– Да, приходится. Но сейчас я перетерпел, боялся опоздать. – И как вы заставляете себя? – с легким отчаянием спросила королева. – Вам не противно? Его светлость усмехнулся. – Когда от голода перестаешь соображать, не до моральных терзаний. Вместе с голодом приходит инстинкт, а человеческое отключается. Так что заставлять себя не приходится – наоборот, нужно контролировать, чтобы не наброситься на людей. По мере того как он говорил, лицо Василины светлело. – Так просто, – прошептала она и бросила полный надежды взгляд на Мариана. – Обязательно нужно попробовать. – Нужно, – согласился он, заранее начиная жалеть свою королеву и понимая, что без очередных испытаний на прочность никак. – Но для начала, – Байдек посмотрел на часы, – нам следует поторопиться на совещание. Оно начнется через пять минут. На совещании Василина и Мариан смогли убедиться в наличии у зятя таланта оратора. Ничуть не смущаясь позиции просителя, лорд Дармоншир, сидя за большим столом в окружении рудложских высших военных чинов и министров, обрисовал ситуацию на инляндском фронте. – Вы должны понимать, что Дармоншир фактически прикрывает ваши юго-западные рубежи, – говорил он. – Если мы не выстоим, инляндская армия иномирян соединится с теми отрядами, которые отсекают сейчас ваш Юг, и они вместе тараном пройдут до Иоаннесбурга. Уже сейчас это не просто дикари на чудовищах – они активно осваивают туринское оружие, усиливаются. Если позволить им объединиться, это почти наверняка будет означать ваше поражение. Дайте нам оружия, дайте системы залпового огня – и мы выиграем вам недели, а то и месяцы. На нашей стороне система укреплений, подготовленная полоса препятствий, минные поля. Многие офицеры и солдаты пришли из разбитых отрядов инляндской армии и будут биться с ожесточением. Нам нужно лишь немного помочь, чтобы защитников герцогства не смели первым же ударом. – При всем уважении и сочувствии к вашему положению, – вступил в разговор министр обороны, – что заставляет вас, ваша светлость, думать, что вы сможете их остановить, когда никто еще не сумел, а вы в реальных боях пока не участвовали? – Гарантии никакой нет, – согласился Люк. – Более того, я понимаю, что вряд ли мы сможем их остановить. А вот задержать надолго – да. Признаться, я рассчитываю на то, что к тому времени, как они сломают нашу оборону, дела у Рудлога выправятся, и вы придете к нам на помощь. – А если не выправятся? – мрачно поинтересовался министр обороны. – Тогда наше поражение усугубит ситуацию у вас, – спокойно сказал Дармоншир. – Катастрофически. В ваших интересах этого не допустить, Геннадий Иванович. Министр хмуро кивнул, что-то записывая в блокнот, и поднял голову: – Ваше величество, каково ваше мнение? – Я поддерживаю лорда Дармоншира, Геннадий Иванович, – мягко сказала королева. – Но прямо говорю: мои мотивы – родственные. Там моя сестра, принцесса нашего дома. Но я не могу связывать вам руки приказом и не буду этого делать. Вы, конечно, лучше представляете, в каких объемах мы можем оказать помощь так, чтобы это было относительно безболезненно для Рудлога. И я не буду требовать от вас ничего, что может ослабить наши позиции. Полагаю, запрос герцога Дармоншира нужно обсудить. Сколько вам нужно на оценку ресурсов? – Не меньше трех дней, – проворчал министр. – Хорошо, – благосклонно произнесла Василина. – Лорд Дармоншир, через три дня мы дадим вам ответ. Дальнейшее ваше участие в совещании не требуется. Люк понятливо встал и поклонился королеве. – Благодарю вас, ваше величество, – он повернулся к военным. – Благодарю, что выслушали, господа. До свидания. Гвардейцы проводили его светлость до полянки в парке, где он закурил, собираясь с мыслями. Конечно, не очень правильно было прилетать сюда во второй ипостаси, но у него действительно не было выбора. С утра после телефонного разговора с Байдеком Люк попробовал открыть переход во дворец Рудлогов через большое зеркало, что стояло у него в кабинете. Однако подпространство поддавалось непросто, а когда он все-таки четко представил себе Маринины покои, предполагая выйти из зеркала рядом с ними, и шагнул в образовавшийся проход, его снова выбросило на светящийся мостик внутри огромной темной сферы. Только сфера эта, ранее статичная и соединенная бесчисленными светящимися нитями, сейчас явно была неспокойна. Внутри пробегали фиолетовые всполохи, то здесь, то там на ее внутренних стенках расходилась рябь, зажигались пространственные окошки, в которых мелькали то дерево, то чьи-то хоромы, то голубое небо, и сама сфера, казалось, сминалась и меняла форму, будто под внешним воздействием. Пространственная изнанка мира была крайне неустойчива из-за текущих событий. От греха подальше Люк вернулся в свой кабинет. Пришлось лететь в Рудлог в чешуйчатом виде. Его светлость докурил, вежливо попросил дожидающихся его отлета бойцов отойти подальше, и, обернувшись большим серебристым змеем, поднялся в воздух. Ему нужно было на недолгое время вернуться в Дармоншир, а потом отправиться на юг. * * * Из доклада связного армии иномирян, тха-нора Арвехши, императору Итхир-Касу: «Мой император. Целую край твоих одежд и спешу доложить тебе об удивительном происшествии. Наши войска у столицы страны, называемой Инляндия, наткнулись на чудовищного зверя, который грабил одно из оставленных бежавшими солдатами противника хранилищ. Возможно, он искал еду. Обликом тот зверь подобен рыбе-лийнеку или существу, называемому на захваченных территориях „змея“, но размером с десятерых тха-охонгов, если их поставить друг за другом, тонкий, покрытый серебряной чешуей, с клювом и крыльями, как у курицы, лапами, как у наших ящеров, и таким же хвостом. Его увидел ночью один из патрулей и доложил наутро победоносному генералу Ренх-сату. В новом мире много непривычного и опасного: войска твои часто встречают отвратительных и страшных неживых существ, с которыми местные жители борются огнем; встречают и зачарованных туманных и огненных зверей. Мне рассказали о случае, когда один из нейров увидел туманную змею и попытался раздавить ее ногой – змея та впилась ему в кожу, и солдат превратился в ледяную статую. Но увиденный зверь был гораздо больше всех чудовищ, которые встречались нам ранее. Генерал Ренх-сат во славу твою приказал поймать его, убить и доставить его шкуру тебе в дар. На поимку неведомого зверя отправили отряд из сотни раньяров со всадниками, однако наутро мы обнаружили их всех уничтоженными и сожженными. Генерал в ярости приказал искать чудовище, потому что если оно сумело уничтожить целую стаю раньяров, то может быть опасно и для остальной армии…» Глава 14 Начало марта, Пески Ангелина Маленькая огненная саламандра шустро пробежала по столу, ловко лавируя между важнейшими бумагами, и поспешно метнулась к углублению в стене кабинета, свернувшись там невинным потрескивающим шариком молнии. Помчавшийся было за ней с лаем тер-сели тявкнул пару раз, виновато поджал хвост и утек сквозь стыки плит пола. Под ледяным взглядом Владычицы даже стихийные духи вели себя прилично. – Призвала на свою голову, – с иронией сказала она Нории, который зашел к супруге перед отлетом в Лонкару. – Теперь не знаю, куда деться от этого зверинца. Владыка, с удовольствием поглаживая анодари, который сидел на его ладони, усмехнулся. Ани попробовала призвать огнедухов сразу после возвращения с Королевского совета, закончившегося обедом у Василины. Призыв получился очень легко, и теперь во дворце то и дело появлялись незваные маленькие огневики, ластясь к старшей Рудлог. Дракона они инстинктивно избегали, а вот к Ангелине стремились, и нередко теперь, когда Нории заходил в их с супругой покои, во все стороны прыскали духи-искорки, затаиваясь в пламени свечей, в глубоких кувшинах или, как сейчас, в нишах стен. – Представляю, что творится у Василины во дворце, – качала головой Ани, последний раз видевшая сестру неделю назад, когда королева призвала огненного гепарда Ясницу. В тот день молодая Владычица вернулась в Истаил задумчивой. Она вспоминала малую коронацию: обряд провели после того, как у старшей Рудлог начались лунные дни. Ангелине было двенадцать, когда тело начало меняться, а она сама по ночам стала ворочаться от приступов жара. В отличие от коронации большой, малая проходила в семейной часовне, в присутствии только священника. Стране было объявлено, что старшая принцесса готовится трехдневным постом к ритуалу, после которого получит статус наследницы. – Это церемония представления тебя нашему богу, – говорила Ирина-Иоанна, с гордостью разглядывая повзрослевшую дочь. – Красный должен посмотреть на тебя, одобрить и благословить для будущего правления, как меня когда-то. Малая корона – всего лишь украшение, главное – обряд. После него твое тело будет постепенно готовиться принять ту силу, которая обрушится на тебя после большой коронации. Иначе можешь не выдержать. – Мне придется делать что-то особенное во время ритуала? – поинтересовалась Ангелина. – Хочу быть готовой, чтобы не совершить ошибок. Мать улыбнулась. – Это таинство, поэтому я не могу тебе рассказать. Просто помни, что Красный Воин превыше всех добродетелей ценит смелость. Малая коронация запомнилась Ангелине обрывками. Помнилось ей, как она, ослабленная трехдневным голоданием, босая и простоволосая, в одной нательной сорочке, вошла в храм, где священник напевом читал славословия. Поклонилась своему богу: на статуе Вечного Воина из красноватого металла играли блики от свечей, а сам великий, словно присевший отдохнуть, внимательно смотрел на свою дочь. Ей, надышавшейся сладким дымом, казалось, что он поворачивает голову, разглядывая ее, и улыбается, довольно похлопывая себя по колену. И боязно было ей, и радостно от этого. «Зачем ты пришла?» – Отец твой спрашивает, зачем ты пришла, – шепнул священник эхом. – Попросить благословения, – твердо сказала Ани. – Получить малую корону. – Достойна ли? – шепнул то ли священник, то ли сам бог. – Проверь, отец, – ответила она и расправила плечи. Бог усмехнулся – или свечи задрожали? – Вот твоя корона, – шептал служитель, и губы Красного двигались под этот шепот, а у ног его наливался золотом малый венец. – Если сможешь, возьми ее. Помнилось Ангелине, как сдернуло ее с места и перенесло в огненный кошмар – то ли в кальдеру вулкана, то ли в лавовую долину. Юная принцесса стояла на плоском прохладном камне, а земля вокруг горела, сочилась расплавленной породой, брызгала пылающими фонтанчиками; рядом клубился пар и ревели огненные вихри. И золотая корона висела в десятке шагов впереди, прямо там, в огненном безумии. «Сможешь – возьми». Ани, прикрыв ладонью лицо, шагнула вперед. Дышать мгновенно стало нечем, глаза начали слезиться от жара, тело опалило – а она двигалась вперед, пока в голове не помутилось. «Хорошо». Тут же огонь стал ласковым и теплым, а ее выбросило в холод и сумрак, на каменный тонкий мостик меж двух высоких гор. Внизу оказались километры пустоты, мост был разрушен – посреди зияла широкая трещина, не переступить, да и перепрыгнуть вряд ли получится. А корона висела в воздухе на той стороне, в нескольких шагах от трещины. «Сможешь – возьми». Ангелина, почти окоченевшая от ледяного ветра, отошла подальше, разбежалась и прыгнула. И несколько минут потом барахталась на сколе трещины, пока не сумела выбраться. Руки принцессы были изранены, но она, едва выбравшись, побежала к короне – и то ли схватила ее, то ли нет. «Хорошо». В памяти мелькали темные холодные воды бурной реки, топь болот, отвесные стены скал… многое мелькало. Помнилось ей, как в конце концов, уставшая и замерзшая, равнодушная ко всему, она снова оказалась в храме, и в руки ей легла золотая чаша, заполненная кровью, – и Ани, лишь секунду поколебавшись, сделала глоток. Кровь в чаше полыхнула огнем – но принцесса не дрогнула, выпила все. И опьянела: закружилась голова, чаша выскользнула из рук, со звоном падая на пол. Наследницу окутало пламя, и показалось ей, что Красный в клубах сладкого дыма встал с пьедестала, подошел и, взяв свою дочь за плечи, по-отечески коснулся губами ее лба. – Сердцем ты крепка и полна смелости, – раздался громовой голос, – благословляю.