– Уставший, – честно сказала я. – Как и все мы, впрочем. – Я скоро забуду, как он выглядит, – сокрушенно проговорила мама Люка и тут же построжела. – Марина, – деликатно начала она. – Я не вмешиваюсь в ваши с сыном отношения, но не могу промолчать, когда дело касается моего внука. Или внучки. Скажи мне на милость, как тебе в голову взбрело таскать носилки с ранеными? Ты же медик, ты знаешь, к чему это может привести. Она говорила ласково, без давления, и я почувствовала, что начинаю краснеть. – И Маргарета ни слова тебе не сказала, несмотря на профильное образование, – укоризненно продолжала внушение моя свекровь, – как и твоя акушерка. Поэтому приходится просить мне. Умоляю, милая, больше никаких тяжестей и подвигов. Я вздохнула. Почему-то рядом с ней желания спорить и упираться совсем не возникало. – Вы правы, леди Лотта. Это было глупо. Привычка сыграла. Обещаю, больше ничего тяжелее скальпеля. – Вот и славно, – она светло улыбнулась, и я не могла не улыбнуться в ответ. В гостиную вошла Мария с печеньем и кувшином молока. Мы подождали, пока она разольет его в большие глиняные кружки, сделает книксен и удалится. – Откуда вы знаете леди Викторию? – поинтересовалась я, когда первое печенье уже было оценено по достоинству. – Нас с ней объединяет одна потеря, – тяжело пояснила леди Лотта. Я ждала дальнейшего рассказа, но она не стала продолжать, а я – лезть туда, куда не зовут. Мама Люка молча пила молоко, глядя в кружку невидящими глазами, и, когда я уже начала думать, что она так и уйдет, не сказав больше ни слова, печально произнесла: – Почему-то, только когда встречаешься со смертью, понимаешь, как важно, что человек просто жив. Он может быть не с тобой, ты можешь даже никогда его больше не увидеть – но лишь бы знать, что он есть и живет где-то, дышит и чувствует. Лишь бы знать… Глава 13 Начало марта, Инляндия Люк Дармоншир Огромный белый змей аккуратно планировал к Третьему дармонширскому форту. Голубоватая луна красиво освещала длинные трепещущие перья, чешуйки на теле и зажатый в зубах небесного гада бронетранспортер. Змей приземлился у форта шумно, осторожно поставил машину на землю и с трудом разжал пасть. И с брезгливостью зафыркал, мотая башкой и раздувая ноздри. Ему не нравился запах солярки. Его уже ждали: несколько офицеров во главе с комендантом Первого форта, полковником Фростом, стояли у ворот, куда отступили, дабы ненароком не попасть под длинный герцогский хвост. Сейчас они рассматривали добычу, деловито пиная по шинам и щупая орудия. Змей выпустил из передних лап ящики с патронами для пулемета, ожесточенно почесался и обернулся в человека. – Ну, – жизнерадостно сказал полковник Фрост, – удачно, ваша светлость. В этот раз вы его не пожевали. И даже почти не обслюнявили. А то у предыдущих из пулеметов долго ваши слюни вычищать пришлось. Люк мрачно посмотрел на него, но один из офицеров в это время поднес флягу с водой, и герцог, вместо того чтобы огрызнуться, начал жадно пить. – Завтрак готов, ваша светлость, – продолжил полковник, – прикажете накрывать? – Нетсс, – немного шипяще ответил Люк и покрутил плечами. – Мародерничать, так уж по полной. У меня еще один полет, полковник. Я обещал подарок жене. – Тогда вот вам подкрепиться, – не дернув и бровью, полковник залез в карман кителя и достал большую шоколадку. – Благодарю, Фрост, – Люк торопливо зашуршал оберткой и откусил чуть ли не половину плитки. – Заводите добычу в форт. Я надеюсь вернуться до восхода солнца. Через несколько минут змей опять поднялся в воздух, все еще голодный и немного раздраженный. Но необходимо было завершить дела, запланированные на эту ночь, чтобы завтра опять полететь в рейд по захваченным территориям. Замечательная в своем безумии и простоте идея добывать крупногабаритное оружие на занятых врагом землях пришла Люку после встречи с Иппоталией. Царица так уверенно говорила о его мощи, что герцог вернулся в Дармоншир озадаченным и немного пристыженным. И голову сломал, пытаясь найти решение проблемы нехватки оружия, пока через несколько дней из Маль-Серены не пришли несколько кораблей с вооружением и боеприпасами. Царица не только сдержала слово, но и прислала отряд серенитских снайперов во главе с майором Лариди, которая, едва сойдя с корабля на берег, сообщила, что стрелки поступают в полное распоряжение его светлости и готовы не только выбивать цели, но и учить солдат на местах. А также ходить в разведку к позициям врага. Люк стоял на причале порта Виндерса, столицы герцогства, улыбаясь приветствующему его морскому ветру, кораблям с оружием и сероглазым снайперам, слушал майора и рассматривал медленно сгружаемые с кораблей контейнеры. Слишком медленно. Мелькнула мысль, что он перетаскал бы их к фортам быстрее, только пасть надо раззявить пошире. А следом пришло озарение. У Дармоншира нет ни бронированных машин пехоты, ни танков. Зато на захваченных землях Инляндии все это есть. И если он во второй ипостаси таскал очень нелегкого Луциуса, когда они дрались, то с танком или артиллерийским орудием тоже должен ведь справиться? В первый полет Люк отправился тайно, выбрав ночь, когда небо было закрыто плотными облаками, а над Инляндией закручивался очередной снегодождевой циклон. В трехстах километрах от Дармоншира, на пути к столице, находилась военная часть, захваченная иномирянами, и Люк, регулярно летающий в разведку, давненько заприметил штук пятнадцать танков, которые стояли аккуратненькими рядами, накрытые темными чехлами. Он долетел до части, снизился, невидимый в бело-водяной мороси, осторожно распахнул пасть, зацепляя танк зубами, и, скрипнув от натуги, поднялся в воздух. И сразу понял, что переоценил свою мощь. Танк тянул морду вниз, и Люк летел, как гигантский упавший знак вопроса, судорожно дергая крыльями и вертя хвостом. Через несколько минут полета чехол, не выдержав напряжения, лопнул, и огромная бронированная машина с гулом, ускоряясь, полетела вниз, к небольшому поселку. Люк, похолодев от ужаса, метнулся перехватить, клацнул зубами, чуть не оставив на танке челюсть, – но машина выскользнула и с бухом, от которого сотряслась земля, приземлилась во двор какой-то фермы. Его замершая светлость от облегчения, что не в дом, шумно выдохнул – отчего ударил буран и снежная туча сверху начала закручиваться воронкой – и улетел от греха подальше, оставляя позади и воткнувшийся в землю танк, и озадаченного фермера: тот как раз выскочил из дома и теперь бегал вокруг подарка небес. Ныли зубы – Люк потрогал их длинным языком и решил, что эксперимент не удался и нужно нацеливаться на добычу полегче. С тех пор каждую ночь он занимался мародерством на захваченных территориях: делал по три-четыре вылета, переносил в зубах и бронетранспортеры, и артиллерийские орудия, и связки бронежилетов, и ящики с боеприпасами. Присматривался к нескольким брошенным самоходным артиллерийским установкам, но они весили немногим меньше танка, и Люк пока не рисковал. Хотя такие установки очень бы пригодились. За прошедшие две недели он натаскал под сотню различных орудий и около полутора сотен ящиков со снарядами. Этого, конечно, было недостаточно – однако лучше, чем ничего. Но все равно нужно было думать, что еще можно противопоставить захватчикам. – А вы этих стрекоз сожрать не попробуете, ваша светлость? – спросил как-то Фрост, когда отошел от оторопи из-за увиденного в первый раз змея, притащившего пожеванный легкий боевой листолет. – Напустить вас на стаю, вы их пастью переловите, а уж с наземными целями мы как-нибудь справимся. И вам питание, и нам чистое небо. А то на вас, уж простите, никаких пайков не напасешься. – Я же не лягушка, полковник, – саркастически заметил Люк. – И даже не ласточка, чтобы насекомых на лету ловить. – С другой стороны, если такая тварь вам поперек глотки встанет, то мы останемся без герцога, – уныло согласился комендант. – А если накинутся стаей в несколько сотен, то и вас могут разорвать, как пираньи. Как бы вас так приспособить, не подвергая опасности, а? – Как-нибудь приспособлюсь, – успокоил полковника Люк. Он регулярно уезжал на берег моря, повторял уроки Луциуса, тренировался управлять ветрами и очень надеялся, что его скромных умений хватит, чтобы остановить иномирян хотя бы в воздухе. Сейчас Люк летел вглубь Инляндии, почти к самой столице, туда, где на карте военных объектов была отмечена база мобильных госпиталей. В свернутом виде такой госпиталь состоял из пяти-семи контейнеров, которые легко погружались на грузовики или цеплялись к днищу листолета. А в развернутом контейнеры превращались в палаты, операционные и реанимационные комплексы. К каждому такому госпиталю прилагался мини-склад с препаратами первой необходимости. Искать поименно лекарства и оборудование из Марининого списка было бы слишком долго и трудоемко. А если получится выкрасть такой комплекс, там точно найдется все необходимое. Пролетая над лесом, в ясном свете луны Люк уловил движение: мелькнула отощавшая спина какой-то сбежавшей с одной из разрушенных ферм буренки, и инстинкт мигом взял верх над разумом. Голодный змей, рванувшись к земле, заглотил корову, облизнулся и помчался дальше. Склад находился точно там, где должен был быть, и Люк спустился вниз, на каменный плац, потек меж каменных ангаров с огромными дверями, в которых располагались мобильные госпитальные комплексы. Решившись, зубами выломал дверь в одном из ангаров и, заглянув в помещение, зашипел от разочарования: пусто. Пополз дальше, выламывая следующие двери, и за одной из них обнаружил заветные контейнеры со знаком Белого Целителя – свернувшейся кольцом белой змеей. Следующие полчаса Люк вытаскивал контейнеры наружу, прикидывая, как бы унести одновременно все пять. По всему выходило, что никак – и он, досадливо фыркнув, взял первый, пахнущий лекарствами, в зубы и на максимальной скорости понесся в Дармоншир. Он надеялся, что успеет перетаскать все до утра. Но когда опустил перед замком третий контейнер, заметил, что небо начало сереть. И Люк, раздражаясь из-за незавершенного дела (и, что греха таить, невозможности поразить Марину мгновенным исполнением ее просьбы), полетел к Третьему форту – отъедаться, поспать пару часов и дальше впрягаться в нелегкое дело повышения обороноспособности герцогства. Марина позвонила днем, во время сбора командиров в комендатуре Третьего форта, когда офицеры отчитывались о ходе мобилизации и обучении новобранцев, а Люк делился очередной идеей, как замедлить продвижение иномирянских тварей. При виде имени супруги на экране Дармоншир так удивился, что замолчал на полуслове. – Извините, господа, – сказал он, поспешно вставая из-за стола, и, выйдя за дверь, нажал на «ответить». – Я получила твой подарок, – голос госпожи герцогини был чуть насмешливым, но заметные теплые нотки заставили Люка улыбаться. – Скажи, а снаружи, на контейнерах – это что, следы зубов? – Да, – подтвердил Люк, с удовольствием закуривая. Как мало нужно, чтобы разомлеть, – похвала любимой женщины. – Но это не весь подарок. Завтра с утра будет еще. – Спасибо, Люк, – сказала она серьезно. – Я… оценила. – Все для тебя, Марина, – ответил он так же серьезно, как тогда, когда радовал ее фейерверками в небесах Иоаннесбурга. И трудно сказать, в каком