Она улыбнулась, опустилась ему на грудь, прижимаясь ухом к области сердца. Ей нравилось слушать, как бьется его сердце. У нее было предчувствие, ей необходимо будет слышать его как можно чаще, чтобы до конца поверить в его любовь. Его рука скользнула вниз по ее телу, останавливаясь на бедре. — Могу я сказать, как сильно я рад, что ты не захлопнула перед моим носом дверь? Вайолет улыбнулась. В данный момент, она чувствовала легкость, счастье и безмятежность. Она любила его. Она любила его, и он принадлежал ей столько, сколько она этого захочет. Наряду с возбуждением, в ней проснулись собственнические чувства. Она начал гладить его грудь, медленно опускаясь ниже, до самого паха. Она почувствовала, как он моментально затвердел в ее руках. — Да, я вижу, как сильно ты рад. Джонатан застонал, обнимая ее крепче. — Ты пытаешься меня отвлечь, да? — А это плохо? — Конечно, нет. Отвлекай меня, сколько тебе вздумается. Она не могла перестать улыбаться, продолжая настойчиво ласкать его через джинсы. — Почитаешь мне стихи? — Стихи? – невнятно повторил он. — Да, хочу услышать что-нибудь романтичное. — Она водила рукой вверх-вниз по его члену. Он ненадолго замолчал, а пока он думал, пальцы Вайолет пробежались по полностью возбужденному члену, обрисовывая контур отчетливо проступавшей головки, от чего Джонатан дернулся. — Тебе нравится… Россетти? — Уверена, мне понравится. — Ладно, тогда… — он зашипел, когда она впилась ногтями в джинсы, и начал. – Я полюбила первая. Но ввысь вдруг воспарила песнь твоей любви, Притихли воркования… что-то там что-то там. Вайолет хихикнула. — Что-то там что-то там? — Я… дальше не помню. Не могу сейчас ясно думать. — Его рука легла ей на спину, расстегивая крючки лифчика через блузку. — Я думаю, я смогу вспомнить больше, если мы оба будем голыми. — Ты в этом уверен? — Попробовать не помешает. — Да, попытка не пытка, — отшутилась она, поднимаясь. Вайолет улыбнулась, сняла блузку через голову, бросив ее на пол. Через секунду рядом приземлился ее лифчик, и она уверенно сидела перед ним обнаженная по пояс. Джонатан застонал, дернул ее обратно к себе, захватывая ее губы в поцелуе. – Господи, какая же ты красивая. Я самый счастливый мужчина на земле. Она улыбнулась от его слов. Это она была счастливицей. Этот чудесный, умный, восхитительный мужчина любил ее. Любил ее безоговорочно. Любил, не смотря на ее неблагоразумие и страхи. Поэтому она жадно ответила на его поцелуй, вкладывая в него все свои чувства. Их языки соприкоснулись, и она разорвала поцелуй. — Ну как? Ничего не вспомнил? Джонатан вытянул руку, задевая пальцами ее соски. — Дай мне минутку. Уверен, скоро я все вспомню. — Ох, ладно, не спеши, — шепнула она, выгибая спину. Его пальцы теребили сосок, и она запрокинула голову назад, вздыхая от удовольствия. — Я никуда не тороплюсь. — Значит, ты не возражаешь, если я проведу так целый день? Ее кожу покрыли мурашки от мысли провести целый день в постели, пока Джонатан будет безустанно ее ласкать. — Никаких возражений. — Мммм, тогда я больше не буду откладывать. — Он сел и потянул ее на себя. Его лицо уткнулось в ложбинку, и он начал целовать нежную кожу. Его щетина щекотала и царапала ее плоть, даря необыкновенные ощущения. Он аккуратно покусывал и сосал ее. —Обожаю твою грудь. — Он накрыл одну рукой, поднося к своему рту, жадно втягивая губами сосок. — Она твоя любимая часть меня? — Нет, больше всего я люблю твой ум, — ответил он, и Вайолет снова растаяла. — Но эти крошки одни из сладких твоих частей. Она снова хихикнула. — Приятно знать, что я хотя бы приятная на вкус. — Наивкуснейшая, — заверил он. — Ты говоришь это, чтобы я забыла о стихотворении, да? Он засмеялся, обдувая ее тело горячим дыханием. — Вовсе нет. Это для того, чтобы я мог подольше пососать этих красоток. — Его большой палец подразнил сосок, перед тем как он опять взял его в рот и начал теребить уже языком. Вайолет застонала, между ног стало влажно, удары сердца отдавались в каждой клетке ее тела. Он всегда заставлял ее чувствовать себя сексуальной, знал, как доставить ей удовольствие. И не важно, что ее бедра стали шире, а ее грудь не была такой упругой, как 10 лет назад. С ним она чувствовала себя самой прекрасной женщиной на земле. И возможно в его глазах так и было. — Я вспомнил еще одну строчку, — произнес он, не смотря на то, что его рот был занят ее грудью. — Это мне явно помогает. — Ммм, тогда продолжай. Рада быть полезной. — Она лениво перебирала его волосы, терлась о его щетинистый подбородок. Она могла гладить его днями напролет, и даже этого ей было бы мало. В такой любви два одному равны, И оба одинаково сильны, Неразделимые на “я” и “ты” . — Как красиво, — тихо ответила она и на мгновение прижала его к себе, желая слиться с ним воедино, показать ему, насколько сильна ее любовь. Она боялась, но в то же время была на седьмом небе от счастья. По непонятной причине с того момента, как она приняла любовь Джонатана, она больше не боялась остаться с разбитым сердцем. Страхи ушли на второй план. — Это правда, — сказал он ей, глядя на нее с обожанием и страстью. — В такой любви два одному равны. Теперь когда мы снова вместе, я наконец-то чувствую себя цельным. — Я тоже, — Вайлет запрокинула голову, чтобы поцеловать его, и Джонатан уложил их на кровать. Она некоторое время была сверху, продолжала целовать, но затем он перевернулся, накрывая ее своим телом. — Любимая, я хочу видеть тебя полностью обнаженной. Хочу покрыть поцелуями каждый дюйм твоего тела. — Его губы сместились на ее подбородок, потом шею, грудь, а руки все это время пытались снять ее юбку. Она ерзала под ним, наслаждаясь его ласками. Она тоже этого хотела и застонала, представив, как его рот накроет ее киску. Она поместила его руку на молнию сбоку, и он начал медленно ее расстегивать. Язычок застрял на середине, Джонатан сначала попытался аккуратно ее расстегнуть, но затем выругавшись, силой дернул вниз, разрывая юбку. Вайолет даже не обратила на это внимание. — Джонатан, поторопись. Прошу, я не могу больше ждать. В ответ он куснул сосок, и она едва не кончила от смеси удовольствия и резкой боли. — Терпение. Я все еще разворачиваю свой подарок. — Разворачивай быстрее, — заявила она, приподнимая бедра. — Я уже умираю от желания. — Любимая, у нас еще вся жизнь впереди. — Его язык кружил по соску, смягчая место укуса. — Но я не могу больше ждать. Чтоб ты знал, ты мне снился. Каждую ночь. Он застонал, утыкаясь лицом в ее аккуратный животик, продолжая свои попытки снять ее юбку. — Вот как? — Да. — Я боялся, я единственный, кто не мог выкинуть тебя из головы. Думал, тебе все равно. — Это не так, — тихо ответила она, но затем жадно втянула воздух, когда его язык коснулся пупка. Она не знала, что ей будет щекотно, но касания его языка заставляли ее извиваться и дергаться. — Я каждый день видела тебя во снах. — В непристойных? — Очень непристойных. Эротических, жарких, волшебных. — Мммм, с этого места подробней. Она плохо помнила сами сны. Но одно она знала наверняка, она видела его лицо, тело, вдавливающее ее в матрас, и когда она просыпалась, ее трусики были промокшими, а тело пульсировало от желания и неудовлетворенности. — Они не сравнятся с тобой реальным, но я каждый день просыпалась с ноющей болью. Его рука скользнула ей под юбку, застрявшей в районе бедер, и он накрыл ее промежность через трусики. — Боль шла отсюда? Она застонала. — Да. Один палец начал медленно двигаться по влажной ткани. — Это из-за меня ты так намокла? Вайолет расставила ноги шире, поощряя его. — О, Джонатан, как приятно. — Насколько приятно? — Он продолжил ласкать ее, и она таяла как глина в его умелых руках. — Божественно. — Ммм, мне нравится это слово. Оно напоминает мне об амброзии — сладком нектаре богов. Вайолет, скажи, ты сладенькая, как нектар? — Почему бы тебе не попробовать и не выяснить самому? — задыхаясь, ответила она, сгибая ноги в коленях, разводя их в сторону, приглашая его. — О, я непременно попробую, я просто ненадолго откладываю свой десерт. — Он убрал руку, ласкавшую ее, и облизнул влажные пальцы. Она смотрела, как он блаженно закрыл глаза. — Боже, до чего вкусно. — Все еще решил отложить десерт? — Ее бедра инстинктивно дернулись, от его обжигающего взгляда. — Или это оправдание, потому что ты никак не можешь снять мою юбку? Джонатан запрокинул голову и громко расхохотался. — Я промолчу. Вайолет улыбнулась, взяла юбку за края и спустила вниз, усердно шевеля тазом. Ну почему сегодня она решила надеть узкую, не тянущуюся юбку— карандаш? Разумеется, она эффектно смотрится, но ее невероятно тяжело снимать. Когда юбка оказалась в районе коленей, Джонатан схватил плотную ткань и сдернул ее вниз, бросая ее на пол. Вайолет осталась в крошечных, насквозь промокших розовых, шелковых трусиках. Он пристально смотрел на нее, изучая. Вайолет вновь машинально расставила ноги, в ожидании продолжения.