Очередной сюрприз от Гвюдмюндюра. Не скрывалось ли за этой щедростью что-то еще, помимо простой благодарности? Ответ на этот вопрос у Торвальдюра вряд ли был, поэтому Ари решил перевести разговор на иные рельсы и проверить версию Делии о том, что в Хьединсфьордюре обитали привидения. – Антон никогда не упоминал, что на ферме жили призраки? – Призраки? – Вопрос явно озадачил Торвальдюра. – Не помню такого. В положительном ключе он о Хьединсфьордюре никогда не отзывался, говорил только, что жизнь там ужасная. Но вот насчет того, видел ли он там призраков, мне ничего не известно. Ари попытался поточнее вспомнить, как выразилась Делия, и повторил ее слова Торвальдюру: – Он говорил, что видел там что-то сверхъестественное… вернее, «неестественное», насколько я помню. Торвальдюр ненадолго умолк. – Вот вы так сказали, и у меня действительно какие-то воспоминания зашевелились, что-то в том направлении… – наконец проговорил он. Ари напрягся: – А конкретнее? – Да вроде как… ну да, что-то в связи с грудным вскармливанием, как ни странно. По-моему, Тони однажды упомянул об этом, когда моя жена кормила грудью нашего сына. Может, в Хьединсфьордюре произошло что-то необычное при похожих обстоятельствах? Может, он и правда увидел призрак? Не исключено, что там действительно обитают потусторонние силы – в том фьорде. Наверно, и правда надо держаться от него подальше, – усмехнулся Торвальдюр. А вот Ари было не до смеха. Что-то зловещее крылось во всей этой истории – какая-то мрачная тайна. Однако он чувствовал, что приближается к разгадке – нужно было только копнуть поглубже. – Значит, больше на эту тему Антон ничего не говорил? – Да вроде нет. Сказал только, что при виде того, как моя жена кормит грудью сына, он вспомнил о чем-то, что лишило его сна в свое время. Будто он увидел нечто «неестественное» – именно это слово он и употребил. Нечасто подобные вещи услышишь, поэтому они и остаются в памяти. – Вы мне очень помогли, – сказал Ари. – Могу я к вам обращаться, если у меня возникнут еще вопросы? – Да, пожалуйста. Буду только рад редкой возможности поговорить о таком замечательном человеке, как Тони. Друзей у него в Норвегии было не много, да и своих родственников здесь он знал не особенно хорошо, поскольку уехал из Исландии совсем молодым. Так что какие бы то ни было воспоминания о Тони умрут вместе со мной. – Должен спросить вас еще кое о чем, – спохватился Ари. – Все указывает на то, что ваш друг находился в Хусавике, когда скончалась та женщина. Но как вам кажется, он мог все-таки каким-то образом быть причастным к ее смерти? – Вы имеете в виду, не отравил ли он ее? – удивился Торвальдюр. – Ну да… наверно. – Да вы в своем уме? – Он резко повысил голос, и Ари решил дать ему возможность высказаться до конца. – Тони был достойным человеком, так что ваше предположение просто абсурдно. Это просто бред какой-то, – уже более ровным голосом добавил Торвальдюр. – Убийцей Тони не был. 43 Исрун позвонила Ноуи в субботу во второй половине дня. Когда она представилась, тот сразу напрягся: – А в чем дело? Зачем я вам понадобился? Вы, случайно, не записываете наш разговор? Исрун заверила его, что не записывает. – Вы хотите задать мне вопрос по поводу электростанции, которую мы проектируем? – поинтересовался Ноуи, но, судя по его интонации, он и сам в это не верил. Наверняка он догадывался о причине звонка Исрун, но все-таки не вешал трубку – видимо, хотел убедиться в своей правоте. – Я комментариев давать не могу, у меня нет на это полномочий. Такие запросы необходимо направлять нашему сотруднику по связям с прессой. Исрун не сомневалась, какую тактику к нему лучше применить. – Нет, речь не об электростанции, – дружелюбно сказала она. – Я бы хотела задать вам несколько вопросов на другую тему. Вы можете говорить со мной совершенно свободно: что бы вы ни сказали, ваше имя не будет упомянуто. Она тщательно подбирала слова. По сути, она обещала лишь не называть его имени. Исрун продолжила более решительным тоном: – В любом случае мне известно достаточно… Так что если вы хотите завершить наш разговор прямо сейчас – пожалуйста, но тогда я не гарантирую, что ваше имя не появится в новостях. – Послушайте… – запинаясь, произнес Ноуи. – Это ведь по поводу Снорри? Так? Как же просто все получилось. – Совершенно верно. Я пытаюсь воссоздать полную картину происшедшего. У меня нет желания… – Исрун сделала паузу, а потом для пущего эффекта повторила: – У меня нет ни малейшего желания впутывать вас в эту историю без веских на то оснований. Я прекрасно понимаю, что вам хотелось бы этого избежать. – Слушайте, я к этому делу не имею