Я хочу еще раз взглянуть на нее. Я хочу больше, чем просто взглянуть. Моя сдержанность дает трещину, и я бросаю взгляд направо. Они тут же находят ее, и у меня перехватывает дыхание. Она еще красивее, чем я помнил. Я совершенно очарован и не могу отвести взгляд. Слова снова вырываются из моего горла, и все вокруг замолкает... снова... На этот раз я не спускаю с нее глаз. Я не настолько силен, и в первый раз израсходовал весь свой самоконтроль. Я должен заполучить ее. Всю ее. Я хочу всего этого, и хочу сейчас. - Сэр? - шепчет девушка в первом ряду, когда я слишком долго молчу. - С вами все в порядке? Я так далек от того, чтобы быть в порядке. Я не буду в порядке, пока не обниму ее, пока не уложу в свою постель, пока не смочу ее спелое лоно своей спермой. Я не смогу функционировать, пока у меня не будет всего этого. Я знаю это глубоко в своих дрожащих костях, в своей сжатой сердцевине, в своем колотящемся сердце. - Итак, Китай достигнет пика в следующем десятилетии, - продолжаю я, заставляя себя отвести от нее взгляд. Я быстро оглядываю огромную комнату, но секунду или две спустя мой взгляд снова устремляется к ней. Я отхожу от подиума и подхожу к студентам на их местах. Меня не волнует, что я твердый, и меня не волнует, видят ли они. Я хочу, чтобы она это увидела. Я хочу, чтобы она знала, как сильно возбуждает меня прямо сейчас. Как сильно я, блядь, хочу ее. Потребность стереть все расстояние между нами почти так же сильна, как моя потребность заявить права на ее влагалище. Я начинаю идти по проходу, не сводя с нее глаз, и начинаю бессвязно рассказывать об экономике Китая. Надеюсь, в моих словах есть смысл, но я сомневаюсь, что это так. Мой мозг разбит. Она разрушила его, и теперь он будет восстановлен с ней в центре. Я живу ради нее. Черт возьми, возьми себя в руки, Тристан. Ты даже не знаешь ее гребаного имени. Эта мысль захватывает меня и давит на меня, пока не раздавливает мою душу. Я должен знать ее имя. Я прохожу еще два прохода, пока не оказываюсь совсем рядом с ней. Она сидит в середине ряда, и я хочу выгнать каждого человека, который стоит между мной и ней, из моего класса. Я хочу выгнать всех четыреста восемьдесят шесть человек, пока нас не останется только двое. Тогда я кое-чему ее научу. Я преподам ей урок, который она никогда не забудет. - Как вас зовут, мисс? - Я спрашиваю ее. Ее голубые глаза расширяются, а спина выпрямляется, как доска. - Меня? - Да. - Боже, я едва могу говорить. У меня комок в горле. - Эм, Куинн Салливан. Ее голос похож на леденец. У меня от него мурашки по коже. У меня мурашки бегут по всему телу, когда я придумываю, о чем бы еще спросить ее. Я просто хочу послушать, как она говорит. Я хочу, чтобы ее нежный голос снова прозвучал в моем разбитом вдребезги сознании. -Почему ты пошла на этот курс, Куинн? Ее щеки начинают краснеть, когда все поворачиваются к ней. Мне хочется крикнуть им, чтобы они отвернулись. Смотреть на нее могу только я. Я хочу, чтобы каждый человек остро осознавал этот факт, но я должен держать себя в руках. Если я хочу ее, я должен сохранять хладнокровие. По крайней мере, пока. - Я бы хотела научиться использовать экономические инструменты, чтобы помочь изменить мир к лучшему. Она такая очаровательная. Все, что я могу делать, это смотреть. Из ее ответа я могу сказать, что она не только красива, но и умна, и к тому же способна. - Это хороший ответ, - говорю я, с трудом сглатывая, и поворачиваюсь обратно к классу. - Как вы можете повлиять на серьезные изменения в мире без денег? Я наблюдаю за ней периферийным зрением, и парень рядом с ней ловит мой взгляд. Я даже не замечал его до этого момента, но теперь, когда он что-то шепчет ей на ухо, я остро осознаю. Мое тело напрягается, а челюсти болезненно сжимаются, когда я оборачиваюсь. Он сглатывает, когда я, прищурившись, смотрю на него. - Что ты ей только что сказал? - Я рычу. Он оглядывается вокруг — глаза широко раскрыты от паники, — но рядом нет никого, кто мог бы ему помочь. Он весь мой. Он смотрел на нее, он что-то шептал ей, он прикасался ней. Мои руки трясутся от ярости. - Ничего, сэр… Я просто... - Ты просто что? Как тебя зовут? - Дерьмо, - шепчет