Глава первая (надо же с чего-то начинать). Последний заказ Заходят как-то в бар говорящий енот и ходячее дерево… Стоп. Мои лингвистические программы предупреждают, что в устной традиции более ста пятидесяти тысяч цивилизованных народов с такого предложения обычно начинаются анекдоты. Знаете, такие, где еще есть фразы вроде «с животными вход воспрещен», «вот дурачье!» или «зачем вам в цирке программист». Мой милый читатель, пожалуйста, пойми, что история, которую я собираюсь рассказать, – вовсе не анекдот. Это история о судьбе миров, судьбе самой Вселенной, ни больше, ни меньше. Мой рассказ – о том, как эта галактика, а то и целое множество галактик – не говоря о нескольких версиях всей пространственно-временной Мультивселенной – многократно оказались в чрезвычайно угрожающем положении. Это серьезная история, и от ее счастливого финала зависит жизнь миллиардов невинных существ. Стоит чуть-чуть сбиться, как звезды потухнут, спиральные галактики распрямятся, супергиганты взорвутся облаками сияющей атомной пыли, а древние космические цивилизации с криком падут при виде ужасающей тьмы вечности, рвущей на куски все сущее. Так не стоит, мой верный друг, считать, будто я собираюсь рассказать тебе анекдот. Это не так. Ясно тебе? Подозреваю, что к этому недоразумению привели протоколы буквальной коммуникации, поэтому сейчас я их временно отключу. (протокол буквальной коммуникации отключен) Я постараюсь быть менее формальным и более человекоподобным (ведь ты, мой преданный читатель, должно быть, человек? По крайней мере, похож на человека. Разве что бровями не вышел. Вот серьезно. Ты сам их ровняешь?). Я-то искусственная форма жизни. Точнее говоря, синтетический гуманоид. Измерительный прибор. Хранилище данных. Меня изготовили в кузницах материи Ригеля. Мое предназначение – наблюдать, так что не суди строго, идет? Все эти органические тонкости не по мне. Так на чем мы остановились? Да, точно. Заходят в бар говорящий енот и ходячее дерево. Бар в Дайвтауне, на задворках Люмины – города-континента и главного космического порта планеты Ксарт-3. Ксарт-3 – планета М-класса в секторе Ксранек, вращающаяся по петлеобразной орбите вокруг двойной системы звезд Фадес Первичный и Фадес Вторичный. Население планеты составляет 9,9 миллиардов, ее основными продуктами экспорта являются… (приостановка протокола изложения) …мой верный читатель, тебя, случаем, не напрягают мои переключения в лекционный режим на каждом подходящем слове? Я, конечно, мобильная энциклопедия, но мне бы не хотелось рассказывать эту историю в таком ключе. Знаешь что? Если вдруг заметишь, что я чересчур тороплюсь и не объясняю нечто важное – скажи, и я уточню все до мелочей. В этом я мастер. Захочешь больше подробностей – обращайся. (режим рассказчика восстановлен) Бар в Дайвтауне. Два солнца опускаются за горизонт, как раскаленные угольки в мутную воду. На улицах мигают неоновые фонари. Некродроидские банды воют на восходящие луны, готовясь к борьбе за территорию и весьма прибыльной охоте за органами. Бар называется «У Лири», но никто из завсегдатаев не помнит, кем был (или была) Лири, и почему бар носит его (или ее) имя. Даже хозяин, скрулл по имени Нррш. Этот Нррш столько раз был ранен (вероятно, в многочисленных войнах между кри и скруллами), что значительная часть его биомассы заменена протезами и кибернетическими имплантатами. По правде говоря, его и скруллом-то уже с трудом можно назвать, от скрулла у него лишь одна рука среди всей этой кибернетики осталась. Впрочем, это не мешает ему оставаться по-скрулльски грозным и вдохновенно распевать традиционный гимн «Тарнакс! Тарнакс! В новом месте каждый раз!» в дни скрулльских праздников или после чрезмерного употребления «тимоти». (примечание – к обсуждению «тимоти» мы еще вернемся) «У Лири» мало чем отличается от прочих увеселительных заведений Дайвтауна. Два этажа, множество барных стоек, танцплощадка, оркестровая яма, несколько бойцовских арен и квазизвездные врата в Мультивселенную, которыми никто никогда не пользуется, ведь напиваться, делать ставки на бои, танцевать и просто весело проводить время куда интереснее. Вот и когда наш говорящий енот с ходячим деревом заходят в бар, там все идет своим чередом. Танцовщицы танцуют (я говорю «танцовщицы», хотя имею в виду стаю из восьмидесяти ложноамеб, изящно извивающихся в синкопированном ритме и украшенных страусиными перьями). Ансамбль играет музыку (я говорю «ансамбль», хотя имею в виду квартет кимеллианских интерполяционных трубачей, исполняющих на медных акустических трубах нестройные пукающие звуки на ультранизких частотах, и все это в ритме