никакого отношения… Мое имя не должно фигурировать в новостях в связи с убийством. Иначе у меня на работе будет настоящий скандал, понимаете? – Разумеется, очень хорошо понимаю. Я и сама строю свою карьеру в новостной редакции. Такой у нас жестокий мир. – Вот именно, – согласился Ноуи уже более спокойным тоном. – Это правда, что вы рассказали Эмилю – человеку, который сбил Снорри, – что тот являлся соучастником нападения на женщину два года назад? – Послушайте… да, я позвонил тому парню, потому что не мог больше молчать, понимаете? Его жена – то есть невеста – совсем недавно скончалась от последствий того ужасного нападения. У Эмиля было право знать, кто его совершил. Вы не согласны? – печально спросил он, словно ища у Исрун поддержки. – Разумеется. – Я… я… – снова стал запинаться Ноуи, – я и подумать не мог, что он убьет Снорри! – Он вздохнул. – Со вчерашнего дня я в шоке от этой новости. Мне кажется, что это я во всем виноват. Но ведь я же поступил правильно, как вы считаете? – Ну да, – проговорила Исрун, довольная тем, что ей не пришлось прилагать особых усилий, чтобы выпытать информацию у этого человека. – Но как же вы узнали, что на невесту Эмиля напал Снорри? – У нас в партии об этом судачили – после того, как все случилось. – И прямо перед тем, как Этлерт собирался сформировать правительство, не так ли? – Да, действительно. Все произошло в самое неподходящее время. Лично я со Снорри знаком не был, но ни для кого не являлось тайной, что он обуза для своего отца… да и для партии. Конечно, никто из нас не знал, что он опустился так низко и все закончится тем, что он превратится в бандита. Между собой мы обсуждали ситуацию и опасались, что, если общественность, не дай бог, узнает обо всех подробностях, на репутации партии это отразится очень плохо – особенно если Этлерт к тому времени станет нашим председателем или даже премьер-министром. – А вас кто в это посвятил? – Не помню. Я просто краем уха услышал, что Снорри – соучастник нападения. – А может, вам рассказала об этом ваша подруга Лаура? – Исрун играла вслепую, но попала прямо в цель. – Ну да… Она была в курсе. В то время она выполняла функции председателя нашего молодежного крыла. Помню, Лаура просила нас, чтобы мы на эту тему не распространялись. А на следующий день она же сообщила нам о решении Этлерта уйти со своего поста. Так что с того момента проблемы для партии больше не существовало – непосредственно для партии, я имею в виду. Поэтому и было решено больше ни с кем тот вопрос не обсуждать. – Ноуи сделал паузу, а потом заговорил вновь, часто дыша: – Я был удивлен, что Снорри удалось выйти сухим из воды. По-моему, в связи с тем происшествием его даже не задерживали. Мне это показалось страшным беззаконием – может, потому, что у меня обостренное чувство справедливости. Я даже из-за этого спать по ночам не мог, понимаете? И когда я узнал, что несчастная женщина умерла, решил, что больше молчать не стану. – А многие об этом знали? Вы говорите, у вас в партии ходили слухи… – Ну, может, и не многие. Как она и подозревала, слухи наверняка дошли лишь до ограниченного числа людей. И Ноуи тяжело было в этом признаться, поскольку тогда его чувство вины за молчание стало бы невыносимым. – Вы и Лаура? – Да, ну и еще пара человек – верхушка молодежного крыла. – А Мартейнн? – Мартейнн? – удивленно переспросил Ноуи. – Он был в курсе? – Не знаю. Ну… Лаура вроде упоминала, что говорила с ним на эту тему. Они ведь всегда были близки. В последней фразе Исрун уловила некую двусмысленность. – Почему вы не оповестили полицию – тогда и сейчас? – Ох, ну не хотел я быть вовлеченным в официальное расследование, понимаете? Мне не составило труда узнать имя жениха погибшей девушки, и после нескольких попыток я до него дозвонился – он живет с родителями. Я посчитал правильным рассказать ему все, но теперь я, ей-богу, жалею, что так опрометчиво поступил. В этой жизни лучше вообще помалкивать и не вмешиваться в чужие дела. – Возможно, вы и правы, – изрекла Исрун. 44 – Вы прямо как жених и невеста, – лукаво улыбнулась пожилая женщина при виде Ари и Кристины. Ари решил проверить догадку Исрун и выяснить, не принимала ли роды у Гвюдфинны акушерка из Оулафсфьордюра. К своему немалому удивлению, он узнал, что акушерка, которая в те годы работала в Оулафсфьордюре, до сих пор здравствует и, более того, именно она и принимала Хьединна. И вот они с Кристиной сидели в гостиной ее со вкусом обставленного старинного дома в Оулафсфьордюре. – Как любезно с вашей стороны заглянуть в гости к пожилой даме, молодые люди. Я прямо духом воспрянула в этот хмурый субботний день.