Ари примолк в ожидании ответа. – Нет, не обсуждала, – понурил голову Хьединн. – Пребывание во фьорде сказалось на ней не лучшим образом? – Делия перевела взгляд на Ари. – Я это вполне могу понять. Сама там жить я ни за что бы не согласилась. – Да, Никюлаус посчитал, что пребывание в Хьединсфьордюре отразилось на Гвюдфинне еще хуже, чем на Йоурюнн. Гвюдфинна наверняка страдала от бесконечной темноты и оторванности от мира, но об этом почти не упоминалось. Возможно, сохранить это в тайне было желанием Гвюдмюндюра. Отношение к людям с психическими заболеваниями было в те времена намного более негативным, чем сейчас. – Вы абсолютно правы, – согласилась Делия. – В наше время о таком даже не заикались. – Подозреваю, что Антон знал о ее психическом состоянии. Его приятель по имени Торвальдюр, о котором я уже упоминал, из объяснений Антона понял, что хозяйка дома день ото дня вела себя все более странно. Я посчитал само собой разумеющимся, что Антон имел в виду Йоурюнн. Однако, чтобы не оставалось сомнений, перезвонил Торвальдюру и выяснил, что на самом деле Антон говорил о Гвюдфинне, поскольку «хозяйкой дома» он воспринимал именно ее. – Такие условия могут плохо сказываться на психике, – заметила Кристина. – Они могут вызвать клиническую депрессию, которая подлежит немедленному и комплексному лечению. – Так или иначе, – продолжил Ари, – Гвюдмюндюр, должно быть, хотел, чтобы состояние его жены не стало предметом досужих пересудов, и готов был ради этого на все. – Вы говорите, он отправил этого парня учиться в Норвегию? – спросила Делия. – Совершенно верно. У него были на это средства. Кроме того, Антон знал правду не только о состоянии Гвюдфинны. В общем, у Гвюдмюндюра были веские основания послать его за границу, – улыбнулся Ари. Хьединн снова вскочил на ноги, чуть не опрокинув стул. – Вы на что это, вообще, намекаете, молодой человек? – воскликнул он. – Мой отец был порядочным человеком. – Ну будет, будет, – прервала его Делия, вспорхнув со своего места. – Хотите еще? – Она подлила кофе в чашки, которые и без того стояли почти нетронутыми. – Поаккуратнее, – шепнула Ари Кристина. – Я лишь предполагаю, что у Гвюдмюндюра были свои причины на то, чтобы материально поддерживать Антона во время учебы и помогать Йоурюнн и Мариусу, которые жили в нищете, до того как он взял их под свое крыло, – сказал Ари. Снова наступила тишина, которую никто не осмеливался нарушить. Делии было явно не по себе, – видимо, она уже мечтала о том, чтобы гости поскорее ушли. Хьединн был мрачнее тучи и продолжал стоять как вкопанный. – Ну а что касается Мариуса, – заговорил наконец Ари, – то у него имелась свободная от долгов квартира, а также деньги на сберегательном счете, к которым он не прикасался годами и которые в результате съела инфляция. Я попросил кое-кого внимательнее почитать бумаги Мариуса, в том числе его банковские выписки, а также все доступные документы о покупке недвижимости. Обнаружились две вещи. Первая – это тот самый платеж, вышеупомянутые сбережения Мариуса, поступившие на его счет летом 1956 года. Откуда они поступили, выяснить невозможно, но я почти не сомневаюсь, что от Гвюдмюндюра. – Довольно. Хватит бесконечных инсинуаций в адрес моего отца, – перебил его Хьединн. – Счастливо оставаться. С этими словами он двинулся в сторону двери. – Подождите, – окликнул его Ари, и Хьединн застыл на пороге. – Мы также обнаружили документ о передаче прав на квартиру в Рейкьявике. Изначально она принадлежала закрытому акционерному обществу с адресом в Сиглуфьордюре, которое, как выяснилось, отказалось от прав на нее в пользу Мариуса. Это