– Вот именно, – едва слышно сказала Лаура. – Это вы донесли фальшивые слухи до Этлерта? Покраснев, Лаура кивнула. – А что же Снорри? Его убили! – Исрун невольно повысила голос. – Он погиб из-за того, что этот горемыка, Эмиль, считал его виновным в нападении на его невесту. – Я не понимаю, как это могло произойти! – выкрикнула Лаура. – Мы… я прекратила все кривотолки, как только цель была достигнута и Этлерт покинул свой пост. – Эмилю позвонил Ноуи, ваш приятель. Он поверил в ваши россказни, и ему не давала покоя совесть. Он хотел, чтобы Эмиль узнал правду. Не у всех такой железный характер, как у вас, – саркастично заметила Исрун. – Вот черт! Значит, это Ноуи виноват в смерти Снорри. Если бы он держал язык за зубами… – Боюсь, тут я с вами не соглашусь, – произнесла Исрун. – Почему вы приняли настолько важное решение за Мартейнна? Потому что верили в него или вас связывало нечто большее? – Вас это совершенно не касается, – смутилась Лаура. – И Мартейнн обо всей этой истории не ведал ни сном ни духом? – Он не имел об этом ни малейшего понятия! – пылко заявила Лаура. – Это кристально честный человек. Мы же, его соратники, вынуждены время от времени принимать жесткие решения ради пользы дела. Вот и все. – А как вы могли быть уверены, что Снорри не станет все отрицать? – Он… ну, Мартейнн и Снорри были в те времена хорошими приятелями. Мартейнн знал – и рассказывал мне, – что Снорри мог пьянствовать неделями. Когда случилось это несчастье, он как раз находился в очередном запое. Я решила не упускать возможности: полиция никого не арестовала, так что ситуация играла нам на руку; по крайней мере, время на то, чтобы убедить Этлерта сложить полномочия, у нас было. Исрун все меньше верилось, что за Мартейнном не было никакой вины, как это пыталась преподнести Лаура. – А Снорри так и не узнал об этих слухах? – Ну как же, насколько я понимаю, они обсуждали случившееся с отцом – об этом Мартейнн говорил. Снорри, естественно, не мог с точностью сказать, где находился в тот вечер. У него был провал в памяти. Он лишь уверял, что никому не причинял никакого вреда, хотя стопроцентной уверенности на этот счет у него не было. Этлерт не стал испытывать судьбу и немедленно ушел из политики. Ну и разумеется, были предприняты все меры, чтобы об этом деле не пронюхала полиция. Так что выиграли все: Этлерту уже все равно пора было задуматься о завершении карьеры, а Мартейнн пользовался не меньшей популярностью, и было очевидно, что в сложившихся обстоятельствах именно ему выпадет руководить народным правительством. Так все и случилось. – Выиграли все? Снорри больше нет в живых. – Но не я же его убила! – выкрикнула Лаура, а после секундной паузы сказала более сдержанно: – Вы расскажете об этом в новостях? – Можете даже не сомневаться, – ответила Исрун, поднимаясь со стула. – С должности уйду я. Мартейнн не имеет к этому никакого отношения. Исрун заплатила за капучино и вышла из кафе, не сказав Лауре ни слова на прощание. 46 Исрун сидела в кабинете у главного редактора Марии, которая в тот субботний день выполняла также функцию выпускающего редактора. – Ну рассказывай, – обратилась она к Исрун. – Что у тебя за эксклюзив? – Вся правда о похищении ребенка, – не без гордости сообщила та. Она уже успела подготовить репортаж, которому, несомненно, было обеспечено место в топе новостей. Теперь уже было очевидно, что никакого интервью с премьер-министром не состоится: в последнюю минуту его администрация отменила встречу без объяснения причин, ограничившись лаконичным извинением от министерского чиновника. Лаура, вопреки своему обыкновению, от контактов со СМИ воздержалась. – Что-то новенькое? – поинтересовалась Мария. – Безусловно, – ответила Исрун. – Все началось с нападения на невесту Эмиля. Ее звали Бильгья. – Да-да, – кивнула Мария. – Она ведь недавно умерла, так и не придя в сознание. – Верно. Нападение было совершено пару лет назад – преступник, судя по всему, ошибся адресом. Полиция подозревала одного парня – Роберта, – но ей так и не удалось ничего ему предъявить. Эмиль между тем был не в состоянии справиться с горем. Он знал, что виноват Роберт, но никаких действий не предпринимал – до поры до времени. Тогда же как раз формировалось народное правительство во главе с Этлертом Сноррасоном. То, что его сын Снорри превратился в запойного алкоголика, было секретом Полишинеля… – …Не только в алкоголика, но, возможно, и в наркомана, – добавила Мария. – Как тебе известно, «наследным принцем» партии являлся Мартейнн. Он занимал должность зампредседателя и считался очень компетентным политиком. Кроме того, тогда он довольно тесно общался со Снорри, хотя теперь всячески пытается откреститься от этой дружбы. Доверившись ему, Снорри рассказал, что его пристрастие к выпивке и, возможно, к наркотикам зашло настолько далеко, что он на целую неделю выпал из жизни. По стечению обстоятельств именно на той неделе и произошло нападение на невесту Эмиля. Вот тут-то и начинается самое интересное. Исрун сделала паузу. Она видела, что заинтриговала Марию, и это было плюсом в ее копилку. – Кое-кому пришла идея возложить ответственность за преступление на Снорри – только не «выносить сор из избы», так, чтобы информация не распространялась за пределы партийной среды. Продолжения