое будущее. Если будет слушаться, конечно. Странно, что она не попадалась мне на глаза раньше. Взгляд Льва сделался маслянистым, когда речь зашла о Юле. Его упитанные щеки вздрогнули от гривуазной ухмылки. – В общем, спешл сенкс. – Ага. – Эмиль, можно дать тебе совет? – спросил Лев, предварительно выдержав паузу. – Если только бесплатный. – Пользуйся на здоровье. – Ты что-то балуешь меня сегодня, Лев. И помогаешь, и учишь. Ну давай. – Никогда не поздно начать сначала. Попробуй себя в работе, не связанной с музыкой. Торговля, например. Или что-то другое. Может еще успеешь заработать денег на старость. Эмиля злил пресыщенный, шутливый тон Льва. – Я, пожалуй, пересяду за другой столик. Времянкин привстал со своего места. – Не нужно, – остановил его Гроссман. – Я уже собирался уходить. Мужчина залпом допил остатки бурбона и неторопливо, с солидной основательностью встал из-за стола. – Охо-хо-хо-хо-хо-хооо, – на выдохе произнес он. Потом ощупал все загашники пиджака и достал из внутреннего кармана портмоне. – Счет оплачу и… пойду. – Я заплачу, иди, – неожиданно заявил Эмиль. – Не дури. Ты же на мели. Лев перебирал купюры в бумажнике. – Не настолько уж все и плохо. Я заплачу, – настаивал Времянкин. – Но я заказывал. – Я же сказал, заплачу. – Ну, смотри. Будь. Гроссман убрал бумажник в карман и направился к гардеробу. Навстречу ему шел официант с заказом Эмиля. – Он заплатит, – просипел Лев и махнул большим пальцем в сторону Времянкина. Официант подошел к столу, поставил перед Эмилем пинту пива и тарелку с сэндвичем. После этого он сунул поднос под мышку и вытащил из кармана фартука маленький степлер. – Нитки не нашел, но есть это… – пояснил молодой человек. Времянкин скривил рот. – Ну хорошо, давайте, – немного подумав, согласился он и взял устройство. – Спасибо! – Моя смена заканчивается через несколько минут. Можно я вас рассчитаю? – Рассчитайте. Оставив на краю стола узкую папку с чеком, официант ушел. Эмиль взял с тарелки сэндвич, откусил с уголка и положил обратно. Затем отпил пива и принялся скреплять скобками ткань на брюках. Степлер щелкал на весь зал, привлекая внимание других посетителей. – Вот так я сопротивляюсь хаосу. Понятно?! Отважно. Безжалостно, – приговаривал Времянкин.