случилось уже после того, как из затеи вести хозяйство в Хьединсфьордюре ничего не вышло, однако никаких указаний на то, что покупку квартиры Мариус оплатил, не имеется. – Ари снова заглянул в свою записную книжку и прочел вслух название акционерного общества. – Черт, – с тревогой на лице проговорил Хьединн, – это была одна из фирм отца. – Так я и думал, – кивнул Ари. – Возможно ли, что ваш отец был в таком огромном долгу перед Мариусом, что перевел на его счет такую значительную сумму? Как я понимаю, по тогдашнему курсу деньги были очень большие. А потом еще и передал ему право собственности на квартиру в Рейкьявике? Справедливости ради надо заметить, что, судя по всему, Мариус теми деньгами так ни разу и не воспользовался; как я уже сказал, они просто лежали у него на счете, пока из-за инфляции не превратились в бесполезные бумажки. Ари сделал паузу, потом продолжил: – Есть еще два пункта, которые мне хотелось бы упомянуть. Во-первых, я пытался отыскать некролог Йоурюнн, но не обнаружил ничего, кроме коротенькой заметки о ее смерти. Фотографии покойной там не было. Более того, я не обнаружил изображения Йоурюнн ни в одном из сообщений о ее кончине. Само по себе это не так уж и странно, но мне показалось, что такая подача была выгодна Гвюдмюндюру. Он, видимо, стремился к тому, чтобы после смерти Йоурюнн ее фото не публиковались. – Но почему? – спросила Делия. Пропустив ее вопрос мимо ушей, Ари продолжал: – Я также должен рассказать вам о Бьорг. – Он перевел взгляд на Кристину. – Мы с Кристиной съездили сегодня к ней в Оулафсфьордюр… Да, кстати, Хьединн, Бьорг будет рада, если вы ее навестите. – Я? А кто это? – спросил Хьединн, по-прежнему стоя в дверях и, видимо, поменяв решение немедленно покинуть дом. – Это акушерка из Оулафсфьордюра. Именно она принимала роды у вашей матери, когда вы появились на свет. Она до сих пор жива и неплохо себя чувствует, несмотря на преклонный возраст. – Как вы сказали? Она до сих пор жива? Да ей, должно быть, лет сто, – отозвался Хьединн. – Еще как жива, – кивнул Ари. – Но почему Гвюдмюндюр обратился к ней, а не к акушерке из Сиглуфьордюра? К чему такие сложности? Сиглуфьордюр ближе, да и добираться туда легче через горный перевал. Бьорг посчитала, что ее коллега из Сиглуфьордюра не решилась переходить через Хестскард, что, в общем-то, возможно. А как там оно было на самом деле, знать нам не дано, поскольку эта акушерка давно уже скончалась. Но объяснение могло быть и другим: Бьорг с обитателями фермы была незнакома и впоследствии вряд ли с ними когда-нибудь встретилась бы. Взгляды всех присутствующих были устремлены на Ари, сердце которого билось все сильнее. – Гвюдмюндюр связался с Бьорг, сообщив, что у его жены начались схватки, – продолжал он. – Акушерка рассказала нам, что роды были трудными и матери Хьединна пришлось целый день оставаться в постели. Сама Бьорг вернулась в Оулафсфьордюр лишь на следующие сутки. Я не сразу осознал важность этой детали, но потом все встало на свои места. Ари посмотрел в глаза Хьединну. Тот сохранял каменное выражение лица, пока постепенно не начал понимать глубинный смысл, содержащийся в словах Ари. – Послушайте… Нет, этого просто не может быть, – наконец пробормотал Хьединн. – Именно. Здесь какая-то нестыковка. Конечно, можно предположить, что Бьорг говорит неправду, но только зачем ей это делать? Возможно, она что-то путает, хотя, как мне показалось, она помнит подробности тех событий довольно отчетливо. Ты ведь можешь это подтвердить? – Ари перевел взгляд на Кристину. – Конечно, – тихо сказала та. – Объясните мне, в чем тут дело, – решительно