А ПАЧКУ ПЕЧЕНЬЯ. ЕСЛИ ПОНЕМНОГУ ЕСТЬ И ВОДОЙ ЗАПИВАТЬ ИЗ-ПОД КРАНА, МОЖНО НАДОЛГО РАСТЯНУТЬ. ЕСЛИ ЕСТЬ, КОГДА ЖИВОТ СОВСЕМ УЖЕ ПОДВОДИТ, КОГДА НЕПРИЯТНО СОВСЕМ И ГОЛОВА НЕМНОГО КРУЖИТЬСЯ НАЧИНАЕТ. ПАЧКУ УДАЛОСЬ ДНЕМ ВЗЯТЬ, ПРОСТО ЛЕЖАЛА НЕДАЛЕКО. ПО ТЕЛЕФОНУ ТОЖЕ НАДО ОТВЕЧАТЬ САМОМУ. ЧТО МАМА ТОЛЬКО ЧТО УШЛА. ЕСЛИ КТО-ТО ЗНАКОМЫЙ, ТО УШЛА В МАГАЗИН. ИЛИ, ЕСЛИ ДНЕМ, ТО УШЛА НА РАБОТУ. ЕСЛИ ЗВОНИЛИ С РАБОТЫ, ТО УШЛА В ПОЛИКЛИНИКУ. А ПОТОМ ПРИШЛА БАБУШКА. ОНА СВОИМИ КЛЮЧАМИ ОТКРЫЛА, ДАЖЕ ЗВОНИТЬ НЕ СТАЛА В ДВЕРНОЙ ЗВОНОК. САМ БЫ НИ ЗА ЧТО НЕ ОТКРЫЛ. — ТЫ ВЕДЬ НЕ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ С МАМОЙ ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ? НЕ ХОТЕЛ! НЕ ХОТЕЛ! ЛОТОМ БАБУШКА ОЧЕНЬ ПЛАКАЛА. ВМЕСТЕ ПЛАКАЛИ. — КАК ТЫ ЖИЛ ОДИН ВСЕ ЭТИ ДНИ? ПРИШЛА ПОЛИЦИЯ, ОДНА ТЕТЕНЬКА ОЧЕНЬ ЛАСКОВО ЗАДАВАЛА МНОГО ОДНИХ И ТЕХ ЖЕ ВОПРОСОВ, ТОЛЬКО РАЗНЫМИ СЛОВАМИ. ОЧЕНЬ НЕ ХОТЕЛ. ЧТОБЫ С МАМОЙ ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ. ЕСЛИ МОЛЧАТЬ, ТО ВЕДЬ ЕЩЕ МОЖНО МАМУ ВЕРНУТЬ? КРОМЕ БАБУШКИ ТЕПЕРЬ НИКОГО. У НЕЕ КВАРТИРА ДАЖЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ МАМИНА. И ВСЕ РАВНО БАБУШКА В СВОЕЙ КОМНАТЕ КРОВАТЬ ПОСТАВИЛА. ЧТОБЫ НЕ БОЯЛСЯ. ВСЕГДА ФОНАРЬ ВКЛЮЧАЕТСЯ ПЕРЕД ДОМОМ, СВЕТИТ ПРЯМО В ОКНО. БАБУШКА ЗАНАВЕШИВАЕТ СНАЧАЛА ТЮЛЕМ В МЕЛКУЮ РОЗОЧКУ, ПОТОМ БОРДОВОЙ ШТОРОЙ. КОТОРАЯ ПАХНЕТ ПЫЛЬЮ. ОСТАВЛЯЕТ НЕБОЛЬШУЮ ЩЕЛКУ С КРАЮ. БУДТО НОЧНИК. А ЭТОЙ НОЧЬЮ ВСТАЛ В ТУАЛЕТ (ШЕСТЬ ШАГОВ ДО ДВЕРИ ИЗ КОМНАТЫ. ДВА ПО КОРИДОРУ). БАБУШКА СИДИТ В ТЕМНОТЕ. В КРЕСЛЕ. ГОЛОВУ ПОВЕРНУЛА: — ТЫ ВЕДЬ НЕ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ С БАБУШКОЙ ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ? — Бедный мальчик... Леся уже сидела, сжавшись в комочек, у мамы под рукой. И даже от печенья отказалась. Я напрасно крутила колесико настройки — никаких других волн не ловилось ни на каких частотах. Откуда же все-таки тикают эти проклятые часы? Из стен, что ли? Зачем вообще нужны часы, если на них невозможно посмотреть? Я вздрогнула, когда из-под моей руки раздался голос, будто нарочно, будто подслушавший мои мысли. ИЗ РАДИОПРИЕМНИКА ЧАСЫ ТИКАЮТ, БУДТО КТО-ТО СУХО И РАЗМЕРЕННО ХЛОПАЕТ В ЛАДОШИ. И КАПЛИ ДОЖДЯ ПО КАРНИЗУ — МЕЛКАЯ ДРОБЬ, И ТИШИНА, ПОКА ПОРЫВ ВЕТРА СНОВА НЕ БРОСИТ ГОРСТЬ ВОДЫ В МОЕ ОКНО. ХОРОШО ЛЕЖАТЬ В ТЕПЛОЙ ТЕМНОТЕ И СЛУШАТЬ. БУДТО ТЫ И НЕ ОДИН ВОВСЕ. БУДТО НЕ ОДИНОК. В ДЕТСТВЕ ОЖИВШИЕ ИГРУШКИ — ОЖИДАЕМАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, ДЛЯ ВЗРОСЛОГО ОЖИВШИЕ ИГРУШКИ — НЕЖЕЛАННЫЙ КОШМАР. БАБУШКА ПОЕТ КОЛЫБЕЛЬНУЮ, ПОКА МАМА ЗАНЯТА. НЕ МОЖЕТ ПРИЙТИ. ОСТАВЛЯЕТ У БАБУШКИ. У МАМИНЫХ РОДИТЕЛЕЙ СКУЧНО, ПАХНЕТ СТАРОСТЬЮ. ОДИНОКО. БАБУШКА ПОЕТ, ПОХЛОПЫВАЕТ ПО ПЛЕЧУ: — БАЙ-БАЙ ДА ЛЮЛИ! ХОТЬ СЕГОДНЯ УМРИ. ЗАВТРА МОРОЗ, СНЕСУТ НА ПОГОСТ. МЫ ПОПЛАЧЕМ-ПОВОЕМ. В МОГИЛУ ЗАРОЕМ. НЕ ЗАПРУ ВОРОТИЧЕК, НЕ КЛАДУ ЗАЛОЖЕЧКИ, ПРИХОДИ ВЕЧЕРОМ ПРИДЕШЕНЬКО, УТРОМ РАНЕШЕНЬКО, СРЕДИ БЕЛОГО ДА ДНЯ. ПРИХОДИ ДОМОЙ. Мама прислушалась, и ее выражение лица из недоверчивого сделалось непонимающим: — Что-то я первый раз слышу такую колыбельную. Не слишком ли она... как бы это сказать... похоронная? — А про волчка, по-твоему, добренькая? — хмыкнула Леся, уже пригревшаяся у мамы под боком, переставшая жалеть неведомого мальчика и впавшая в свое обычное состояние. — Пришел волк, загрыз младенца. — Да, мам, ты обещала рассказать про мертвых младенцев! — встряла я. — Постой, Инка. Нет, тут другое. Про волчка — колыбельная предостерегающая. И ваша бабушка, например, всегда пела: «Ты, волчок, не приходи, нашу детку не буди. Дочку мы не отдадим, дочка нам нужна самим». А тут какой-то прямо Чак Паланик, только народный фольклор. Впрочем, у него тоже про фольклор было, африканский... Неважно, вам все равно его еще рано читать. Но первый раз слышу, чтобы наши, отечественные... — Мама удивленно покачала головой: — Я отказываюсь верить! Мы с Лесей переглянулись. «Как ваша мамка вас спасет?» — если она уверена, что все вокруг добренькие, и отказывается видеть обратное. И тут радио внезапно обратилось к нам, слушателям. Это было очень странно. Ведь раньше истории не предполагали никакой обратной связи, а тут вдруг какое-то ток-шоу. ИЗ РАДИОПРИЕМНИКА А ВОТ ЗАГАДКА ВАМ, ПОСЛУШАЙТЕ ДА ПОДУМАЙТЕ. — ИДУТ-ИДУТ ЛЕСОМ, ПОЮТ КУРОЛЕСОМ, НЕСУТ ДЕРЕВЯННЫЙ ПИРОГ С МЯСОМ. БАБУШКА МНЕ ПЕЛА, ПЕРЕДАТЬ ВЕЛЕЛА: — ЧТО НЕСУТ, ДЕТОЧКА? ЧТО НЕСУТ? И ГЛАЗА МНЕ ЛАДОНЬЮ ЗАКРЫВАЕТ: МОЛ, СПИ, СПИ. А ЧТО НЕСУТ-ТО? ЗНАЕТЕ? — Это какая-то викторина теперь пошла? — Мама скорчила недоумевающую гримасу. — Мы-то знаем! — хвастливо сообщила радиоприемнику Леся, к нашему с мамой большому удивлению, а потом повернулась и, понизив голос, будто радиоведущий мог ее подслушать, спросила: — Мам, а что это такое? — Понятия не имею. Какая-то бессмыслица. Мама пожала плечами, а я вставила: — Куролесица. Синдром отличницы не давал моей сестрице успокоиться. Леся хотела было забить в поисковике, но страница грузилась так медленно, что она плюнула и выключила телефон. А мама задумалась, но не над загадкой: — Кстати, кто-нибудь из вас слышал, они так и не озвучили название своей радиостанции? Мы с Лесей синхронно покачали головами. Мало того, даже рекламных вставок нет. Что за странное радио! — Так и есть, какие-то местные энтузиасты-любители, — убежденно сказала мама. — Заняли незаконно радиоволну и болтают всякую чушь. — Мам, но ведь интересно! — возразила Леся.