СОСЕДЯМ ОН ПОСТОЯННО ПРЕДЪЯВЛЯЛ ПРЕТЕНЗИИ; МОЛ, ДОМ, В КОТОРОМ ОНИ ПРОЖИВАЮТ, СУТЬ НЕ ЧТО ИНОЕ, КАК СОБСТВЕННОСТЬ ВОЛИНСКОГО СЕМЕЙСТВА, И ДОЛЖЕН БЫТЬ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ВОЗВРАЩЕН ЗАКОННЫМ ВЛАДЕЛЬЦАМ. ПРАВДА, НИКАКИХ АРГУМЕНТОВ, КРОМЕ ВОПЛЕЙ И КРИКОВ, СТАРИК ВОЛИН НЕ ПРЕДЪЯВЛЯЛ. ТАК ЧТО СОСЕДИ ПОДОБНЫЕ ВЫПАДЫ БАНАЛЬНО ИГНОРИРОВАЛИ. НЕКИЙ РОДСТВЕННИК ВОЛИНА, НЫНЕ ТОЖЕ ПОКОЙНЫЙ, КОГДА БЫЛ ЕЩЕ ЖИВ И БОДР, С ПОДАЧИ СТАРИКА РЫСКАЛ ПО ВСЕМУ РАЙОНУ И ЛЮБЫМИ ПУТЯМИ ПРИОБРЕТАЛ СТАРИННОЕ МУЖСКОЕ ШМОТЬЕ, ПРИЧЕМ НЕ АБЫ КАКОЕ, А ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЖИЛЕТЫ, НАЙДЕННЫЕ В ДРЕВНИХ МОГИЛАХ ИЛИ ЕЩЕ ГДЕ-ТО В ТОМ ЖЕ РОДЕ, ПРИЧЕМ НЕПРЕМЕННО В ЗАХОРОНЕНИЯХ ДУШЕГУБОВ, ЗЛОДЕЕВ И ПРОЧИХ В МОРАЛЬНОМ ПЛАНЕ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫХ ТИПОВ. СТЕПЕНЬ СОХРАННОСТИ ЭТИХ ДУШЕГРЕЕК-ЖИЛЕТОК ДЛЯ НЕГО ЗНАЧЕНИЯ НЕ ИМЕЛА, ГЛАВНОЕ, ЧТОБЫ ОНИ БЫЛИ ИЗ СТАРИННЫХ ЗАХОРОНЕНИЙ-МОГИЛ. ЭТОГО ВОЛИНА-РОДСТВЕННИКА ДАЖЕ ПРОЗВАЛИ В ШУТКУ ЖИЛЕТНИКОМ. ДОМИШКО ЕГО ВЕЧНО БЫЛ ЗАВАЛЕН ДИКИМ КОЛИЧЕСТВОМ РАЗНООБРАЗНОГО ТРЯПЬЯ; ТРУХЛЯВЫМИ ШЕЛКОВЫМИ ПАРАДНЫМИ ЖИЛЕТАМИ, И ПОЧТИ СОВСЕМ НЕ ОБЪЕДЕННЫМИ МОЛЬЮ МЕХОВЫМИ, И ОБЛЕЗЛЫМИ ЛЬНЯНЫМИ, И РАСПОЛЗАЮЩИМИСЯ ПОД РУКАМИ КОЖАНЫМИ. ПОСЛЕ СМЕРТИ ЖИЛЕТНИКА ВСЯ ЕГО КОЛЛЕКЦИЯ ПЕРЕКОЧЕВАЛА К СТАРОМУ ВОЛИНУ, КОТОРЫЙ СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ТОРЖЕСТВЕННО СЖЕГ ЭТУ КОЛЛЕКЦИОННУЮ ВЕТОШЬ. И ПРАВИЛЬНО, Я СЧИТАЮ, СДЕЛАЛ — МАЛО ЛИ КАКАЯ ТАМ ЗАРАЗА ГНЕЗДИЛАСЬ, ТОЖЕ ЭТОТ ЖИЛЕТНИК ВЫДУМАЛ — КЛАДБИЩЕНСКОЕ РВАНЬЕ В ДОМ ТАЩИТЬ. ОДНУ ТОЛЬКО МУЖСКУЮ ЖИЛЕТКУ И ОСТАВИЛ ВОЛИН ИЗ ВСЕГО СОБРАНИЯ, ОЧЕВИДНО, ЖЕМЧУЖИНУ КОЛЛЕКЦИИ. ОНА БЫЛА ЖУТКАЯ, ПСИВАЯ, ВСЯ ПОКРЫТАЯ КАКИМИ-ТО ПЯТНАМИ, С ПРОТЕРТЫМ ВЫЛЕЗАЮЩИМ МЕХОМ, ВОНЮЧАЯ И ГРЯЗНАЯ. НО СТАРИК ВОЛИН ЕЕ ОТЧЕГО-ТО ОЧЕНЬ ЛЮБИЛ И НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЯЛ ПРИКАСАТЬСЯ К НЕЙ, ХРАНИЛ В СВОЕЙ КОМНАТЕ ПОД ЗАМКОМ. К СЛОВУ, ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО НА СВОЮ ПОСЛЕДНЮЮ В ЖИЗНИ ПРОГУЛКУ СТАРИКАН ОТПРАВИЛСЯ В ЭТОЙ САМОЙ ДРЯХЛОЙ ДУШЕГРЕЙКЕ. В НЕЙ ЕГО И СОБИРАЛИСЬ ХОРОНИТЬ. ОПИСАНИЕ АНТИКВАРНОЙ ЖИЛЕТКИ ОТЧЕГО-ТО НАСТОРОЖИЛО МЕНЯ. СРАЗУ ВОЗНИКЛИ АССОЦИАЦИИ С ОБЛЕЗЛОЙ ПСИНОЙ, КОТОРУЮ ПОДСТРЕЛИЛ ГЕНДРИХ. — ПРОСТО УДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ВЫ ОБ ЭТОМ СПРОСИЛИ! — ВСКРИЧАЛ МОЙ ДРУГ ПРОФЕССОР, ДАВНО УВЛЕКАЮЩИЙСЯ ПАРАНОРМАЛЬНЫМИ ЯВЛЕНИЯМИ, ЕДВА Я ПОИНТЕРЕСОВАЛСЯ, МОЖНО ЛИ ОБЕРНУТЬСЯ КАКИМ-НИБУДЬ СУЩЕСТВОМ ПРИ ПОМОЩИ ПРЕДМЕТА ОДЕЖДЫ. — Я ТОЛЬКО ЧТО НАШЕЛ ПРЕЛЮБОПЫТНЕЙШИЙ ДОКУМЕНТ, И КАСАЕТСЯ ОН ИМЕННО ВАШЕГО ВОПРОСА! ПОНИМАЕТЕ ЛИ, ОБОРОТНЕМ ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ СТАТЬ КАК В СИЛУ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ — ТО ЕСТЬ ПРОКЛЯТИЯ, ПРОИСКОВ КОЛДУНА И ТОМУ ПОДОБНОГО, - ТАК И ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ; ТУТ УЖ ДЕЙСТВУЕТ ЛИЧНАЯ МАГИЯ. ОДНИ ИСПОЛЬЗУЮТ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ СНАДОБЬЯ И ЗАКЛИНАНИЯ, ДРУГИЕ ПРИМЕНЯЮТ ШКУРУ ТОГО ЖИВОТНОГО, КОТОРЫМ ЧЕЛОВЕК ЖЕЛАЕТ ОБЕРНУТЬСЯ. В ЭТОМ СЛУЧАЕ ШКУРУ БЕРЕГУТ И СТАРАЮТСЯ ДАЖЕ ВЗЯТЬ С СОБОЙ В МОГИЛУ, ИБО ОНА СТАНОВИТСЯ КАК БЫ ЧАСТЬЮ ЛИЧНОСТИ ОБОРОТНЯ. НО ЧТО ТАКОЕ ШКУРА? НА ОБЫВАТЕЛЬСКИЙ ВЗГЛЯД — ВСЕ ПОНЯТНО. ТОЧНО ТАКАЯ ЖЕ, КАКИЕ ОБЫЧНО РАСКЛАДЫВАЮТ ПЕРЕД КАМИНОМ. ВОЗМОЖНО, ТАК ОНО И БЫЛО НА ЗАРЕ МАГИИ. ЗНАЕТЕ, Я В ДЕТСТВЕ НАРЯЖАЛСЯ В ТАКИЕ ШКУРЫ И ПЫТАЛСЯ ПУГАТЬ НЯНЮШЕК. БЛАГО У МЕНЯ БЫЛА ТАКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ — КАК ВЫ ЗНАЕТЕ, МОЙ ОТЕЦ УВЛЕКАЛСЯ ТАКСИДЕРМИЕЙ... НУ, ВЫ ЗНАЕТЕ... НО ЭТО, ПОВТОРЮ, СУГУБО ОБЫВАТЕЛЬСКИЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ. ВСПОМНИТЕ ХОТЯ БЫ ЛЕГЕНДЫ, НУ ВОТ ИЗВЕСТНУЮ СКАЗКУ О ТОМ, ЧТО ЧЕЛОВЕКУ МОЖНО ВЕРНУТЬ ЕГО ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОБЛИК, ИСКАЖЕННЫЙ КОЛДУНОМ, НАБРОСИВ НА НЕГО РУБАШКУ, СПЛЕТЕННУЮ ИЗ КРАПИВЫ... ПОНЯТНО, ЧТО ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СКАЗКА, НО, КАК ИЗВЕСТНО, СКАЗКА — ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК. ИЗУЧИВ МНОГИЕ РАЗРОЗНЕННЫЕ ФАКТЫ, Я ДАВНО ДОГАДЫВАЛСЯ, ЧТО БЫЛО БЫ АНТИНАУЧНО СЧИТАТЬ, БУДТО ОБЕРНУТЬСЯ ЖИВОТНЫМ МОЖНО ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИМЕЯ ЕГО ЦЕЛЬНУЮ ШКУРУ. И ВОТ НАКОНЕЦ Я НАШЕЛ ДОКУМЕНТ, ПОЛНОСТЬЮ ПОДТВЕРЖДАЮЩИЙ МОИ ДОГАДКИ. И Я МОГУ ВАМ СОВЕРШЕННО УВЕРЕННО СКАЗАТЬ: ДА, ОБОРОТЕНЬ СПОСОБЕН ИЗМЕНИТЬ ОБЛИК НЕ ТОЛЬКО ПРИ ПОМОЩИ ШКУРЫ, НО И ПРИ ПОМОЩИ ПРЕДМЕТА ОДЕЖДЫ — ПЛАЩА, РУБАШКИ, КУРТКИ, ЖАКЕТА, ПЛАТЬЯ —ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО ТУДА ВХОДИТ ОПРЕДЕЛЕННАЯ, МАГИЧЕСКИ ОБУСЛОВЛЕННАЯ ЧАСТЬ ШКУРЫ ТОГО ЖИВОТНОГО, КОТОРЫМ СУБЪЕКТ СОБИРАЕТСЯ ОБЕРНУТЬСЯ. ОБОРОТЕНЬ ИСПЫТЫВАЕТ НЕОБЪЯСНИМУЮ ДЛЯ ОКРУЖАЮЩИХ ПРИВЯЗАННОСТЬ К ЭТОМУ ПРЕДМЕТУ ОДЕЖДЫ, НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ИМ. В ЗАВЕЩАНИИ ОБОРОТЕНЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО ОГОВАРИВАЕТ ПУНКТ, СОГЛАСНО КОТОРОМУ ЕГО ДОЛЖНЫ ПОХОРОНИТЬ В ЭТОЙ, ПРЕДПОЛОЖИМ, РУБАХЕ. РАЗУМЕЕТСЯ, ПРОСТО ТАК, В КАЧЕСТВЕ ПОВСЕДНЕВНОЙ ОДЕЖДЫ, МАГИЧЕСКИЙ НАРЯД НЕ НАДЕВАЕТСЯ. НО И НЕДОСТАТОЧНО ПРОСТО НАДЕТЬ МАГИЧЕСКОЕ ОБЛАЧЕНИЕ, ДОЛЖЕН БЫТЬ СОБЛЮДЕН ОПРЕДЕЛЕННЫЙ РИТУАЛ, ПРОИЗНЕСЕНЫ КОНКРЕТНЫЕ СЛОВА. НО, В ПРИНЦИПЕ, ВЛАДЕНИЕ ЭТИМ ОБОРОТНИЧЕСКИМ ПРЕДМЕТОМ ОДЕЖДЫ — УЖЕ ПОЛДЕЛА. ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ Я НЕ БЫЛ ПРИСТРАСТЕН, ТО ВСЕ РАВНО ПОСЛЕ ПРОФЕССОРСКОЙ ЛЕКЦИИ МОГ БЫ С УБЕЖДЕННОСТЬЮ СКАЗАТЬ — ПРОКЛЯТАЯ ПОДСТРЕЛЕННАЯ ГЕНДРИХОМ ТВАРЬ БЫЛА ОБОРОТНЕМ ВОЛИНЫМ. ПОСКОЛЬКУ ПУЛЯ БЫЛА НЕ СЕРЕБРЯНАЯ, У СТАРИКАНА ХВАТИЛО СИЛ ДОБРАТЬСЯ ДО СВОЕГО ДОМА И ТАМ ПОМЕРЕТЬ, ПОТОМУ ЧТО НЕСМЕРТЕЛЬНАЯ ДЛЯ ОБОРОТНЯ РАНА ОКАЗАЛАСЬ НЕПОСИЛЬНОЙ ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СТАРЧЕСКОГО ОРГАНИЗМА. Я ПОИНТЕРЕСОВАЛСЯ У ДОБРОДУШНОГО С ВИДУ МЕСТНОГО ПАРНЯ, КОТОРОГО ИНСПЕКТОР ЗАСТАВИЛ ШАРИТЬ ВОКРУГ ЗАМКА В ПОИСКАХ УЛИК И КОТОРЫЙ СО СКУЧАЮЩИМ ВИДОМ СЛОНЯЛСЯ ВОКРУГ КУСТОВ У ОСТАТКОВ ЗАМКОВОЙ СТЕНЫ, НЕ НАХОДИЛ ЛИ КТО-НИБУДЬ В ОКРЕСТНОСТЯХ ТРУП СОБАКИ С ОГНЕСТРЕЛЬНОЙ РАНОЙ И НЕ ПОДАВАЛ ЛИ КТО ЗАЯВКИ О ПРОПАЖЕ СВОЕЙ ПСИНКИ? ДЕЛО В ТОМ, СКАЗАЛ Я, ЧТО НАШИ МАЛЬЧИШКИ ВРОДЕ БЫ, ПО ИХ СЛОВАМ, ВИДЕЛИ ТАКУЮ РАНЕНУЮ СОБАЧАТИНУ. ОЧЕНЬ ПЕЧАЛЬНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ, МЫ БЫ РАНЬШЕ СПРОСИЛИ НАПРЯМУЮ У ИНСПЕКТОРА, ДА ЯВИЛСЯ ОН К НАМ ПО ПОВОДУ КАКОГО-ТО ПОЧИВШЕГО СТАРИКАНА, ДО СОБАЧКИ ЛИ ТУТ... — НЕТ, ПРО СОБАК НЕ СПРАШИВАЛИ. И НЕ НАХОДИЛИ НИЧЕГО ТАКОГО, — ПОКАЧАЛ ГОЛОВОЙ ПАРЕНЬ, СРАЗУ ПРОНИКШИСЬ ТЕМОЙ. ОБРАДОВАВШИСЬ ВОЗМОЖНОСТИ ПОБОЛТАТЬ, ОН НАКЛОНИЛСЯ КО МНЕ ДОВЕРИТЕЛЬНО И СКАЗАЛ, ПОНИЗИВ ГОЛОС: — А НАСЧЕТ СТАРОГО ВОЛИНА Я ВАМ ТАК СКАЖУ: ПОГАНЫЙ БЫЛ СТАРИКАШКА, УПОКОЙ ГОСПОДЬ ЕГО ДУШУ. — ПАРЕНЬ НАБОЖНО ПЕРЕКРЕСТИЛСЯ И СПЛЮНУЛ СЕБЕ ПОД НОГИ. — ВЕЧНО ШНЫРЯЛ В ЭТОЙ СВОЕЙ ЗАСАЛЕННОЙ ТУЖУРКЕ, СО ВСЕМИ ЛАЯЛСЯ. И ДОМАШНИХ СВОИХ НАТРАВЛИВАЛ И НА СОСЕДЕЙ, И ДРУГ НА ДРУГА. Я НЕ УДИВЛЮСЬ, ЕСЛИ ВЫЯСНИТСЯ, ЧТО ЭТО ОН САМ В СЕБЯ ПАЛЬНУЛ, ДА НЕ РАССЧИТАЛ МАЛОСТЬ. — ЗАЧЕМ ЖЕ ЕМУ БЫЛО В СЕБЯ ПАЛИТЬ? - УДИВИЛСЯ Я. — ДА ЧТОБЫ КОГО-НИБУДЬ ПОТОМ В ЭТОМ ОБВИНИТЬ. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ КАК С ЦЕПИ СОРВАЛСЯ. ТУТ ПОЛИЦЕЙСКИЙ БЫСТРО ОГЛЯНУЛСЯ (НЕ ВИДИТ ЛИ КТО) И СПРОСИЛ, ВИДИМО, О НАБОЛЕВШЕМ: — А ВАМ НЕ БОЯЗНО ЗДЕСЬ ЖИТЬ? Я ТУТ С НАСТУПЛЕНИЕМ СУМЕРЕК, ЧЕСТНО ГОВОРЯ, НЕ ЗАДЕРЖИВАЮСЬ. КАК НАЧИНАЕТСЯ НА ПУСТОШИ ВСЯКАЯ ЧЕРТОВЩИНА — ТО ОГНИ НЕПОНЯТНЫЕ, ТО ЗВУКИ, НЕ ПО СЕБЕ КАК-ТО СТАНОВИТСЯ. Как этот отрывок выплыл в эфир из белого шума, так на полуслове в него и уплыл, зато сделал свое дело: все заслушались и отвлеклись от выяснения точных координат непонятно куда ведущей дороги. Реально, лучше просто молча ехать неизвестно куда, чем ссориться из-за того, что никто не знает маршрута. — Ну и в чем смысл? — только и спросил папа, как всегда в таких случаях уточняя у мамы. — Это очень поучительная история о том, как при помощи одежды возвращать себе истинный облик. И родители, переглянувшись, рассмеялись. Мама как-то рассказывала, что в детстве отлично знала: в телевизоре и радиоприемнике не сидят никакие человечки, разумеется. Однако даже после разъяснений про волны и колебания она все равно была уверена, что