вмешалась в разговор Делия. – Какая здесь нестыковка? Ари снова взглянул на Хьединна: – Вы сами объясните это Делии? Пару мгновений поколебавшись, Хьединн заговорил: – Да… Я рассказывал Ари во время нашей первой встречи о том, почему мне дали такое имя. По словам матери, в тот день, когда я родился, она спустилась к лагуне Хьединсфьордюра. Погода стояла солнечная, и она решила, что назовет меня Хьединном. – Думаете, она говорила неправду? – спросил Ари. – Ее слова совершенно не стыкуются с рассказом Бьорг о том, что роженице пришлось целый день пролежать в постели после тяжелого разрешения от бремени. – Нет, она говорила правду, – ответил Хьединн, хотя и с долей сомнения. – Она часто об этом рассказывала. О том, что в тот день, когда я родился, стояла замечательная погода. Я вообще не понимаю… – Он осекся, уставившись в пустоту. – Ответ лежит на поверхности: Гвюдфинна не ваша мать, Хьединн, – отрезал Ари, повергнув всех присутствующих в шок. – Что?.. Да быть такого не может, – отчаянно запротестовал Хьединн. – Этого не может быть… – Его голос надломился. – Может. Это и есть единственное возможное объяснение, – твердо сказал Ари. – Я уже упоминал, что это дело сопряжено с такими… обстоятельствами, которые в те времена считались едва ли не постыдными; более того, наши парламентарии до сих пор не пришли к единому мнению по этому вопросу. Я имею в виду суррогатное материнство. – Суррогатное материнство? – удивилась Делия. – На что вы намекаете? – Этот термин, конечно, вошел в обиход не так давно, но, по сути, это именно то, что произошло в данном случае. Договоренность с женщиной, чтобы она выносила ребенка для других людей. У Гвюдмюндюра и Гвюдфинны детей, кроме Хьединна, не было. В те времена такое редко случалось. Кроме того, у нас есть доказательства, что они предлагали усыновить ребенка Йоурюнн и Мариуса за несколько лет до того, как родился Хьединн. Что, если они решились на такой шаг, потому что были не способны зачать собственного ребенка, а не только для того, чтобы облегчить жизнь Йоурюнн и Мариусу? – Вы говорили, что Йоурюнн хотела, чтобы мальчика усыновили чужие люди? – вмешалась Делия. – Именно. Она хотела передать его совершенно незнакомым людям, чтобы никогда больше с ним не встретиться. Тогда она настояла на своем и не позволила Гвюдфинне стать матерью ее сына. Гвюдмюндюр же со своей женой наверняка не оставляли попыток стать родителями, но их старания не увенчались успехом. Искусственного оплодотворения в те годы еще не существовало, так что решить их проблему не представлялось возможным. – Ари взглянул на единственного в их компании врача, как бы ища подтверждения своим словам. Кристина кивнула, и он продолжил: – Вероятно, они консультировались с доктором, который предположил, что проблемы с зачатием скорее у Гвюдфинны, а не у Гвюдмюндюра. И вот в какой-то момент последнего осенила идея – возможно, еще до того, как он пригласил Мариуса и Йоурюнн в Хьединсфьордюр. Те испытывали трудности с деньгами, а Мариус, как нам известно, был человеком легко поддающимся влиянию. Видимо, в материальном плане им с женой стало совсем невмоготу, и Гвюдмюндюр решил этим воспользоваться. Он перевез их на север и подыскал Мариусу работу. Таким образом они оказались перед ним в долгу. Впоследствии Гвюдмюндюр сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться. Оно заключалось в том, чтобы Йоурюнн родила им с Гвюдфинной малыша. – Я этому не верю! – рассвирепел Хьединн. Но Ари не останавливался: – Йоурюнн и Мариусу было обещано хорошее вознаграждение, как показывает сумма, поступившая на счет Мариуса. Платеж был проведен