Через несколько минут они неслись мимо апельсиновых деревьев к подножию невысоких гор… Наверное, они развили слишком большую скорость, но Вика не ощущала ничего, кроме радости. Потом она увидела местный аэродром. Мотоцикл выкатил прямо на взлетную полосу и подрулил к трапу небольшого самолета. Экипаж вежливо поздоровался с ними. Они поднялись в самолет. Кто-то занес их багаж. Все происходило так быстро и неожиданно, что Вика даже не успела удивиться. Теперь она была уже не просто заинтригована. Когда за ними убрали трап, Вика поняла, что этот самолет ждал именно их. Самолет взлетел. Им предложили шампанского. — Все, теперь можно переодеваться, — весело заключил Леха. — Все поездки на «харлее» на сегодня закончены. Кроме них и экипажа, на борту больше не оказалось никого. — Что происходит? Ты можешь мне сказать? — Мы едем в Оперу. Тебе нравятся Пласидо Доминго и Лючано Паваротти? Вика смотрела на него, широко раскрыв глаза. — Ушам своим не верю, — наконец произнесла она. — Ты пригласил меня в Оперу? Мы едем слушать музыку?! Ты… Черт, но тогда мне придется не верить и своим глазам! Ты… ты… ты кто вообще такой? — Приличные девушки спрашивают об этом до перетраха. — Ах ты, свинья! — Вика рассмеялась. — Я катаюсь на серфинге, ворую мотоциклы… Ой-лю-лю… — Ни одно слово не было ложью. Иди переодеваться. До Мадрида лететь всего сорок минут. — Мы летим в Мадрид?! — Там прекрасный оперный театр. Он так и называется Опера. А я еще хочу предложить вам шампанского, сеньорита. — Ты псих! Ты знаешь, что ты сумасшедший? — Знаю. Мне это уже говорили. Но вчера, всего несколько часов назад, в твоем номере, а если уточнить — то в твоей постели, ты меня называла совсем другими словами. — Очень деликатно с твоей стороны мне это напоминать. — Вика улыбнулась, к ее щекам чуть подступила краска. Но это вовсе не была краска смущения. — Ты тоже, кстати, был красноречив. — Она весело посмотрела на него. А потом уже действительно смутилась. — Еще одно слово, — произнес Леха, — и я последую за тобой туда, где ты будешь переодеваться, и заставлю повторить все сказанное вчера слово в слово. Прямо к трапу самолета в мадридском аэропорту подкатил лимузин. Вечерело, но было все равно жарко, под тридцать. — Нелегко в такую жару болтаться в смокинге, — произнес Леха. В костюме он стал еще красивее. Он был похож на переодетого Тарзана. Какая-то нелепая история, чем-то похожая на перепутанную сказку про Золушку. Вика усмехнулась. Вечерняя испанская столица ждала их. Леха шепнул ей, что это один из лучших городов в мире. Потом они были в Опере. Они сидели в ложе, слушали арии из опер и держали друг друга за руку. Царственная Монтсеррат Кабалье, Хосе Каррерас, Лючано Паваротти… Это все напоминало сон. Словно Вика сначала попала в сказку, а потом на сказочный бал. И был очень поздний ужин в старом ресторане на Пуэрто-дель-Соль, где фонтаны подсвечивались разноцветными огнями всю ночь. А потом они пошли к фонтану и Вика пыталась достать монетку и прямо в вечернем платье загремела в воду. А Леха из солидарности бросился за ней. Вика совсем потеряла голову. Они целовались, как влюбленные подростки. Но когда они, смеющиеся, заявились в роскошный отель на Гран-виа и капли воды продолжали бежать по ним, что вызвало недоумение у одних постояльцев и восторженное понимание у других, ночной портье не выразил никаких признаков беспокойства. Он даже бровью не повел. Он был полон достоинства, такта и подчеркнутой вежливости. Он поставил перед Лехой ключи, не пластиковую карту, а настоящие ключи с тяжелой резной болванкой, и поинтересовался, не будет ли каких-нибудь распоряжений. — Клубнику со сливками и виски для леди, — усмехнулся Леха. — Ой, простите, забыл: для леди — чистого