без магии дело не обошлось. Просто ее, магию, быстренько объяснили научными терминами, чтобы никто не придирался. Все сверхъестественное как будто бы перестает существовать, если его можно превратить во что-то научное. Ну а у нас ничего сверхъестественного не было: родители решили в наши с сестрой каникулы отдохнуть всей семьей за городом, благо к концу апреля уже несколько недель стояла теплая погода. Снег практически весь стаял, появились первые растения, а самое главное, можно было сменить пуховики на более легкие куртки и даже, пока мама не видит, ходить без шапки. Так вот, родители нашли в интернете подходящий дом в деревне со смешным названием Сырые Дороги, чтобы мы вместе провели наши коротенькие каникулы. Мама даже обещала, что совсем-совсем не станет контролировать, сколько времени мы с Лесей будем сидеть в гаджетах. Щедрый жест. Хозяйка дома подробно рассказала папе по телефону, как добраться до деревни. Как в большинстве мелких населенных пунктов, у здешних дорог были свои особенности, отлично известные местным и неочевидные чужакам. Папа забил координаты в навигатор, которому доверял больше, чем маме с ее попытками самостоятельно нарисовать маршрут линиями на карте и сделать снимок экрана, и уж тем более какой-то неизвестной деревенской тетеньке. Конечно, он встал в позу, отказался перезванивать ей и уточнять дорогу. В итоге навигатор стал дурить, сбросил все настройки и убеждал нас не верить своим глазам. Мамины фотки карты, которые она все же сделала, никак не помогали, потому что никто из нас не мог взглянуть на местность сверху. ГЛАВА ВТОРАЯ Долгое время мы ехали по совершенно пустынной дороге среди рощиц и небольших полей. Никаких указателей, ни одной завалящей избушки. И асфальт был в таком ужасающем состоянии, что иногда казалось, будто мы катаемся на каком-нибудь экстремальном аттракционе, на котором тебя то мотает из стороны в сторону, то подбрасывает, то швыряет вниз. Если в это время петь, то голос очень смешно трясется вместе с тобой. Но вот нас наконец-то догнала и даже обогнала машина! Задумавшись, я, если честно, почти не заметила, что нас кто-то обгоняет, а папе вообще показалось, что в нас собираются врезаться, потому что он крутанул руль, рявкнув: — Какого лешего?! Нас с Лесей хорошенько мотнуло на заднем сиденье, а родители начали обсуждать лихача, опять бурно. Мама утверждала, что в салоне было не меньше семи парней, какая-то безбашенная молодежь. Папа успел разглядеть немногочисленных девушек, но, слегка поспорив, в итоге все же согласился с маминой версией, что там только пацаны. Я лично ничего не успела заметить, кроме того, что это была старая отечественная машина, вроде бы