Особой работы у директора дворца культуры не было. Киномеханик уехал за новыми фильмами, которые демонстрировались в 19.30, заведующие секторами занимались по расписанию. Библиотекари выдавали и принимали книги. С утра собрался хор на репетицию. Секретаря у Ревко по штату не было, но рядом с его кабинетом находился кабинет бухгалтера Маргариты Макаровой. С ней было легко работать. Статус мужа избавлял ее от проверок различного рода. Проводились только те из них, что входили в перечень обязательных. Они всегда заканчивались похвалой бухгалтера и констатацией отсутствия каких-либо финансовых нарушений. Да их в принципе и не было. Надобность в хищениях отсутствовала начисто. Ревко имел солидный финансовый запас, полученный от Гербера, ну а жена секретаря обкома была полностью обеспечена. Мелкие же ошибки проверяющие старались не замечать. «Не ошибается тот, кто ничего практического не делает». Именно так говорил 5 июля 1918 года на Пятом Всероссийском съезде Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин. Впрочем, о чем-то подобном заявляли многие люди, начиная с древнегреческого мудреца Еврипида. Ревко пошел к Макаровой: – Доброе утро, Маргарита Аркадьевна. Миловидная женщина улыбнулась: – Доброе. А почему так официально, Ефим Макарович? – Да просто так. Вы не сделаете мне кофе, Рита? – А у меня закончился. – Да? Какое совпадение, у меня тоже. – Но это не проблема, Ефим Макарович. Я схожу в буфет и куплю. – Будьте так любезны. Возьмите. – Он положил на стол шесть рублей, именно столько стоила банка кофе. – Ну что вы, Ефим Макарович? У меня есть деньги. – Возьмите, в следующий раз на ваши купим. – Вы у себя будете? – Да. – Я тогда принесу и кое-какие бумаги на подпись. – Конечно. После вас я подпишу что угодно, даже чистые бланки и листы. – А вот этого делать не надо, Ефим Макарович. Я же могу и ошибиться. – И вы думаете, я это замечу? – Ну ладно, я быстро. Бухгалтерша сходила в буфет, в кабинет директора зашла с банкой растворимого кофе, коробкой конфет и папкой с документами. Электрический чайник уже вскипел. Маргарита отложила бумаги, заварила кофе в чашках. – Интересно, когда вы с мужем ездили в Болгарию, там тоже подавали такой же растворимый кофе? – спросил Ревко. – Смотря где. В дешевых кафе – это да. В ресторане гостиницы, где мы жили, готовили кофе на раскаленном песке и разливали в такие маленькие чашечки, два глотка – и все. – Лучше, наверное, сваренный кофе? – Знаете, мне не понравился. Привыкла к нашему, растворимому. – Да, привычка значит многое. Слышали историю про наш ячменный напиток, который в столовых продают как кофе? – Нет. – Рассказать? – Конечно. – Приезжают в Союз бразильцы. Ну, им, естественно, показывают Москву, Ленинград, кормят в лучших ресторанах. Но однажды завели в обычное кафе. Бразильцы тут же заказали кофе. Выпили, и понять не могут, что это за напиток. Спрашивают у гида, мол, что это у вас за кофе такой своеобразный? А гид отвечает: «Так это ячменный». Бразильцы и старший их говорит: «Никогда бы не подумал, что зерна кофе могут на колосьях ячменя произрастать». Маргарита рассмеялась, хотя этот анекдот слышала не впервые. Она оставила банку, чашки, забрала подписанные документы и ушла к себе в кабинет. А после обеда раздался звонок служебного телефона. – Алло? – сухо ответил Ревко. Надо держать марку, какой-никакой, а все же директор. – Ефим Макарович, это Никифоров. – Иван Сергеевич, ты где? – Дома. Стоматологи в Москве иногородних не обслуживают, но хоть проконсультировал один, и на том спасибо. – Какие стоматологи? О чем ты? – В Москву я ездил, у нас доктора так протез поставили, что челюсть не закрывается. Посему с утра на хор и не пришел. – Вот ты о чем! Своему художественному руководителю это объясни. – Так у вас в ДК телефон только у тебя есть. – Ладно, я ему скажу, почему тебя не было на репетиции. – Ага, скажи, будь добр. А я погуляю по парку. С севера ветер холодный, как бы чего не надул, а мне свежий воздух надобен. – Да гуляй ты сколько хочешь. Ревко положил трубку. Он бы мог общаться с нужными людьми свободно, но сейчас, когда принято решение о размещении секретного объекта, КГБ вполне мог подключиться к прослушиванию служебных телефонов руководителей разного уровня. А что узнают комитетчики из состоявшегося разговора? То, что какой-то Никифоров, действительно занимающийся в народном хоре области, ездил в Москву лечить зубы. Его послали там куда подальше, и он сообщил причину невыхода на репетицию. Офицеры КГБ даже слушать это не станут. А Никифоров передал главное. С шефом он встретился, инструкции получил и готов передать их в парке. Директор вышел из кабинета, заглянул к Макаровой. – Я дойду до поликлиники, Маргарита. Если кто-то будет звонить, ответьте, пожалуйста. – Да, конечно, Ефим Макарович. Большой привет Екатерине. Может быть, завтра, в субботу, встретимся? Я поговорю с мужем, можем съездить в охотничий домик, там сейчас хорошо. Все распускается. – Я не против, но Петр Тимофеевич всегда так занят. – Это да, должность. Но вдруг удастся договориться. – Мы с Катей будем только рады. Ревко вышел из Дворца культуры и двинулся в парк. «Эту вот женщину я должен убить, – подумал он. – Жалко ли мне ее? Странный вопрос. С одной стороны, она не сделала нам ничего плохого, с другой же – потенциально может это устроить. Что поделать, раз такая у меня работа? Конечно, лучше было бы обойтись без этого, но ставить под угрозу свою жизнь из-за какой-то бабы глупо. Однако хватит, вопрос решен. Быстрее бы Ева сделала смертельное зелье». Никифоров сидел на той же скамейке, что и прежде. Ревко устроился рядом с ним и сказал: – Быстро ты управился, Иван Сергеевич. – Так уж вышло. Соболев словно ждал меня. Позвонил я, и уже через полчаса мы встретились. Да и на дороге обошлось без проблем. Меня ни на одном посту ГАИ не остановили. – Что передал шеф? – На словах только то, что известие о делах в Верховске застало руководство врасплох. Такого не ожидал никто. Ну а остальное в инструкции. – Он достал конверт, осмотрелся и передал Ревко. Тот положил его в карман. – Что дальше? – спросил Никифоров. – Дальнейшие действия зависят от того, что в инструкции. Ознакомлюсь, доведу, если потребуется. Тебе же находиться дома. Машину держать в готовности. Вдруг пригодится. – Что, и на прогулку нельзя выйти? – В пивную тоже.