– Встанем за селом, когда выйдем к шоссе. Посмотрим, на чем они доедут. Обухов и Гривул выполнили команду главаря в точности. Первый из них без труда поймал попутку, второй сел в битком набитый старый автобус «ПАЗ». Монгол повел «Москвич» за ними. И машина, и автобус проехали пост без проблем. Службу на дороге нес один сержант. Офицер сидел в будке. Сержант же остановил грузовик, перевозящий лес. Ему было не до каких-то легковушек и автобуса. Тут прямой навар, а с тех чего взять? Утром Яковлева разбудил грохот оркестра, игравшего на площади Ленина. Только тогда подполковник вспомнил, что сегодня 1 мая, День международной солидарности трудящихся. Этот праздник широко отмечался по всей стране. В Москве, столицах союзных и автономных республик и областей, в городах и райцентрах проходили демонстрации. Не являлся исключением и Верховск. Подполковник быстро поднялся, побрился, побрызгался одеколоном «Шипр», оделся в гражданский костюм. Он долго возился с новым галстуком, но завязал узел. Погода успокоилась. Гроза и дождь ушли на юг, на улице светило солнце. «Как по заказу, – подумал Яковлев. – А ведь у кого-то сегодня траур. Но, несмотря на гибель солдат, и в мотострелковом полку будут проводиться торжественные мероприятия». Яковлев вышел из гостиницы и двинулся к площади. Она оказалась оцеплена, но удостоверение сделало свое дело. Милиционеры, конечно же, пропустили старшего офицера КГБ. Он вышел к универмагу, откуда был виден памятник Ленину и трибуны. Неожиданно его окликнул женский голос: – Александр Михайлович! Он обернулся: – Галина, с праздником! – С праздником, Саша. – Она внимательно присмотрелась к нему. – У тебя такой вид, словно ты не спал всю ночь. – А я и не спал. Только пару часов успел отдохнуть. – Что-то случилось? – Ты разве не в курсе? – Нет, хотя слышала от сотрудников исполкома, что в районе воинской части какой-то шум был. Вроде как машины, танки выходили. Я подумала, вот тоже выбрали время для учений. – Это были не учения, Галя. Яковлев прекрасно знал, что председатель исполкома совсем скоро узнает о беде. Скрывать правду не имело смысла: – Бандиты напали на пост, убили пятерых солдат. Зубкова закрыла рот ладошкой. – Господи, да как же так? В преддверии праздника, и вдруг такое? – А при чем здесь праздник? Сомневаюсь, что бандиты думали о нем. – Зачем же они убили солдат? – Тебе лучше не знать этого. Преступниками занимается милиция, скорей всего будут подключены КГБ и военная прокуратура. – А бандитов поймали? – Нет. Ушли. Они были на машине. Но все, Галь, хватит об этом, не хочу вспоминать. – А в Переславе умерла жена секретаря обкома. Сегодня должны были ее хоронить. Но разве можно на Первомай? Я встречалась с ней несколько раз, и она всегда выглядела здоровой, жизнерадостной. А тут вдруг сердце. – Это со всяким может случиться. Ты, наверное, будешь на трибуне? Зубкова кивнула: – Да. Обязана быть как один из руководителей района. К нам должен был приехать Макаров. Это секретарь обкома, у которого умерла жена. Теперь понятно, что будет другой партийный руководитель. – Занимайся. У меня дела. Женщина бросила на Яковлева удивленный взгляд. – Ты разве не будешь участвовать в демонстрации? – Нет. Да и не люблю я эти шествия. – Александр Михайлович, разве можно так говорить? Это ведь праздник всех трудящихся. Яковлев улыбнулся: – Я к таковым не отношусь. Когда у других праздник, у нас служба. Демонстрация продлится до двенадцати? – Возможно, и до часу, а что? – Встретились бы еще раз, уже не отягощенные делами и торжеством. – Сегодня весь день праздник. – Мы могли бы погулять по поселку. Хотя… – Что? – Не знаю, освобожусь ли я сегодня. Но в любом случае вечером, если позволите, позвоню. – Мы опять на «вы»? – Извини, так я позвоню? – Звони, если застанешь меня дома. В восемнадцать часов в райкоме торжественное собрание, после него что-то вроде банкета. И я не могу не присутствовать. – Тогда как получится. Хорошего дня, Галя. – И тебе тоже. Он повернулся, обошел универмаг с тыла, выбрался на улицу Двадцатого партсъезда, по ней дошагал до объекта. Сегодня работы не проводились, но солдаты находились на территории. Выход им, видимо, был запрещен. Александр подошел к закрытым воротам, в которых была сделана калитка. Отсюда виднелась только стрела крана, больше ничего. Военные строители со всех сторон подняли забор на три с лишним метра. У калитки стоял солдат. Он уже знал сотрудника КГБ, но действовал довольно строго: – Извините, прошу остановиться. Александр встал и спросил: – Ты не узнал меня, солдат? – Узнал. Подождите, пожалуйста, я дежурного по роте вызову. – Давай. – Пожалуйста, не подходите к забору ближе пяти метров. – Хорошо, не волнуйся. У тебя из-за меня не будет неприятностей. Солдат прошел в будку, позвонил. Вскоре к воротам вышел сам командир роты майор Гришин, козырнул и сказал: – Здравия желаю, товарищ подполковник! – Приветствую, майор. – Проходите, пожалуйста. Яковлев зашел на территорию и не узнал ее. Подземный бункер был уже готов, сверху накрыт мощными плитами. Строители даже тротуар вокруг него соорудили и начали возведение верхнего здания. – Лихо работаете, Владимир Владимирович. – Мы не привыкли резину тянуть. Было бы обеспечение на уровне, а за нами дело не станет. Должен признать, что здесь все налажено гораздо лучше, чем на других объектах. Не знаю, для каких целей строится бункер, но он выдержит попадание и бомбы весом в тонну. Перекрытия крепятся на стальных балках. – Я тоже не знаю, что здесь будет. Наверное, склад вооружения. Майор с иронией посмотрел на подполковника КГБ и заявил: