Навстречу ему попалась Макарова. – Вы уходите, Ефим Макарович? – Я на час отлучусь, надо посмотреть, как в ресторане дела. – Там будет нормально. Если что, муж все уладит. – Не стоит беспокоить государственного служащего такой мелочью. – Государственного служащего? – Маргарита отчего-то вздохнула, но тут же проговорила: – Ну да, конечно, он же партийный и общественный деятель. Фраза, сказанная Маргаритой, не понравилась Ревко. Эта женщина что-то знала либо догадывалась о делах мужа, не подавала виду, но иногда прокалывалась в мелочах. Нет, Рита никогда не согласилась бы не переезд за границу. Это имело бы чрезвычайно негативные последствия, если бы не своевременные меры. – Если что, Маргарита Аркадьевна, справитесь здесь без меня? – Идите, Ефим Макарович. Что тут может произойти? Он вышел из ДК, прошел на Парковую улицу. У дома номер 14 уже стояла «Победа». Значит, Никифоров у себя. Ревко посмотрел на часы. 15.03. Пунктуален, старый хрыч. Хотя какой же он старый? Наверняка еще девиц за городом на трассе снимает и привозит домой. Ревко прошел в первый подъезд, поднялся на второй этаж, позвонил. Из глубины квартиры раздалось: – Кто? – Свои! Дверь открылась. – Проходи. Чайку попьешь со мной? – Не до этого. Давай послание Соболева. – Сейчас. – Никифоров открыл шкаф, достал конверт. – Держи. – На словах стоматолог что-нибудь передал? – Да. Он так сказал: «Пусть сделает все как надо и поторопится». – Понятно. Это все? – Ты не хочешь доплатить мне? – За что? – За то, что скоро потребуется ремонт из-за того, что ты заставляешь меня накручивать не менее шестисот-семисот верст в неделю. А «Победа»… – Ладно, – прервал его Ревко, достал две купюры достоинством двадцать пять рублей, бросил их на тумбочку. – Держи. Отдыхай, но учти, ты можешь понадобиться мне в любую минуту. – Платить достойно будешь, так отчего не поработать? – Никифоров с холодком посмотрел на агента ЦРУ. – Маловато даешь. Ревко возмутился: – Совесть поимей, Иван Сергеевич? Ты какую пенсию получаешь? – Сто рублей. – А я тебе сколько плачу? – Так государство дает ежемесячно и не заставляет отрабатывать. – А то ты не отработал эти сто рублей. – Не забывай, что я и квартиру бесплатно получил. Ладно, я пошутил. Пятьдесят рублей, это нормально. Я сейчас пообедаю и на отдых. Если что, звони, но дай хоть часа три поспать. – Спи. Ревко с письмом вернулся во Дворец культуры. Там ничего не произошло. К нему зашла Маргарита. «Что-то зачастила она в последнее время, раньше реже приходила. И дел-то особых не прибавилось», – подумал агент американской разведки. – Как дела с рестораном, Ефим Макарович? – спросила женщина. – Все хорошо, Маргарита, помощь вашего мужа не потребуется. – Отлично. Кофе сделать? – Да, можно чашечку. – Я принесу. – Она вышла. «Вот привязалась, – подумал Ревко. – Но ничего, осталось недолго, вечер и ночь. Надо вести себя так же, как и всегда. Это только кажется, что сотрудники ДК ничего не видят и не слышат. Расспроси хорошенько, поведают такое, что я сам уже забыл. Хорошо, если они не приписывают мне связь с Макаровой». Она принесла две чашки и спросила: – А в каком платье или костюме будет на торжестве Катя? Вот о чем не думал Ревко, так об этом, но не растерялся и ответил: – Не знаю, Рита. Я в ее дела не лезу. Вы позвоните ей сами. – Да неудобно как-то. – А что, есть какая-нибудь разница, в чем будет моя жена? – Вы мыслите как мужчина. Так и должно быть. Если у вас и у других окажется одинаковый костюм, то это будет нормально, женщины же стараются быть оригинальными. – Понял. Честное слово, не знаю, что за одежду приготовила Катя и вообще купит ли что или намеревается использовать то, что есть. Скорее последнее. Но вы не беспокойтесь, в любом случае ваш наряд будет лучше ее. – Вот этого мне и не хотелось бы. Ну ладно. Я уйду сегодня пораньше? – Конечно, могли бы и не спрашивать. – Как же без этого? Вы мой начальник. – Я разрешаю вам уходить и приходить в любое время. – Спасибо. – Она забрала поднос и буквально выпорхнула из кабинета. «Еще разрешение спрашивает, – подумал Ревко. – Кто же жене секретаря обкома посмеет отказать? Не хочется ей наряда лучше, чем у Кати. В это поверит только тот, кто не знает женщин. И вообще, что за думы? Не будет никакого торжества. Да, я заказал банкетный зал. Без этого нельзя, все должно пройти естественно, только самого праздника не будет. Потому как наступит смерть. Кто же гуляет в траур?» Он достал конверт, взглянул на него, решил, что здесь работать с посланием Гербера несподручно, и положил обратно в карман. Вернувшись домой, Ревко вскрыл конверт, расшифровал сообщение, прочитал его и пришел в недоумение. К чему приезд двух офицеров из специальной диверсионной группы? Они-то зачем? Все сделал бы Губаров. Он достал сигарету, сломал ее, взял вторую, откинулся на спинку кресла, смял в кулаке спичечный коробок. – Черт, надо успокоиться. В кабинет заглянула жена: – Что случилось, Клаус? – С чего ты взяла, что что-то могло случиться? – Достаточно взглянуть на тебя, чтобы это понять. Не забывай, я не только твоя супруга, но и такой же сотрудник разведывательного управления, как ты. Я должна знать все, что касается операции. – Это тебе кто сказал? – Господин Фишер. – Джек Фишер? Глава оперативного директората? – Именно. Он же, насколько мне известно, инструктировал тебя и назначил Гербера нашим шефом.