желтая, изрядно помятая и пыльная. Однако ехала она очень быстро, совершенно не боясь разбитой дороги, с громким лязганьем и рычанием. Из выхлопной трубы вырывался вонючий дым. Папа, придя в себя, обрадовался: номера были местные, значит, водитель точно знал, куда ехать. Приободрившись, он тоже опасно добавил скорости, отчего нас с Лесей вжало в спинку сиденья, и мы пустились в погоню за аборигенским автомобилем, которого, казалось, совершенно не заботило внезапное преследование. — Смотри, мы наконец-то выехали с поля! — Мама ткнула в экран телефона, где навигатор совершенно внезапно стал показывать дорогу и вдобавок обнадеживающе сообщил, что маршрут построен. Папа все равно больше смотрел на прыгающий далеко впереди зад бешеного автомобиля с местными гонщиками, чем следовал указаниям ожившего навигатора. Мы с Лесей уже начали получать удовольствие от тряски, из-за которой так уморительно дрожали голоса, когда родители вдруг хором воскликнули: — Куда они делись?! Я даже высунулась из открытого окна, чтобы удостовериться: наш местный проводник пропал, будто его и не было, даже пыль не клубилась. Лишь деревья шумели под ветром еще совсем голыми ветвями. Навигатор показывал, что мы на верном пути, но окружающая действительность несколько не совпадала с транслируемой картой. Папа еще раз нажал на газ, но впереди тянулась привычная уже пустая дорога. На обочину свернуть было некуда, так что исчезновение лихачей оказалось таким же внезапным, как и появление. — О, смотри! Тут показывает поворот. Наверняка они тоже свернули! — радостно сообщила мама, подняла глаза от телефона и тут же замолчала. Папа притормозил у этого так называемого поворота и даже заглушил двигатель. Потому что от основной дороги с более-менее нормальным покрытием, которую прокладывали пусть и очень давно, но с применением техники, уходила в сторону колдобистая тропинка среди высокого, почти в человеческий рост, сухостоя. Колеи было две, в одной из них стояла вода. Навигатор без тени сомнений указывал именно этот путь. Типа сельская дорога. — Бред какой-то. Какая же это дорога? — недоверчиво протянула мама. Папа немедленно завел двигатель, опять ради дурацкого желания поспорить с мамой и доказать, что она, как всегда, не права. — Если местные проехали на своем корыте, то я тем более проеду! Сказал как отрезал. Возможно, он ждал, что кто- нибудь из нас станет спорить, но все промолчали. И мы на черепашьей скорости свернули на странную тропу. Сначала было даже весело: по обеим сторонам от машины высокой стеной стояли неизвестные мне сухие растения, сквозь них практически невозможно было что-либо разглядеть. Впереди тянулась та же колея, которую навигатор продолжал