эта история не имела, однако ушей Этлерта достигла. Последний вызвал сына на разговор, в результате которого выяснилось, что тот совершенно не помнит, чем занимался в этот злополучный день. Этлерт немедля сложил свои полномочия – «по личным обстоятельствам», и должность перешла к Мартейнну, который впоследствии стал и председателем народного правительства. А остальное, как говорится, уже история. Мартейнн – молодой человек, который совершил впечатляющий рывок к вершинам карьеры и, несомненно, оставил яркий след в нашей политической жизни. Исрун перевела дыхание, чем воспользовалась Мария, чтобы задать ей самый очевидный вопрос: – И кому же пришла в голову эта идея? – Лаура, помощница Мартейнна, подтвердила сегодня, что идея принадлежала ей, и Этлерту солгала тоже она. Я, разумеется, приведу наш с ней диалог в сюжете. Лаура, скорее всего, уйдет с должности, и я не удивлюсь, если какое-то время спустя они с Мартейнном публично заявят о своих романтических отношениях, раз уж теперь она решила пожертвовать репутацией ради любимого человека. Ну и Мартейнн наверняка обеспечит ей какое-нибудь тепленькое местечко, когда шумиха уляжется! – Ты говоришь, она решила пожертвовать своей репутацией ради Мартейнна? Он что, тоже как-то к этому причастен? – Мария поднялась из-за стола. – Лаура категорически отрицает его причастность, – ответила Исрун. – Но меня она не убедила. Некоторое время Мария молчала, а потом произнесла: – Все это просто невероятно. Думаешь, нас ждет отставка правительства? – Трудно сказать, – сказала Исрун. – Лаура позаботилась о том, чтобы слухи не поползли дальше, а Мартейнн, естественно, будет отрицать, что ему что-либо известно. – А как ты раздобыла эту информацию? – спросила Мария, меряя кабинет шагами. – Один из однопартийцев по имени Ноуи, которому Лаура поведала о том, что Снорри якобы соучастник нападения на Бильгью, не смог совладать с муками совести и связался с Эмилем после того, как женщина скончалась в больнице. И без обиняков сообщил тому: мол, это Снорри напал на Бильгью. Ноуи, разумеется, не знал, что это ложь. Эмиль решил отомстить – полагаю, что его ярость нарастала в течение двух лет и вот наконец достигла пика. – Боже мой, – вздохнула Мария, – значит, он отомстил Снорри за то, к чему тот не имел абсолютно никакого отношения? – Сложно сказать, насколько ясно он в тот момент мыслил. Эмиль, должно быть, уверился в том, что в нападении на Бильгью виновны оба – и Роберт, и Снорри. Заманив последнего в безлюдное место, он расправился с ним – сбил невинного человека на машине своих родителей. Как он отомстил Роберту, нам тоже известно, и поди знай, чем бы все закончилось, если бы Эмиля не задержали. Мария снова уселась в свое кресло и вздохнула: – Невероятная история, просто невероятная. Если я тебя правильно поняла, непричастный человек погиб, а Роберт, который наверняка и стоял за этим гнусным преступлением, возможно, выйдет сухим из воды. – Вполне вероятно, а вот Эмилю предъявят обвинение, и он либо проведет много лет за решеткой, либо окажется в психиатрической клинике. – А Мартейнн? С него что же, тоже как с гуся вода? – Предполагаю, что именно он все это и придумал, а не Лаура. Это же очевидно, ты не согласна? – произнесла Исрун задумчиво. – Ты же понимаешь, что это за тип. Мягко стелет, да жестко спать. Неудивительно, что он за короткое время достиг таких высот. – И как же нам к нему подобраться? У тебя есть какие-то доказательства против него? – Я бы намекнула на его причастность в сюжете, – уклончиво ответила Исрун, хотя в душе она понимала, что идет на поводу у собственной злости и желания справедливости, а не здравого смысла. – Ну а как ты будешь его причастность доказывать? – взволнованно спросила Мария. – Если твоя теория верна, это окажется не просто сенсацией, а самой большой информационной бомбой в исландской политике за много лет. Исрун опустила глаза: – Ну… прямых доказательств у меня нет. Но… это же очевидно. – Ты что, с ума сошла?! – воскликнула Мария скорее с разочарованием, чем с гневом. – Мы не будем озвучивать в эфире беспочвенных обвинений против премьер-министра только потому, что ты ударилась в конспирологию. Ты ведь это прекрасно понимаешь, Исрун. Сюжет может затрагивать коррупцию в партии и признание помощницы премьера о своей причастности к ужасной трагедии, а зрители пускай сами делают выводы. – Немного успокоившись, Мария добавила: – Как бы то ни было, это просто бомба. Исрун кивнула. Впрочем, она и не сомневалась, что Мария отреагирует таким образом. Да и Мартейнна Исрун знала достаточно хорошо, чтобы понимать, что он выйдет сухим из воды. 47 В Сиглуфьордюре вечерело, и с моря дул прохладный северный ветер. Совсем скоро предстоял визит к Делии. Ари с пользой провел день, собирая информацию, которой ему не хватало, чтобы расставить все точки над «i». Они с Кристиной даже повторно съездили к акушерке в Оулафсфьордюр и еще немного с ней пообщались. Результат этой беседы не то чтобы имел решающий характер, но все же в некоторой мере подтвердил догадку Ари. В дверь его дома на Эйраргата постучали. Открыв ее, Ари с удивлением обнаружил на пороге Томаса. Тот без приглашения проскользнул в прихожую, чтобы поскорее укрыться от дождя. – Привет, – сказал Ари. – Проходи, проходи.