спирта. — В ваш номер? — Разумеется. — Насчет спирта сеньор, конечно, пошутил? Я так и понял. Вика склонилась к Лехиному уху: — Ага, — и она ущипнула его за бок, — у тебя здесь свой номер… — Предпочитаешь это делать, как вчера, на улице? — Леха нежно коснулся губами ее виска. — Я знал, что это тебе понравится. Тут чудесный парк — называется Ретиро. Там сейчас совокупляется половина Мадрида. Очень романтично. Если хочешь — пошли! — Засранец! — Она снова ущипнула его за бок, а потом обратилась к портье: — Вас не удивляет, что мы в таком виде? — Нет, мадам, лето в Мадриде жаркое, а вода так освежает. Если вы не намерены оставаться в таком виде и завтра, мы приведем вашу одежду в порядок. …Они всю ночь занимались любовью, а утром Вика обнаружила, что Лехи в номере нет. На подушке рядом лежали роза и записка: «Неотложные дела заставили меня уехать. Увидимся». И все. Больше ни слова. Она повертела в руках бумажку и произнесла: — Ну как же… В дверь постучали. Сердце Вики радостно забилось. — Входите. Это всего лишь принесли завтрак. На одну персону. Праздник закончился — началось похмелье. Всего шесть слов — и все. Увидимся… Вика обнаружила свою пляжную одежду, ту, что сняла в самолете, и вечернее платье — каким-то непостижимым образом его уже привели в порядок. Зазвонил телефон. Вика схватила трубку: — Алло? Это был портье. — Мадам, внизу вас ждет лимузин. Он отвезет вас в аэропорт. — Спасибо. — Вика положила трубку на место и громко произнесла: — Вот свинья! Через сутки самолет компании «Иберия» увозил Вику домой. И Андрей, и вся «разложившаяся тусовка», отдыхавшая с Викой в Марбелье, были прилично навеселе. Подходил к концу последний день их отдыха, и они решили основательно повеселиться. Они шумели, смеялись и выкрикивали какие-то лозунги. Андрей заявил, что только сейчас понял, что всегда был в душе испанцем. Его предложение захватить самолет и полететь обратно вызвало бурную поддержку. Руссо туристо, облико морале… Вика выпила с ними водки, а потом сидела одна и грустно смотрела в окно. Здесь, в небе, было очень много солнца, так же много, как и там, в Испании. Он, конечно, свинья, но самым печальным было другое. Вика поняла, что влюбилась. В Москве ждало много работы — все же за полмесяца накопилось прилично дел, и это было хорошо. Вика работала больше, чем обычно; как алкоголики пытаются заглушить свою тоску спиртным, так трудоголики борются с чем-то похожим при помощи работы. Но чувствовала себя очень несчастной. Обычный курортный роман — все скоро отболит, пройдет и забудется. Но ничего не проходило. Она действительно была влюблена. Андрей понял, что с Викой творится что-то неладное. — Я могу тебе как-то помочь? — спросил он однажды. — Не можешь. — Если хочешь, куда-нибудь съездим на выходные. — Нет, Андрюш, спасибо, — ответила Вика. — Правда спасибо. Она нежно любила Андрея, наверное, догадываясь, что он все еще относился к ней не просто по-дружески, но тут уж ничего не поделаешь. Как в дурацкой пьесе: он любит ее, она любит другого, другой любит третьего… Вика очень обрадовалась, когда Андрей наконец нашел себе постоянную девушку. — Потрясающая девка, — сказала Вика, и она вовсе не лукавила. Сейчас Вика ощущала себя как Золушка после бала, только ей даже не оставили хрустального башмачка. Она была богатой и несчастной. Очень несчастной. — С тобой что-то приключилось за эту неделю? — спросил Андрей. Вика кивнула. В Андрее было то, чего не было в других. При нем она даже могла бы позволить себе расплакаться. — Что? В смысле… — Он вдруг спохватился: — Извини, пожалуйста. Не хочешь — не говори. — Что-то самое лучшее в жизни. Только все кончилось. Вот. — Извини. — Чего тут теперь… — Хочешь — поедем к нам с Любкой, она будет рада.