выдавать за дорогу. Новый поворот, и папа остановился на перекрестке. Дорога, которую нам услужливо предлагал навигатор, уходила прямо в деревья, растущие настолько часто, что проехать между ними можно было разве только на велосипеде, если бы кому-то пришло в голову тащиться сюда с велосипедом. Налево сворачивала едва видная и явно редко используемая тропинка, ничем не отличающаяся от той, по которой мы сюда забрели. Кстати, можно ли описывать словом «забрели» поездку на автомобиле? Папа решительно вышел из машины и, раздвигая заросли прошлогодней травы, попытался пройти вперед, но довольно быстро вернулся, показывая жестами, что пути там нет: — Дальше болото. Даже квадрик не проедет. — Потом прошелся немного по тропинке, которую навигатор вообще не удосужился обозначить, посмотрел вперед и вернулся за руль с уже принятым решением: — Если местные и проехали, то здесь. Либо возвращаемся обратно, либо сворачиваем. — А мы сможем здесь развернуться? — недоверчиво уточнила мама. Папа молча пристегнулся и свернул налево. Буквально через минуту мы обнаружили перед собой полускрытую стеной травы асфальтированную дорогу, с которой свернули, поддавшись на предложение навигатора и собственные домыслы. Папа хмыкнул, мама успела насмешливо сказать: «Закольцевалось!», как вдруг нашу машину тряхануло, и мы застряли. Совсем рядом с нормальной дорогой. С нормальной, абсолютно пустынной дорогой. Пока папа пытался вытолкнуть машину, а мама ему по мере сил помогала, мы с Лесей бесцельно шатались вокруг. Попытались предложить свою помощь в толкании, но папа отогнал нас, чтобы не путались под ногами. Тогда мы немного покидались друг в друга прошлогодним репейником, а потом значительно больше времени потратили, отдирая колючки от одежды. Нашли среди сухой травы и новых лопухов кустик расцветших фиалок. Я с трудом подавила желание нарвать букетик, ведь Леся начала бы бухтеть: «Портишь экологию! Убиваешь природу!» Она даже венок из одуванчиков не разрешила мне сплести, хотя уж этих-то было навалом, и вообще они не в Красной книге и к тому же сорняки. Но Лесю не убедишь. Поэтому я старалась при сестре ничего не рвать, чтобы не слушать многочасовые рассуждения о хищническом отношении к окружающей среде, которые постепенно обрастали совершенно апокалиптическими подробностями. Вдобавок Леся всегда ухитрялась выудить из недр памяти какие-то фантастические сведения про ядовитость пыльцы одуванчиков (невозможно отстирать и оттереть от кожи), про опасность попадания сока куриной слепоты в глаза (выест, как кислота) и прочие достойные факты. При этом она не моргнув глазом ссылалась на маму и учителей. Напрасно мама все отрицала и напоминала, что, к