он. - Оливер Мэтьюз. Он бледнеет, когда его взгляд опускается к блокноту. - Ты не разговариваешь с ней, Оливер Мэтьюз. Или ты вылетишь из моего класса. - Мне очень жаль, сэр, - заикаясь, говорит он. - Я больше не буду разговаривать с ней в твоем классе. - Не только в моем классе. Где угодно. Куинн смотрит на меня с выражением замешательства на своем великолепном лице. Я знаю, что сейчас веду себя как одержимый псих, но мне на самом деле все равно. Я хочу, чтобы она принадлежала только мне, и мне не нужно, чтобы другие парни увивались за ней. Они все должны знать, что я альфа, а она - моя территория. - На сегодня достаточно классности, - говорю я, спускаясь обратно на трибуну. Мои ноги дрожат, как будто я только что пробежала марафон за марафоном. - Вы все свободны. Я поворачиваюсь и держусь за подиум, пока одни и те же два слова повторяются в моей голове снова и снова. Куинн. Салливан. Куинн. Салливан. Мне нужно вернуться в свой офис, чтобы найти ее в социальных сетях. Мне нужно найти ее в студенческих записях. Я должен знать о ней все. Ее возраст, ее адрес, все. Меня могут уволить, если я зайду в эти записи, но я рискую. Я уже за гранью медлительности. Я за гранью рациональных действий и разумной логики. Я собственнический, одержимый профессор, который не гнушается преследовать девушку, в которую только что влюбился. Студенты начинают вставать и покидать аудиторию. Мои глаза прикованы к Куинн, когда она встает и нерешительно стоит в проходе. Она смотрит на дверь, а затем поворачивается и спешит ко мне, рассекая поток студентов, направляющихся в другую сторону. У меня болит в груди, когда она подходит прямо ко мне. Ее невинность сокрушает меня. Это причиняет мне боль. Тот, кто создал эту красоту, превзошел самих себя. Она выходит на приподнятую платформу, выглядя взволнованной, с раскрасневшимися очаровательными щечками. Я хватаюсь за подиум, сопротивляясь сильному желанию поднять ее, перекинуть через плечо и овладеть ею в моем кабинете. - Профессор Гослинг, - говорит она, заправляя прядь своих каштановых волос за ухо. Это простое действие, но оно чуть не выбивает у меня ноги из-под ног. - Я просто хотела поговорить с вами об Оливере. Он не хотела причинить никакого вреда. Он просто прошептал мне, что мой ответ был хорошо сформулирован . Ее голубые глаза светятся изнутри, как белый свет за голубым витражом. Она выглядит такой невинной и чистой. Я не могу не задаться вопросом, девственница ли она. Нетронута ли эта сладкая киска. Если я буду первым, единственным, кто почувствует, какая шелковисто-гладкая внутренняя часть ее влагалища. - Это… Оливер, - ворчу я, когда наконец обретаю дар речи. - Он твой парень? Она издает короткий смешок, а затем проглатывает его. - Нет, сэр. Это просто парень, с которым я познакомилась на этой неделе. На самом деле, я не думаю, что он вообще интересуется женщинами. Сокрушительное напряжение покидает меня и сменяется внезапной легкостью. Я не хочу знать, что бы я сделала, если бы они были вместе. От одной мысли об этом я краснею. - У тебя есть парень? Это так неуместно. Я знаю это, но я должен знать ответ. Я должен знать, есть ли кто-то, за кем мне придется охотиться сегодня вечером. Она выглядит невероятно застенчивой, когда ее взгляд опускается на мои туфли. - Нет, - отвечает она, и я чувствую, что снова могу дышать. Около шести или семи студентов спускаются, чтобы присоединиться к нам. Они ждут, чтобы задать мне вопросы о занятии, но я не могу сосредоточиться ни на чем из этого прямо сейчас. Ни когда она была в поле зрения, ни на расстоянии вытянутой руки, ни когда ее восхитительный запах кружил у меня в голове. Я подхожу ближе, и ее голубые глаза встречаются с моими. - Пойдем в мой кабинет, - шепчу я. Ее голубые глаза становятся немного больше. Я протягиваю руку и беру ее за руку. Совершенно неуместно вот так прикасаться к ученице, но я уже за гранью неуместности. Я преподавал половине класса с бешеным стояком. Это ерунда. Она тяжело сглатывает, наблюдая за мной с неуверенным выражением лица, и вид шевелящихся ее губ снова заводит меня. Я крепче сжимаю ее мягкую нежную руку, которая едва ли размером с детскую. - Ты придешь?