Он уже собирался уходить, когда Сюнна ровным тоном внезапно спросила: – Какие объяснения он дал? У Роберта потемнело в глазах. Он почувствовал на себе пристальный взгляд инспектора, который будто вопрошал: «Ты разве с ней еще не поговорил?» Стараясь не выдавать своего волнения, Роберт опустился на диван. Сюнна стояла посреди комнаты с Кьяртаном на руках. – Он наблюдал за вашим домом – и даже следил за вами… – начал инспектор, обращаясь к Сюнне. Та молчала, но было видно, что она напряжена как струна. – Его целью была месть, как мы и подозревали. – Месть? – поразилась Сюнна. – Он посчитал, что должен поквитаться с Робертом. Сюнна словно лишилась дара речи – только ее глаза говорили о том, что она ждет дальнейших объяснений. – Речь идет о нападении на женщину, которое произошло в январе два года тому назад. В дом, где она жила со своим женихом, было совершено проникновение – судя по всему, по ошибке. Дело было вечером, и женщина находилась дома одна, поскольку ее будущий муж задержался на работе. Ей нанесли страшный удар – вероятно, бейсбольной битой. Сюнна энергично закивала: – Да-да, я слышала об этом случае. – Так вот, в начале этого года женщина все-таки скончалась от полученной травмы. Ее жениха – Эмиля – с тех пор преследовали тяжелые психические проблемы, ему пришлось уйти с работы и переехать к родителям. И вот теперь он решился отомстить. – И как же с этим связан Роберт? – резко спросила Сюнна. Немного поколебавшись, инспектор ответил: – В свое время он проходил подозреваемым по этому делу, о чем было известно Эмилю. Честно говоря, Роберт был нашим единственным подозреваемым, но никаких доказательств против него не имелось. Поэтому неудивительно, что Эмиль направил всю накопившуюся злобу именно на него… Бедняга пережил ужасную трагедию. Сюнна не произносила ни слова. Поднявшись с дивана, Роберт поблагодарил инспектора за помощь и проводил его до двери. Когда Роберт вернулся в гостиную, Сюнна бросила на него тяжелый взгляд. – Я не хочу с тобой ругаться, – тихо проговорила она. – Тем более в присутствии Кьяртана. Но мне просто не верится, что ты скрывал это от меня. Вероятно, я могла бы понять, что тебя заставило совершить такой поступок, но это совсем не значит, что я готова тебя простить. И я задам тебе только один вопрос, Роберт: ты действительно напал на эту женщину? Повисла гробовая тишина. Роберт, по спине которого градом катился пот, застыл словно соляной столб. – Нет, конечно нет, любовь моя, – запинаясь, наконец проговорил он, прекрасно понимая, что Сюнна видит его насквозь. Черт, как же это несправедливо! Он вымотан – выжат как лимон! – а кроме того, еще и простужен. Выпей он хоть глоток, этот разговор дался бы ему гораздо легче! А теперь он даже не осмеливается взглянуть Сюнне в глаза, кожей чувствуя ее испепеляющий взгляд. – Убирайся! – процедила она, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слезы. А потом, не повышая голоса, повторила это слово еще несколько раз: – Убирайся! Убирайся прочь. В полном молчании Роберт обулся, накинул куртку и вышел на залитую светом улицу. Он решил дойти до центра, сесть в каком-нибудь баре и напиться. Конечно, он предполагал, что рано или поздно все так и закончится. Он был недостоин Сюнны – мелкому преступнику, как он, сложно начинать жизнь с нового листа, а может, и невозможно. Мелкий преступник. Роберт горько усмехнулся. Это нападение вряд ли могло считаться мелким преступлением, но у него имелось оправдание. Наркотики подчинили себе его волю, и на дело Роберт отправился в неадекватном состоянии – в тот момент ему было море по колено. От него всего-то и требовалось слегка припугнуть должника, чтобы выбить из него деньги. Несмотря на окутавшую его сознание пелену, тот вечер запечатлелся в его мозгу достаточно ясно. Он не сомневался, что девушка лжет, пытаясь убедить его, будто она не знакома с человеком, с которого ему нужно было взыскать долг. Его обуяла животная ярость, и он со всего размаху ударил ее битой по голове. Лицо девушки, когда он занес над ней биту, врезалось в его память навсегда: на нем застыло выражение полного удивления, будто она даже представить не могла, что Роберт зайдет так далеко. Когда дурман рассеялся и он наконец осознал, что натворил, Роберт принял для себя принципиальное решение: пройти курс лечения, чтобы на всю оставшуюся жизнь распрощаться с наркотиками. Однако воспоминания о зле, которое он совершил, никуда не делись – они являлись ему в ночных кошмарах: вся эта кровь и жуткий звук, когда бита со всего маху опустилась на череп несчастной девушки. Роберта допрашивали не раз и не два, но ничего ему предъявить не смогли. Ну а сам он, конечно, ни в чем не признался. Его будто взяла под свое крыло какая-то высшая сила, – может, и несправедливо было наказывать его за то, что по факту являлось следствием наркотического дурмана, затуманившего его сознание? Роберту хотелось верить, что, встав на путь исправления, он искупил свой грех и больше никогда в жизни не совершит ничего противоправного. Но, несмотря на это, ночные кошмары продолжали терзать его с завидной регулярностью. Чем ближе подходил он к центру, тем сильнее крепла в нем убежденность, что между ним и Сюнной все кончено. У Эмиля все-таки получилось в какой-то мере воплотить план мести. 