только летом, после того как родился Хьединн. Вероятно, все договоренности были достигнуты заранее, чтобы избежать рисков, если Йоурюнн, родив ребенка, вдруг передумает. Но никто не должен был знать правды – никто не должен был увидеть, что на самом деле беременной ходила Йоурюнн и что именно она кормила ребенка грудью в первые месяцы его жизни. Гвюдмюндюр нашел этой проблеме решение: они переехали в необитаемый фьорд под предлогом ведения там фермерского хозяйства. Не зря же кое-кто называл Гвюдмюндюра авантюристом – и в данном случае его это более чем устраивало. – Вы, должно быть, сошли с ума! – чуть ли не прокричал Хьединн. – Значит, именно поэтому мне был оказан такой холодный прием, когда я очутилась во фьорде, чтобы поснимать там на кинопленку? – проговорила Делия. – Предполагаю, что именно так оно и было, – ответил Ари. – Когда возникла необходимость в дополнительных рабочих руках, они пригласили на ферму подростка из Хусавика, что оказалось ошибкой. Похоже, он стал невольным свидетелем того, как Йоурюнн кормит грудью малыша, и крайне удивился, поскольку считал матерью Хьединна Гвюдфинну. Гвюдмюндюра данный факт, безусловно, расстроил. – А кто же… – начала Делия и осеклась, но Ари сразу понял, что ее интересует. – А кто же был отцом ребенка? Отцом Хьединна, я имею в виду. Ари ответил, обращаясь к Хьединну: – Я не предполагаю ничего иного, кроме того, что вашим отцом был Гвюдмюндюр. – Но как же так получилось?.. – смутилась Делия. – Это, видимо, было не так и сложно – он оплодотворил сестру своей жены традиционным способом. Это, скорее всего, тоже являлось частью договоренности, – объяснил Ари. – После чего им оставалось только ждать. Йоурюнн забеременела и наконец родила. Видимо, они надеялись, что прибегать к профессиональной помощи при родах им не придется. Однако во избежание рисков все-таки были вынуждены вызвать акушерку. – И поэтому они обратились к акушерке из Оулафсфьордюра, – подытожила Делия. – В Сиглуфьордюре все друг друга знают, так что обвести вокруг пальца местную акушерку им бы не удалось. – Вы правы, – подтвердил Ари. – Гвюдмюндюр наверняка представил Йоурюнн Гвюдфинной и надеялся, что обман останется нераскрытым. Не следует забывать, что сестры были очень похожи, – стоит только взглянуть на фотографию, с которой все началось. – Он извлек из записной книжки копию снимка и показал ее присутствующим. – Обратите внимание, что основное отличие между сестрами в том, что одна из них более худощавая – и это Гвюдфинна, которая вроде как совсем недавно стала матерью. Крошечная деталь, но в то же время и важный фрагмент пазла, который встраивается в единое панно. Я, кстати, еще раз съездил к Бьорг, чтобы показать фотографию, но, как и следовало ожидать, столько лет спустя она не смогла с уверенностью сказать, у какой именно из двух женщин она принимала роды. – Вот так история, – протянула Делия, явно обескураженная тем, что услышала. – Значит, в этом и кроется причина того, что после смерти Йоурюнн не было опубликовано ни одной ее фотографии? – Совершенно точно, – убежденно кивнул Ари. – Было бы неоправданным риском публиковать фотографии Йоурюнн, учитывая, что акушерка могла заметить, что женщиной, у которой она принимала роды, была именно погибшая, а не ее сестра. В этот момент голосом, полным тоски, заговорил Хьединн: – Так кто же все-таки убил Йоурюнн? – Гвюдфинна, конечно, – сказал Ари. – Да что вы несете?! – взорвался Хьединн. – Вы же совсем недавно утверждали, что ни мой отец, ни мама не имеют к ее смерти никакого отношения… – Он внезапно затих, видимо окончательно осознав, что имел в виду Ари.