Единственным добрым событием за сегодняшний чудовищный день был звонок Полины после полудня. Поля, будто совсем не поменявшаяся после долгого отсутствия своей души на Туре, тараторила, задавая сотню вопросов. Только голос ее был слабее, чем обычно. А Василина, стараясь не всхлипывать и вытирая текущие по щекам от счастья слезы, сумбурно попыталась рассказать обо всем: и о свадьбах Ани и Марины, и о том, что Каролина сейчас с отцом у Ангелины в Песках. И о том, что Алинка оказалась темной и сейчас спит. – Вот это да, – озадаченно проговорила Поля. – Значит… ее отец из темных? – Да. – Василина поколебалась и решилась: – Полюш, знаешь, твой отец тоже… – Мне рассказал Демьян, – вздохнула Полина. – Точнее, я сама вспомнила и спросила у него. Так забавно, Вась, я урывками вспоминаю, как была медведицей. И смешно, и страшно. И Игоря Ивановича вспомнила. – Не расстроилась? Пол помолчала, и Василина словно увидела, как она пожимает худыми острыми плечами. – Он хороший человек, и я всегда к нему что-то особенное ощущала. А отца я все равно люблю. Нет, удивилась, конечно, попереживала, но все уже прошло, Вась. – Я очень хочу прийти сейчас к тебе, – с горечью проговорила королева. – Но не могу, Полин. В мире творится что-то страшное. У вас все в порядке? – Демьян сейчас со мной, значит все хорошо, – уверенно заявила Полина. – Я все понимаю, Васюш. Мы увидимся еще. Обязательно. После того как перерыв в совещании закончился, пришел черед отчета Тандаджи о зачистке кладбищ. – Ситуация выравнивается, – говорил он, – вчера был всплеск, но после ночного землетрясения число восстающих захоронений снизилось, и есть надежда, что в день мы будем иметь не больше двух-трех происшествий, как и до Поворота года. Плохо, что начинаются проблемы с телепортами: мобильность войск очень снижается, и нежить успевает выйти за пределы захоронений. Поэтому жертв больше, чем могло бы быть. Но сейчас в срочном порядке собираются еще четыре листолета, мы и далее надеемся пополнять парк летательных аппаратов… В кабинет, пока говорил Тандаджи, заглянул один из агентов Стрелковского, неслышно проскользил к начальнику, положил перед ним стопку заполненных бумаг, накопитель с записью, что-то зашептал на ухо. Василина слушала тидусса, краем глаза поглядывая на Игоря Ивановича. Лицо его становилось все серьезнее, и он кивком поблагодарил помощника, указал на накопитель и на экран. – Ваше величество, – произнес Стрелковский настойчиво, – полковник. Прошу простить за то, что прерываю, но новости срочные. Тандаджи спокойно склонил голову и сел на место, а Стрелковский продолжал: – Во-первых, только что стало известно, что сопротивление в Лаунвайте прекращено. Город сдан захватчикам. И в напряженном молчании он продолжил: – Во-вторых, в окрестностях Терлассы около часа назад появлялся переход. – Появлялся? – удивилась Василина. – Именно, – кивнул Игорь Иванович. – Кадры сняты издалека, запись плохая, но это нужно увидеть. Три последующие минуты собравшиеся тихо наблюдали, как гигантская волна заливает открывшийся портал. Снято было, очевидно, не с самой высокой крыши столицы, но и сияние «цветка», и поднявшееся над городом море было видно очень хорошо. Запись по просьбе королевы прокрутили несколько раз, пока она не рассмотрела все в деталях. Дверь снова скрипнула, на этот раз вошедший направился к Тандаджи. Картина с шепотом на ухо, бумагами и накопителем повторилась в точности. – Значит, порталы можно закрыть, – подвела итог королева, снова ежась и потирая под столом холодные руки. – И, возможно, будь живы Луциус и Гюнтер, они бы не допустили прорыва у себя. – Этого мы уже не узнаем, – ровно проговорил Байдек. – Майло, у тебя, по всей видимости, тоже есть что сказать? – Да, ваше высочество, – лицо тидусса, и так обычно равнодушное, превратилось в каменную маску, только губы двигались. – Поступила информация от ректора МагУниверситета Александра Свидерского. На него завязана группа наблюдения за порталами. На севере Иоаннесбурга обнаружено характерное стихийное возмущение. Судя по всему, в ближайшее время нам стоит ожидать открытия портала. После того как совещание оперативно закончилось – время разговоров прошло, наступило время действовать, – и на север Иоаннесбурга устремились войска, начали подвозить артиллерию и боеприпасы, королева Василина в состоянии невозможного нервного напряжения вернулась в свои покои. Ей было так страшно, что она кусала кулаки, когда Мариан не видел, и заставляла себя не плакать. Но все же, стоило мужу уйти готовить гвардию к обороне дворца, расплакалась, не выдержала. Холод пробирал ее до костей, и казалось, что под ногами подрагивает земля. Горничная по ее приказу разожгла старый камин, который топился так редко, что и не вспомнить, и королева уселась почти вплотную, вздыхая и переживая все, что узнала. Ну почему Талия может, а она – нет? Что толку от того, что она коронована и инициирована, что может управляться с огнем, если понятия не имеет, как справиться с этой напастью? У Василины периодически начинала кружиться голова, и казалось ей, что сидит она на каком-то узком островке над бездной, а снизу на нее выжидающе и настойчиво смотрит кто-то огромный. И куда-то зовет. – Я схожу с ума, – прошептала королева, впадая в то же нервное беспокойство, что и вчера перед выходом в заснеженный сад поместья Байдек. Ладони и ступни ее начали гореть, а тело оставалось таким же ледяным. – Боги… – голос стал совсем жалобным, – отец, помоги мне, пожалуйста, подскажи, что делать? Не было отклика, разве что огонь наконец-то согрел ее на мгновение. Но снова стало зябко. Не мог помочь и любимый Мариан, потому что не знал как. И никого знающего рядом не было. Вряд ли помог бы и Алмаз Григорьевич, даже если бы был здесь, – все же он простой классический маг и о возможностях крови Красных знает только то, что ему доступно. К тому моменту, как вернулся Мариан, королеву трясло от нервов, и она металась по спальне, то и дело прижимая к щекам розовые ладони. Принц-консорт застыл – взгляд ее был мутным, почти безумным, – привлек жену к себе, сжал крепко. – Мариан, – зашептала она беспокойно ему в плечо, – меня тянет туда, наружу… Руки ее были обжигающими. – Я сейчас с ума сойду. Меня тянет туда… на север. Проход открылся, да? – Вот-вот откроется, – сказал он ровно. Так ровно, чтобы Василина не поняла, в какой он панике. – Мне нужно туда, – она умоляюще посмотрела на него. – Отвези меня туда, муж мой. Шепот ее был лихорадочным, отрывистым. – Василина, нет, – голос его дрогнул, и руки дрогнули тоже. – Нельзя. Королева прерывисто вздохнула. – Прошу тебя, – проговорила она едва слышно и заскулила тонко ему в грудь, как будто ей было очень больно. – Иначе я… сама улечу, Мариан. Так надо, понимаешь? Надо. Северянин сжал ее еще крепче и опомнился только тогда, когда Василина усиленно, болезненно выдохнула воздух сквозь зубы. – Хорошо, – сказал он тяжело. – Там сейчас Свидерский. Он нас встретит. Королевский листолет в окружении целой эскадрильи охраны прибыл на место через двадцать минут. В провал осыпа?лась земля, и пульсировали контуры «цветка»-перехода на заснеженной почве в излучине реки Адигель. Василина, сойдя с трапа, увидела Александра Свидерского – тот с усилием пытался закручивать в воздухе что-то, похожее на невидимый вентиль, и края «цветка», подрагивая в такт его движениям, сокращались. Но стоило им сомкнуться, как «лепестки» раскрывались обратно, захватывая еще большую площадь. Вокруг было выстроено несколько линий обороны – с орудиями, готовыми к бою, зависшими боевыми листолетами, отрядами солдат и боевых магов. Со стороны ближайших районов Иоаннесбурга доносились сигналы тревоги. Вокруг королевы, ступившей на землю, тонкими проталинами испарялся снег, а она в сопровождении мужа быстро, чуть неуверенно шагала к краю провала. Александр Свидерский при приближении Василины поклонился. Лицо его блестело от пота. – Прошу прощения, ваше величество, – проговорил он, опуская на них сверкающие щиты, – но вам не стоит находиться здесь. Судя по всему, нападение начнется с минуты на минуту. – Я все понимаю, Александр Данилович, – с трудом выдохнула Василина. – Сама не знаю, зачем я здесь. Она пошла вдоль провала, периодически присаживаясь и слушая руками землю. Ей все казалось, что изнутри кто-то откликается дрожью, ворчанием и потоками тепла. – Не понимаю, – шептала она, быстро обходя провал и не замечая уже никого: ни Мариана, почти вплотную следующего за ней, ни Свидерского, напряженно всматривающегося в серую дымку и то и дело укрепляющего вокруг королевской четы щиты. – Не понимаю. Что мне сделать? Что мне сделать?!! – последнее она выкрикнула в небеса звонко, зло, раздраженно. – Ну что?!! Будто в ответ на ее крик серая дымка дрогнула – и в небо в нескольких метрах от Василины взмыли первые огромные стрекозы. Королева отшатнулась с визгом, Мариан выругался, оттесняя жену от провала, Свидерский, мгновенно оказавшийся рядом, взмахнул светящейся цепью, перерубая первую рванувшую к ним «стрекозу». Его тело покрылось доспехом. Раздались залпы листолетов – они стреляли высоко, осторожно, чтобы не задеть ее величество. Байдек, не обращая внимания на мольбы жены, тащил ее к листолету, но она вывернулась и со слезами крикнула: – Подожди же! Подожди! Нельзя! И понеслась туда, откуда видны были первые силуэты тха-охонгов. Маленькая, белокурая, с разливающимся вокруг огненным маревом, она рухнула на колени перед нависающим чудовищем, впечатала руки в землю и закричала, подняв лицо к голубому своду небес. От ее рук вперед, под ноги взмывшего в воздух Свидерского, который продолжал орудовать цепью, прикрывая королеву, и дальше, в сторону провала, побежали трещины. Заворчала, заревела земля. Засветились красным и оранжевым овраги, опоясывающие провал по кругу, – и фонтанами выплеснулась из них вверх лава, вязко, медленно падая в переход. Землю терзало, землю било волнами, люди падали с ног, валились орудия – а провал-переход по воле маленькой королевы заполнялся огненной кровью земли. Сфера из эновера, пережив несколько минут, расплавилась, остатки ее ушли глубоко под землю, в лавовый колодец – и там вещество растянуло глубинными течениями магмы до неактивного состояния. Тех чудовищ, что успели появиться, испепелило, а с несколькими десятками раньяров справились листолеты и боевые маги во главе со Свидерским. Лавовое озеро, появившееся в излучине реки Адигель, пыхало таким жаром, что еще несколько суток никто не мог к нему подойти. Александр Данилович вынес королеву с раскаленного берега и передал бледному, обесцветившемуся принцу-консорту. Василина словно стала вдвое меньше и никак не приходила в себя. Ее величество пробудет без сознания еще неделю, отдав почти все силы на закрытие портала. За это время в Рудлоге откроются еще два перехода – на Севере и на Юге. И в стране тоже начнется война. Глава 2 3 февраля, Рудлог Закончились празднования Поворота года, прерванные войной, закончились каникулы в МагУниверситете, и студенты вышли на занятия в новом семестре. Все были взбудоражены новостями: учащиеся из Инляндии и Блакории вернулись не все, и их судьба пока была неизвестна; то тут, то там обсуждали вчерашнее закрытие огромного портала в иной мир королевой Рудлога и строили предположения о том, жива ли она. По телевидению утверждали, что ее величество просто отдыхает, израсходовав много сил, но народная молва уже катила панические волны по стране. Говорили о войне, о мобилизации, об огромных насекомых, о вскрывающихся кладбищах – кое-кому из студентов пришлось пережить за дни каникул и нашествие нежити на родные городки.