35 Исрун удалось наконец дозвониться до своего информанта в полиции – ее настойчивость все же себя оправдала. К этому времени она уже знала о том, что пропавшего ребенка нашли, а подозреваемый в его похищении арестован. Но стать первой, кто сообщит об этом в вечернем выпуске новостей, у нее не получилось. – А я уже совсем отчаялась, – сказала она с иронией. – У вас там, видимо, дел невпроворот? – Ты даже не представляешь себе насколько, – ответил полицейский. – Поздравляю с успешными поисками мальчика и арестом злоумышленника, – продолжила Исрун. – Значит, дело закрыто? Немного помолчав, информант ответил: – Не совсем. – А что такое? – напряглась она. – Если я тебе расскажу, обещай, что выдашь это в эфир не раньше завтрашнего дня – а пока никому не скажешь ни слова. Пресс-релиз будет разослан сегодня вечером. Исрун чертыхнулась про себя, но выбора у нее не было. – Тот парень – Эмиль – живет у родителей, и мы провели в их доме обыск. Настоящий сюрприз ждал нас в гараже, – проговорил полицейский и для пущего эффекта сделал паузу. – Вот как? Там находилось еще что-нибудь, кроме автомобиля? – Исрун почувствовала охотничий азарт. – Нет. Именно автомобиль и оказался сюрпризом. А вернее, кровь на капоте. – Так, значит… – Автомобиль, видимо, попал в ДТП, а точнее, на нем был совершен наезд на человека. Заруби на носу – об этом никому ни слова! Исрун моментально связала факты, но даже ей самой с трудом верилось в собственную теорию. – Наезд? Не на Снорри ли Этлертссона? Ответом ей послужила тишина, которую полицейский нарушил только спустя несколько секунд: – Мы допросили Эмиля на этот счет, и он признался, что это именно его рук дело. Это он сбил Снорри. – Но зачем? – Он мстит за убийство своей невесты. По его мнению, за тем нападением стоял Снорри – на пару с сожителем женщины, у которой Эмиль похитил ребенка. Он собирался отомстить им обоим. Полученной информации было крайне мало, и Исрун испытывала определенные сложности с тем, чтобы соединить разрозненные фрагменты в целостную картину. Выходило, что один и тот же человек – Эмиль – убил Снорри и похитил мальчика, очевидно, потому, что считал, что Роберт и Снорри были участниками нападения, в результате которого погибла его девушка. Это звучало просто невероятно. Неужели сын знаменитого политика Этлерта Сноррасона хладнокровно расправился с молодой женщиной? Если все так, то это, несомненно, могло бы стать главной сенсацией года. Ни для кого не было секретом, что в тот период Снорри боролся с алкогольной – а также, судя по всему, и наркотической – зависимостью и был связан с темными личностями из преступного мира. Это бросало тень на репутацию его отца, но Этлерту каким-то образом удалось дистанцироваться от проблем сына. Или все же не удалось? Он как-то внезапно ушел из политики незадолго до формирования народного правительства, которое он, скорее всего, и возглавил бы. Исрун бросилась к компьютеру, чтобы уточнить даты нападения на женщину и самоустранения Этлерта из политической жизни. Выяснилось, что Этлерт оставил свои полномочия лидера партии с формулировкой «по личным обстоятельствам» через несколько дней после нападения на невесту Эмиля. Какое любопытное совпадение. Исрун взяла телефон и позвонила Лауре, помощнице Мартейнна. Она очень надеялась, что та еще не успела узнать последние новости об Эмиле. – Исрун, – обратилась к ней Лаура, будто к доброй приятельнице, – как приятно вас слышать. – Взаимно, – так же неискренне отозвалась Исрун. – Я обдумала ваше предложение и готова взять у Мартейнна интервью по поводу изменений в кабинете министров. – Замечательно! – ответила Лаура. Исрун стало интересно, смотрит ли Лаура в потолок и при общении по телефону, или эта привычка проявляется у нее, исключительно когда она разговаривает с людьми лицом к лицу, если так вообще можно сказать о человеке, который всегда избегает смотреть в глаза собеседнику. – Как насчет следующей недели? – Боюсь, не получится, – сказала Исрун. – Лучше заняться этим поскорее – может, прямо сегодня? Я сейчас как раз свободна – пропавшего ребенка нашли, так что больше никаких горячих новостей нет. Наше интервью могло бы стать темой дня.