случае ее реакция была ему дороже. Огненная жена его вздохнула и отключилась, а он все стоял и улыбался, как идиот, забыв и о войне, и о совещании, и о ждущих за дверью кабинета соратниках. Следующей ночью лорд Дармоншир первым делом помчался на госпитальный склад за оставленными контейнерами. В небе сияла почти полная луна, и на захваченных территориях все просматривалось на километры вокруг. Робко светились редкие окошки, словно опасаясь привлечь незваных гостей, шоссе и дороги в городах были занесены грязью, на улицах не видно было людей, и все свидетельствовало о запустении. Его светлость снова опустился на территорию склада, прикидывая, сможет ли за раз утащить оба оставшихся контейнера. Они лежали там, где он их оставил. Здесь как-то странно пахло, и Люк, настороженно поводив клювом из стороны в сторону, подцепил один из контейнеров зубами, а второй, извернувшись, зажал между передними лапами – если лететь осторожно, не должен выпасть, – и поднялся в воздух. Движение он заметил краем глаза, инстинктивно рванулся вбок, разворачиваясь, – и чертыхнулся, едва не выронив из клюва добычу. Из-за ангаров в свете луны с гулом поднялось не меньше сотни раньяров со всадниками, и вся эта агрессивная масса метнулась к нему. Мысли роились в голове, пока Люк несся прочь. Засада! Видимо, кто-то все-таки заметил его вчера. Или днем обнаружили выломанные двери и решили подкараулить. И разве эти стрекозы не должны спать по ночам?.. Контейнеры слишком сильно замедляли движение, не давая ускоряться, – герцог, вылетев за пределы города к лесу, только успел оглянуться, как его настигли иномирянские твари, облепили, вцепляясь в лапы, в горло, в хвост, вгрызаясь в загривок и крылья. Люк взвыл, запоздало вспоминая, что нужно было поставить щит, завертелся в воздухе от боли, изгибаясь и брыкаясь, как дичащийся конь. Рвали его безжалостно, пастями и крючьями на лапах, метили в глаза. У всадников оказались в руках ружья, и Люка жалило выстрелами. Он заметил в руках одного из нападающих гранатомет и, не дожидаясь, пока применят и это оружие, выпустил контейнеры и рухнул в лес. Покатился, ломая деревья и сбивая с себя тварей, поднялся и начал отбиваться, рявкая и щелкая челюстями во все стороны. Пусть Люк был больше сотни таких стрекоз, загрызть его они могли легко. Он метался среди них, уворачиваясь от укусов, а раньяры висли на нем, как волки на буйволе, и не отбиться было никак – и Люк, от боли или на проснувшемся вдруг инстинкте замер, зашипел, топорща перьевой воротник, улавливая и усиливая белесый легкий ветерок, струящийся среди деревьев, – и обрушил на врагов настоящий ледяной ураган. Ветер, ломая деревья, подхватил иномирянских чудовищ и начал швырять их в стороны и о землю с такой силой, что ломались лапы и крылья, трещали и лопались хитиновые панцири. Вдруг внутри урагана прогремел взрыв, затем второй – то рванул боекомплект гранатомета, – и вокруг все занялось огнем. Змей, напряженный, как струна, стоял внутри пламенно-воздушного безумия, вытянув шею и подрагивая, и на серебристой чешуе его играли красные всполохи. Когда все закончилось, вокруг вперемешку лежали обгорелые деревья, иномиряне, стрекозы и содержимое двух контейнеров. Ветер и огонь не пощадили никого и ничего. Раненый змей с клубящимися белесой дымкой ранами, прихрамывая и обжигая лапы, побрел с поля боя. Запах паленой человеческой плоти резал ноздри, Люк был ошарашен, измотан и слаб, негде и нечем было подкрепиться и не от кого ждать помощи. Он, шипя и дрожа от слабости, начал зализывать раны, до которых смог дотянуться; по телу прокатывались волны боли, грудь ходила ходуном, и Люк, изогнувшись от очередной судороги, замер, смотря в небо и чувствуя себя очень одиноким и несчастным.