самбы). Заведение ходит ходуном (я говорю «ходит ходуном», и это на самом деле так – под воздействием ультранизкочастотных пукающих звуков, издаваемых кимеллианским ансамблем, глубоко заложенные первыми поселенцами Ксарта монолитные плиты, на который стоит Дайвтаун, действительно начинают дрожать. Совсем чуть-чуть. Ооо, совсем чуть-чуть). – Местечко как раз по мне, – довольно произносит енот, которого, кстати, зовут Ракета. – Я есть Грут, – согласно кивает его древоподобный компаньон. Говорящий енот и ходячее дерево. Не очень-то они похожи на героев, решил я, когда впервые их увидел. Думаю, и ты, мой верный читатель, подумал так же, когда они вошли в мое гладкое, без сучка и задоринки, повествование. Енот и дерево. Один говорит, другое ходит. Я уже слышу, как ты, мой верный читатель, восклицаешь: «Не могут же они быть героями этой истории?! Не может судьба Мультивселенной зависеть от них!». Ан нет. Еще как может. Дорогой читатель, если эта мысль тебе претит, возможно, не стоит тебе слишком задумываться о судьбе Мультивселенной. Надо сказать, что мое первоначальное (и, хочется надеяться, ценное) мнение об этой парочке тоже было вполне заурядным. Понадобилось время, чтобы понять, что енот Ракета и Грут с планеты Икс были настоящими героями, истинными спасителями Мультивселенной. Довольно долгое время, по правде говоря. Как только мой рассказ дойдет до этого места, я крикну. Короче говоря… – Местечко как раз по мне, – довольно произносит Ракета. Росту в нем меньше метра, прекрасный мех так и лоснится, великолепный хвост распушен. Ходит он на двух лапах, и я уже чувствую, как тебе хочется воскликнуть: «Вы только посмотрите на этого малыша! Глядите, он ходит на задних лапках! Мимимимими!» Не делай этого. Ни. За. Что. Иначе он пристрелит тебя за милую душу. А потом еще раз. И еще. К несчастью, у Ракеты за плечами непростой и извилистый жизненный путь («биография», как, вероятно, назовешь это ты, мой верный читатель), но именно этот непростой и извилистый жизненный путь превратил его в прожженного, держащего нос по ветру космического воина. В ходе повествования я постараюсь уделить внимание некоторым фактам его биографии, но не обещаю. Кое о чем меня настоятельно просили не рассказывать даже под дулом пистолета. Послушай, стоит тебе узнать его поближе, как ты поймешь, что у него доброе сердце (расположенное в верхнем левом отделе грудной клетки), твердые нравственные устои («Драть всех и вся!» © 2014 Енот Ракета, все права защищены), и неподдельная любовь к пушкам особо больших размеров. Одна из таких как раз перекинута через его плечо, когда он заходит в бар «У Лири». Вы только посмотрите! Глядите, он идет на задних лапках! Как дрессированный песик! Гав! Молодец, молодец! Простите. А какие у него передние лапы… Не лапы, а настоящие руки. Не могу не заострить на этом внимание. Руки Ракеты – как человеческие. Просто невероятно (не так невероятно, как мутанты, но мутанты невероятны совершенно в другом смысле). Это удивительно, потрясающе, восхитительно, поразительно, нетсловчтобыописательно – и, по правде говоря, пугающе. Руки енота Ракеты однозначно пугающе человеческие. Давай поговорим о чем-нибудь другом, потому что от вида этих рук у меня мурашки бегут по микросхемам. О чем-нибудь другом, о чем-нибудь другом… вот, точно. На Ракете надета форма. Военная, темно-синяя, с красными швами и оторочкой. Такую носят Стражи Галактики, группа защитников космоса, к которой, впрочем, никто не проявляет должного уважения. И внимания. И всего остального. Спроси кого-нибудь, и большинство ответит: «Чего-чего стражи?» У Ракеты отпуск. Видишь ли, Стражи решили немного отвлечься от спасения неблагодарного космоса (и защиты высокомерной «не надо меня защищать» галактики). Звездный Лорд занимается своими делами, Гамора своими, Дракс что-то где-то разрушает… по крайней мере, я так думаю. А Ракета и Грут занимаются тем, что у них лучше всего получается: наводят шороху, чтобы маленько подзаработать. Они раздобыли субкомпактный гиперпространственный грузовичок со свежими зунками. Чтобы быть точным, с сорока восемью тоннами зунков. Прошел слух, что «У Лири» сегодня будет ошиваться торговец этими самыми зунками, который не прочь купить чуть больше, чем сорок семь, и чуть меньше, чем сорок девять тонн зунков. Так что Ракета был здесь по делу, ну и его верный друг Грут заодно. Кстати о Груте… Грут – это дерево. Представь себе древний толстый дуб с лицом, руками и ногами. Представь, как он шагает к тебе. В дверной проем бара Грут не прошел, ему пришлось нагнуться, и даже несмотря на это он обломал несколько веточек, которые осыпались на пол. Ракета обращается к почти не похожему на скрулла бармену. – Два «тимоти»! – восклицает он. – Я есть Грут, – добавляет Грут. Ракета вздыхает. – Ладно, один «тимоти» и настойку коры с содовой. Нррш принимается за работу. Ракета смотрит на своего покрытого листвой друга. – Слабак, – говорит он. Принюхиваясь влажным блестящим носом, он чувствует запах змеиного масла и кожи. Пахнет рептилиями и ящерицами. – Вот дрань, – произносит Ракета. – Бадуны! Вскоре завязывается драка. Глава вторая. Неприятности Напитки на столе, Грут потягивает свой, вежливо отставив ветвеподобный мизинчик. Ракета подходит к «тимоти» со всем должным здравомыслием и уважением – уважением, которое демонстрирует, например, дрессировщик денебских лицеедов со стажем в отношении дрессируемых им хищников. Пусть они привыкли к нему, пусть они ежедневно пускают его к себе в клетку, пусть даже они позволяют почесать себе за ушком и покормить вкусняшками, они все равно остаются денебскими лицеедами, и названы так неспроста. Так вот, дорогой читатель, «тимоти» – поистине восхитительный напиток. Он стоит на заботливо расстеленном на барной стойке полотенце, маня насыщенным, глубоким сиянием, обещающим радость, веселое настроение и последующую отключку с временной потерей памяти. Рецепт «тимоти», разумеется, строго охраняется Почетной Галактической Братской Гильдией Барменов и Продавцов (ПГБГБП), но по слухам, в состав входит аркуанский спирт, крийское бренди, очищенные семена зарка, немного вуш-сока, капля сожаления, выжатая при помощи квантового пресса из коллективного разума вымирающего вида, лимонная цедра и небольшой заряд антиматерии, достаточный, чтобы поддерживать гиперпространственную последовательность на молекулярном уровне. Изобретатель коктейля сперва дал ему более грозное имя, отражающее полный спектр ощущений, получаемых от питья. Однако в коммерческой среде честность не принесет тебе дивидендов, так что напиток вскоре переименовали в более нейтральный и жизнеутверждающий «тимоти». Щурясь, Ракета смотрит на свой «тимоти». Нельзя пить его с наскока. Нельзя так просто взять и опрокинуть весь стакан себе в глотку. Прежде чем хлебнуть «тимоти», надо успокоиться, глубоко вдохнуть и тщательно подготовиться. Как к переходу через овраг. Или к воздушному перехвату. Или к войне между кри и скруллами. Стоит отметить, что «тимоти» – единственный напиток во Вселенной, который регулярно оказывался в списке запрещенного оружия империи Ши’ар. – Я есть Грут, – говорит Грут, замечая раздумья своего напарника. – Приятель, я и правда кое о чем задумался, – отвечает Ракета. – Беспокоюсь за наш груз. Надо скорее разыскать драного покупателя, иначе мы рискуем остаться с сорока восемью тоннами перезрелых зунков. И пустыми карманами. Я привык думать, что на зунках прогореть невозможно, но как только открылись эти мегаплантации на Гамме Эридани, так рынок стало лихорадить. Никак не могу выкинуть это из головы. Впрочем, стоило нам зайти сюда, как у меня возникла новая причина для беспокойства. Енот снова принюхивается. – Пахнет бадунами, – говорит он. И тут, как по команде, появляются бадуны. Целых десять, и все здоровые даже по меркам своей расы. Серебряные значки «коготь и раздвоенный язык» на униформе и атласные шаровары говорят о том, что они – воины элитного отряда «Уничтожение» бадунского Воинского Братства, суровые ребята даже по бадунским стандартам. По одному агрессивному виду этих воинственных рептилоидов понятно, что они что-то ищут. Немигающие янтарные глаза стреляют по сторонам, изучая окружающее пространство. Раздвоенные языки скользят туда-сюда меж окованных сталью клыков. Командир отряда не выпускает из рук украшенный драгоценными камнями церемониальный плазменный экстерминатрон Воинского Братства. Ракета переключает внимание на «тимоти». – Главное, не смотри на них, приятель, – шепчет он Груту. – У нас и так проблем куча, не хватало еще с бадунами сцепиться. – Я есть Грут, – соглашается Грут. – Точняк. Вляпаться в неприятности – последнее, что нам сейчас нужно. Не отвечай на провокации. – Я есть Грут. – Ага, какой бы заманчивой не казалась перспектива выпустить пар, задав хорошенькую трепку этим бестолковым остроухим ящерам. – Прошу прощения, – слышится за их спинами голос командира бадунов. Ракета напрягается и пытается думать о приятном, чтобы расслабиться. Они с Грутом медленно поворачиваются к бадуну. – Командир Воинского Братства Друук, – представляется бадун. – Простите за беспокойство. Вам, случайно, не встречался поблизости ригельский регистратор? – Ригельский регистратор? – отвечает Ракета. – Не припомню.