Министр обороны кивнул, а Тандаджи добавил: – Нашим агентам удалось пробраться к центрам сопротивления, взять координаты. Днем у нас нет возможности к ним приблизиться – в воздухе постоянно рыщут раньяры. К счастью, по ночам они спят, и мы на листолетах сбрасываем оружие и припасы и забираем раненых. Не везде есть возможность приземлиться, ваше величество. Но мы наладили с группами сопротивления связь и помогаем в той мере, в какой возможно. Все они готовы при необходимости начать наступление, чтобы отвлечь врагов от портала, когда вы наберетесь сил закрыть его. Королева расстроенно опустила глаза. Каждый день все министры, да и, кажется, все встречные вглядывались в нее с немым вопросом: почему она здесь, а не на Юге или Севере, не закрывает порталы. И она издергалась уже от чувства вины. Тем временем министр обороны продолжал: – На Юге ситуация куда серьезнее. Там уже тепло, нет в союзниках мороза и метелей, и враги, захватив Мальву и разделившись, слишком быстро продвигаются к Иоаннесбургу и к побережью. Хорошо, что удалось оперативно наладить производство оружия, да и мобилизация сыграла свою роль. На половине пути захватчики завязли. Но к ним постоянно прибывает подкрепление, и они медленно продвигаются вперед и захватывают все новые поселения. Существует риск, что враг продавит сопротивление в Дармоншире и выйдет навстречу своим со стороны побережья, и тогда наши войска окажутся в клещах. – А Стена им разве не должна стать преградой? – недоуменно поинтересовалась Василина. Повернулась к Стрелковскому. – Не могу сказать, ваше величество, – тяжело признался Игорь Иванович. – Стена действует на войска из других стран, но сказать, сработает она или нет против иномирян, никто не может. Мы надеемся, что да, но готовимся к худшему. В образовавшейся тягостной паузе громко треснуло полено в камине. Все обернулись. Под изумленными взглядами присутствующих из камина огненной полосой выпрыгнул огнедух, обернулся большим гепардом, держащим в зубах что-то яркое, сияющее, и, урча, положил это на пол перед Марианом. – Огооонь тебя теперь не троонет, – прогудел он. Подластился к королеве и прыгнул обратно в камин. Все это произошло так быстро, что мужчины успели только повскакивать со своих мест. – Что это, Мариан? – с любопытством спросила Василина. Принц-консорт поднял подарок – сияние в его руках уменьшилось, и все увидели золотой браслет с выгравированными магическими знаками. Поморщился – артефакт был еще горячим, – надел себе на запястье над брачным браслетом и, секунду поколебавшись, подошел к камину и прикоснулся к огню. Пламя обтекало его кожу, не причиняя вреда. – Полезная вещь, – сказал Байдек, усмехнувшись. – Особенно в нынешних условиях. Мужчины медленно рассаживались обратно. – Правильно я понимаю, моя госпожа, – ровно проговорил Тандаджи, – что явление этого существа нормально? И не представляет для вас или кого-то еще опасности? – Это огненный дух. Я учусь им управлять. Но прикасаться не советую, они опасны, – откликнулась королева. – А этих духов в помощь армии никак приспособить нельзя? – тут же увидел выгоду министр обороны. – Не знаю, – честно ответила Василина. – Господа, вы видите, я обучаюсь на ходу. Если у меня будет чем вас порадовать, я обязательно это озвучу. А сейчас давайте дослушаем ваш доклад, Геннадий Иванович. Министр обороны кивнул, перевернул страницу: – Тяжелой остается ситуация с нежитью, ваше величество. Если со стороны наших войск действуют команды зачистки, трупы убитых стараются сжигать, то со стороны иномирян началось массовое поднятие. С одной стороны, нам это на руку, а с другой – в тылу врага остаются сотни поселений, люди из которых не успели или не смогли убежать. Теперь, помимо того что они живут при диктатуре варваров и постоянно подвергаются риску быть угнанными в другой мир, им угрожает и нежить. Твари охотятся стаями, и их число все растет. Мы пока бессильны помочь. – Он поднял глаза от доклада и резюмировал: – В целом ситуация стабильно неутешительная, ваше величество. Мы воюем на два фронта, и нам постоянно приходится отступать. Снова показывали кадры с мест боев: Василина сидела бледная, сжимая ручку, и только муж рядом останавливал ее от того, чтобы крикнуть: «Хватит!» Совещание закончилось. За окном вставали вечерние сумерки. Василина отпустила подчиненных, устало откинулась на спинку кресла. Байдек погладил ее по плечу, поцеловал в висок, встав за спиной. – Ненавижу все это, – сказала она тихо. – Я не видела детей со вчерашнего дня, я устала, хочу есть и отдохнуть. У меня голос уже сел от совещаний и советов. Я не могу больше смотреть на трупы убитых солдат, Мариан. И понимать, какая я никчемная. – Это не так, – коротко сказал он. – Ты просто устала. Я прикажу принести кофе. Он потянулся к телефону, чтобы вызвать секретаря. – Нет, – Василина потянула его за рукав. Он обернулся – она смотрела с тяжелой, усталой решимостью. – Попроси, пусть срочно принесут свежей крови, Мариан. Кровь неизвестно как, но нашли, принесли через пятнадцать минут, и королева оценила вышколенность своего секретаря – лицо ее было профессионально-равнодушным. Большую кружку поставили на стол. Василина смотрела на нее с минуту, встала, схватила и, запрокинув голову, с отчаянием начала глотать горячую плотную кровь. Байдек молча стоял рядом. Она выпила меньше половины, отстранилась отдышаться. На глазах ее блестели слезы. Снова поднесла ко рту кружку – и тут Василину согнуло и вырвало. И рвало очень долго и очень жестко. Секретарь за дверью, услышав первые звуки из королевского кабинета, встала и непреклонно потребовала всех ожидающих удалиться. И сама ушла, закрыв двери в приемную и приказав охранникам никого не пускать. Потому что королева должна выглядеть в глазах подданных стойкой, хладнокровной и на все способной. А этого трудно достичь, когда из кабинета слышны звуки отчаянных рыданий, перемежаемых рвотными спазмами и успокаивающим голосом принца-консорта. Глава 10 Совещание подошло к концу, и его участники вышли в приемную. Кто-то задержался пообщаться с коллегами, кто-то записывался у секретаря на встречу с королевой, кто-то спешил к выходу из дворца – либо через парк в дом правительства, либо к автомобилям, чтобы доехать до министерств. Игорь Иванович разговаривал с министром обороны, а Тандаджи встал у окна, полюбовался на покрытый темным пористым льдом пруд – вот-вот ухнет на дно, – и, когда Стрелковский освободился и направился к выходу, присоединился к нему. – Узнал, что я просил, Игорь? – поинтересовался тидусс, вежливо пропуская коллегу вперед. – Да, – Стрелковский говорил вполголоса, потому что длинный коридор усиливал любые звуки. – Его Священство благословил открытие новой часовни Триединого и выделил нам служителя, Майло. Я завтра сам съезжу туда со священником, представлю Дорофее… а то мало ли что… – Превосходно, – пробормотал тидусс, задумчиво сплетя пальцы на животе. – Как освятим, поставлю ее величество в известность и объясню ей идею. Спасибо, Игорь. Я говорил со Свидерским, он готов повторно установить щиты. Не без условия, конечно. – Перевести туда и Симонову с детьми в случае опасности, – усмехнулся Игорь Иванович. – Да, – буркнул Тандаджи. – Конечно, не хотелось бы трогать ее высочество, сейчас они с Троттом точно не опасны. Но если иномиряне подойдут ближе, придется перестраховаться и вывезти принцессу, пока монастырь не блокировали. Слишком рискованно надеяться, что и дальше враги будут обходить храмы и монастырские земли. – Почему они так поступают, не удалось узнать? Тандаджи едва заметно пожал плечами. – С пленными иномирянами работают, но это простые солдаты: язык они не знают, обучаются медленно, агрессивны и примитивны. Хотя, по донесениям агентов с захваченных территорий, часть высших командиров понимают рудложский и общаются на нем. И те наши бойцы, кому удалось бежать из плена, тоже об этом упоминали: их допрашивали на рудложском и предлагали воевать на стороне противника, иначе казнь. Чудеса, Игорь. Откуда им знать язык? – Операцию по захвату кого-то из командиров готовите? – вместо ответа спросил Стрелковский. – Естественно, – невозмутимо проговорил начальник внутренней разведки. – И не одну. – Вот захватим и узнаем. И почему не трогают храмы Триединого, и откуда так хорошо знают наш мир и рудложский язык. Пока можно только гадать. Скорее всего, здесь задолго до вторжения работали лазутчики. Но как мы их упустили? Тандаджи едва заметно поморщился. – Не заметить странно одетых людей, не знающих языка и с другим менталитетом? Где-то же они должны были выучить рудложский, чем-то питаться, жить. Маловероятно, Игорь. Есть версия, что кто-то с Туры попал в провал, там его поймали, и он уже сдал всю информацию о мире. Но это должен был быть очень знающий человек. Сплошные вопросы, сплошные вопросы… И Алина Рудлог, которую нужно успеть вывезти из-под удара – но при этом лучше не трогать. Уповаю только на то, что продвижение врагов захлебнется. Или что ее высочество проснется раньше. – Трудный выбор, полковник, – Игорь без насмешки хлопнул коллегу по плечу. – Я не знаю, что бы я решил. Монахи Триединого в случае нападения – грозная сила, поверь. Но способны ли даже все монахи побережья остановить полчища нападающих – не знаю. – Я проверять не буду, – Тандаджи открыл дверь Зеленого крыла, кивнул охранникам и продолжил: – Байдек в курсе этой идеи и поддерживает ее. Пока сошлись на том, что, если иномиряне захватят Чернолесье – это около недели пути до монастыря, – будем эвакуировать в бункер. Вместе с охраной и Троттом. – В принципе, там вокруг достаточно безлюдно, чтобы в случае эксцесса обойтись малыми жертвами, – понимающе проговорил Игорь Иванович. – Ты еще не застал – мы долго выбирали это место, чтобы недалеко от столицы и относительно малонаселенный район. Хотя пара деревень в округе есть. И, если даже начнутся бои, можно задраить дверь и продержаться несколько месяцев. Жаль, камер в округе нет. – Уже есть, – скупо улыбнулся Тандаджи, – по периметру за несколько десятков километров. И пункт наблюдения внизу, и система оповещения. Если враги подойдут к столице с той стороны, Дорофея их появление не пропустит и успеет забаррикадироваться. – Что говорит студент, связанный с принцессой? – поинтересовался Стрелковский. – Идут, – мрачно сказал тидусс. – Все еще идут, Игорь Иванович. Надеюсь, этот Тротт знает, что делает. И вернет нам ее высочество так быстро, как это возможно. – А пока, – в тон ему продолжил Игорь, – надо заняться своими делами. У меня есть еще надежда, что сегодня я смогу переночевать дома. Если успею обеспечить подкрепление для блакорийской агентуры. – У меня такой надежды нет, – невозмутимо проговорил Тандаджи. – Надо поскорее гнать захватчиков, Игорь Иванович, иначе наши дети родятся, вырастут и женятся, так и не узнав отцов в лицо. Благо, Таби и матушке сейчас не до меня – к нам приехали жены сыновей с детьми. Пять внуков, слава великим духам, способны занять моих женщин. Стрелковский криво улыбнулся. У Тандаджи сыновья были погодками. И в школу пошли позже из-за плохого знания языка, когда Игорь взял тидусса в агенты и смог устроить его детей, и в училище поступили не в шестнадцать, как принято, а когда одному было девятнадцать, другому двадцать – потому за время учебы успели и жениться, и детей завести. – А как сыновья, Майло? – Готовятся встретить врага в составе гарнизона Угорья, – ровно ответил тидусс. – Их училище эвакуировали, но они решили не уезжать. До выпуска два месяца осталось, им в срочном порядке дали звание младших лейтенантов и отправили в армию. Игорь остановился у своего кабинета, внимательно посмотрел на коллегу, ученика и друга – но лицо того, как всегда, было безмятежным. Может, глаза сощурены чуть больше, чем обычно. – Надеюсь, с ними все будет в порядке, Майло. Я помолюсь Триединому о них. – Благодарю, – сдержанно ответил Тандаджи и первый раз на памяти Стрелковского сделал тидусский охранный знак – перечеркнутый круг двумя пальцами. – Пусть великие духи будут к ним милостивы и многоглазый дух Инира приглядит за моими детьми. Игорь Иванович действительно успел вернуться домой к ночи. Люджину последний месяц он почти не видел – что там разглядишь в темноте, когда пашешь без выходных, приходишь домой пару раз в неделю за полночь и падаешь рядом в постель. И сил хватает только подгрести к себе теплую спящую женщину и провалиться в сон. А утром поднимаешься, втыкаешь себе в руку иглу и уезжаешь до того, как Люджина просыпается. Разговаривали они днем, ровно пять минут, по телефону. Он интересовался ее самочувствием, она – его работой. Больше времени у Игоря не было, а Дробжек ни разу не высказала ему неудовольствия или обиды, что он ее бросил. Шел четвертый месяц ее беременности, и первое обследование на днях показало, что у них будет сын. Сын! В голове, когда Люджина сообщила по телефону эту новость, был такой сумбур, что пришлось отложить срочную работу и выйти в парк – охладиться и привести мысли в порядок. Игорь Иванович никогда не думал, что одно известие сможет так взволновать его. Или что пол ребенка будет иметь для него значение. Но дочь у него уже была – взрослая, прекрасная, сильная дочь от любимой женщины. Полина, слава богам, все дольше и дольше оставалась в человеческом облике, как докладывал Игорю командир ее личной гвардии. И теперь еще одна женщина, верная и честная, принесет ему сына. Как специально, когда он, подняв воротник пальто, обходил замерзший пруд перед дворцом, ему позвонила Полина Рудлог. Он нажал «ответить» с тревогой, но королева Бермонта очень бодро и официально произнесла в трубку: – Здравствуйте, Игорь Иванович. Я бы хотела вас увидеть и поговорить. О вас… и обо мне, и о маме… Мне стало известно… – уверенности в ее голосе поубавилось. – Вы не навестите меня с Люджиной? – наконец выговорила она. – Примерно в это время я уже не сплю. – Ваше величество, – с теплотой сказал он, – я был бы рад. Но, к сожалению, крайне сейчас занят. Если вы позволите, то лучше отложить нашу встречу.