примеру, из одуванчиков делают варенье и салат. Лесю было не унять. Прошло уже, наверное, минут десять, и мы совсем не ожидали, что кто-то еще воспользуется этой дорогой. Даже наоборот. Теперь родители пытались оправдать собственную неосмотрительность, говоря друг другу: — Ну кто же знал! Ничего не предвещало! Эти же проехали нормально! Не могли же они испариться, значит, проехали. Поэтому, когда раздалось тарахтение мотора и на горизонте показался автомобиль, мы все немного удивились. Логично было бы увидеть автогонщиков, а не этот агрегат. Папа сто раз рассказывал, как дедушка учил его вождению на своих «жигулях», которые называл «копейкой». И фотографии показывал, где они толкают заглохшую дедушкину «копейку» среди каких-то полей. Так что мы с Лесей сразу определили марку приближающегося к нам чуда автопрома, как любил говорить папа. «Копейка» была когда-то насыщенно-желтой, почти оранжевой, но от времени изрядно потускнела и приобрела кое-где благородный оттенок ржавчины. Судя по всему, пятьдесят оттенков желтого цвета для автомобильного кузова были очень популярны в данной местности. Что машина автогонщиков, что эта тарахтелка... Сразу было видно, что «жигули» привыкли к бездорожью и грязи, как танки, в смысле, все были заляпаны глиной. За рулем антиквариата сидел пожилой дяденька в мятой кепке со сломанным козырьком и будто бы совершенно не замечал, что подвешенный на зеркало заднего вида брелок из каких-то ярких перьев, отчаянно раскачиваясь на ухабах, так и норовит попасть ему в глаз. Папе даже не пришлось голосовать, потому что «жигули» лихо тормознули рядом с поворотом, на котором мы застряли. Дяденька тут же вылез из машины и поспешил, слегка прихрамывая, к папе, на ходу выкрикивая хрипловатым, прокуренным, каким-то квакающим голосом: — Ну че, застряли? Че, сломались? Типичный сельский житель: серый ватник, спортивные штаны с пузырями на коленях, разбитые сапоги с кромкой засохшей грязи и какой-то зелени. Как работал, так и поехал по делам. И дяденька, и его машина отлично вписывались в окружающий пейзаж. А вот мы — нет. Папа, к примеру, рядом с этим дяденькой выглядел каким-то невероятным чистюлей, просто пришельцем из другого мира. Мы с Лесей подошли поближе, но разговор оказался совершенно неинтересным. — Как вас угораздило-то? — Мы свернули за местной машиной. Может, знаете: молодые ребята на желтой «ладе»? Дяденька только коротко и неопределенно откликнулся: «А!» — и замолк, якобы заинтересовавшись грязью под колесами. Потом со знанием дела обошел нашу машину кругом, попинал заляпанным сапогом застрявшее колесо, прислушался к натужному рычанию двигателя, почесал затылок под кепкой и многозначительно заключил: