У многих народов и во все времена принято в адрес врагов посылать проклятья различного веса: тяжёлые и страшные, средней тяжести, лёгкие, а равно исполнимые и не. Настоящее время, без ошибок, заслуживает определения «время отдыха от проклятий». Так и есть: причины кого-то проклинать ушли в прошлое, от прежних врагов остались «оппоненты», а посему нынешнее модное «как страшно жить» звучит иронично. Звание «оппоненты» рождает веру, что враги не появятся. — Пока за оппонентом ничего худого не записано, если не учитывать мелких злодейств. Следует помнить, что всякий оппонент когда-то обязательно перейдёт в разряд врагов. А пока оппонент «величайшее достижение обитателей планеты Земля в борьбе за мир», но что ни один нынешний оппонент не займётся прежним и привычным душегубством давать гарантий никто не рискнёт. «Мир во всём мире» дело святое, красивое, нужное, но и привычные разминки с названием «войны» забывать не следует. Ничего не знаю о Дюнкерке на игровом диске, но знающие говорят: — Было в старину: кто-то и кому-то, играючи и шутя, жестоко засадил в районе неизвестного Дюнкерка, а не получившие по морде немедля написали о победе одних над другими во всех учебниках военной истории. Кто, над кем, и по какой причине учинил насилие в районе чужого Дюнкерка нашей паре безразлично, впору со своими дюнкерками разобраться… Глава 4. Шаблоны, начало савецкого кино, аура и другое Штамп необходим в массовом. Шаблоны, или штампы, что схоже, необходимы в производстве кастрюль и автомобилей, но в написании повестей и невинныйединственный шаблон убивает автора. Если протестующие против массы одинаковых кастрюль и автомобилей желают иметь в пользовании указанные вещи в единственном экземпляре, родня «штучному изделию» — выкладывай высокую сумму и получай предмет желания в эксклюзиве, то есть, в переводе на русский «только тебе, единственному и неповторимому и кастрюля такая». Если кастрюльные и автомобильные шаблоны меняются — шаблон «дороги войны» остаётся неизменным, и любые попытки что-то изменить в наименовании дорог вписываются в «кощунство» с переходом в «святотатство», то есть, «тать святого», враг. Вечный огонь неугасим до поры, когда заплывший жиром мозг высокого товарища хозяйствующей организации не пронзит единственная в году мысль: — Кто заплатит за газ вечному огню, с кого брать монету? — и неведомая сила, явно бесовская, тянет за язык ответить коротко и понятно: — С мёртвых… — само прошлое не переходит в шаблон, прошлое шаблонизируют по заказу. Спрос на шаблон «дорога войны» к настоящему времени упал ниже всякого предела, определяемого положением плинтуса, и без поддержки сверху «дорога войны» давно бы заросла терниями. Отчего когда-то трагическая, чтимая на уровне святой, дорога войны покрылась не нежной травкой и пропала, будто и не была, но осталась пыльной от «мероприятий патриотического направления» — на выяснение причин неприятного явления необходимо время, и в этом месте ограничимся короткими соображениями: — Обширно пространство боевых действий прошлого, и если всем павшим при защите союза савецких сацилистических республик ставить памятники, внушающие трепет и уважение, да ещё и вечный огонь подводить — как есть разорится родина-мать, как пить дать разорится. Печаль тяжела свежая, только что выпеченная, а по прошествии времени черствеет, как хлеб, и хорошо, если плесенью не покрывается. — Хочешь сказать, морда твоя бесовская, что печальную память о прошлом вытравить следует? — Разве такая идея от меня исходила? Что-то не помню… Памятники сорта ниже среднего рождают у зрителей не озвученный вопрос: — Что у памятников, что у живых защитников отечества вид какой-то печальный… Победители герои всплошную, а вид помятый, придавленный… Серый и сирый, заброшенный и забытый, единицы из бывшей военной элиты не в счёт, военная элита на Руси во все времена жировала стараниями чёрной кости. Убого живут рядовые старые вои, а ропота не слышно. — Большая война как заткнула рты трудящимся страны советов — так до се открыть не решаются. Война, всё она, проклятая, наделала, а главное — закрыла рот и отбила охоту громко проявлять протест сложившейся обстановкой. Надо ж было так жидко обделаться, что и до сего дня война страх вызывает! Военный шаблон изобретён не бесом, и не мною, шаблон появился стараниями иных бесов, куда большего формата, чем наша пара. Влияние нечистой силы на здоровье шаблона никакое, хотя частое употребление может повредить и могучему здоровью. «Дорога войны» пусть и шаблон, но есть сорт шаблонов, кои без лицензии пускать в дело не следует. Недостойно, потому и нельзя, опасно, наконец. — Дорогу вправе поминать стоявший на ней хотя бы минуту пяткой правой ноги, широковатой будет «дорога войны», «тропы» в самый раз на двоих. — На одного тропа, ты бесплотный. Повторяться о войне неблагодарное занятие, повторы всегда и во всём проигрывают. — И военные повторы проигрывают? — Военные повторы особенно, это они, любимые, лучшее из народа выбивают. Бывает, и неприятные ясности вносят. О войне следует рассказывать чего никто и никогда не решался подумать, а не то, чтобы вещать в полный голос. Прочие, во избежание насмешек и порицаний пусть отойдут в сторону и воздержатся открывать рот. Рекомендация касается тех, кто ныне средствами кино врёт о прошлом. — Невтерпёж держать языки на привязи — аплодируй рассказчикам, не видевших войну, и всё же талантливо о родимой изложивших средствами кинематографа. — Показывать другим чего не видел сам особый дар, не всякому даётся. — Говорить — тоже. — Пожалуй… Дар толковать непонятное даден единицам, занятие трудное, на уровне гениальности, хорошо ценимое, без риска, проверять некому… Главное денежки, а где большие и лёгкие деньги там и слава. Видел посетителей фестивалей, стоящих за барьером из ленточек и млеющих от лицезрения киношных деятелей, когда те, наполненные славой и монетой, плывут по красным коврам мимо? Сколько счастливцев поймали лучики славы с нимбов актёров с мировой славой? — Много, несть числа. Болезнь, что поделать. Когда мусолят военную тему «в новой интерпретации» почему-то всегда вспоминаю «спал в тылу с женой фронтовика, но по утрам искал себя в списках награждённых». Когда не с чем выйти на бумажную «тропу войны» и поразить рассказами воображение легковеров — смело одалживай чужие истории, переделывай возможностями своих фантазий и создай собственную «картину виденья прошлого». Правильное виденье прошлого» дано только «мэтрам» кинематографа. За страшно большие суммы в иностранной валюте, коя не дороже бумаги с изображением чужих символов, деятели кино сотрясают умы и сердца легковеров экранными событиями военного прошлого. — Вывод: не давать «мэтрам» денег на изготовление ужасов о прошлом — не будет и ужасов. Второе: выпуск фильмов не ровнять с планом по выпуску эмалированы кастрюль. — Интересно, почему «мастера кино» купаются в ужасах прошлого? Нет бы на деньги, убитые на киношные поделки о древних военных ужасах сделать что-то необыкновенно весёлое, радостное? Или воспоминания о прошлой бойне веселее? — Не всем дозволено предаваться правдивому освещению военной истории, но только избранным. Кто посмеет тягаться возражениями с мастерами кино? — По моим отсталым представлениям девять десятых отечественной киношной продукции схожи с резиновыми изделиями разового пользования… — То есть, с презервативами? — С ними. Древняя Великая Война сравнима с удобренной почвой, на коей при минимальной затрате средств, сил и фантазии прорастают «шедевры», приносящие «мэтрам» хорошие урожаи в денежном выражении и славу, коя ценится не хуже денег: — Если славу применять с умом… Сколько принесут денег и славы древние поля сражений — об этом знают «сеятели военной правды», разговоры о «этике и морали» только разговоры: ни мораль, ни этика — выше денег не поднимались. Кто заявит: — Грош цена всем повестям из окопов, сказители не видели проклятую, и вякать о ней «средствами кино» ничего подлее быть не может! Ухожу с «золотой жилы», хочу перед концом малое время побыть честным! Если деятелям кино дозволено фантазировать на тему «о войне» — почему нашей паре не соврать? — Следует учитывать объём вранья. Твой каков? — Маленький, не больше столовой ложки… — Вот! А у мэтров сколько? — Десятилитровое ведро наберётся…Не меньше… — Ведро мелочь, о ведре речь заводить не стоит. Бочки вранья, двухсотлитровые бочки! Куда нам лезть с ложкой? — Оставим «великих», всё проходит, и они следов не оставят. — Преимущество пользования чужими идеями очевидно, самому напрягаться не нужно, когда в тебе сидит бес? Пора вводить в действующие лица сущность, коя в двух третьих сочинения проходит главной. Бес, управлявший пальцами автора (у бесов конечности отсутствуют), не выбирал слова и выражения, а потому нарекания принять на свой счёт не могу: — Ага, мандули разводить, будто другого занятия нет… — толкование «мандулям» не получено. — Прогулки от Новеграда начнём в одна тысяча двести сорок втором году от «рж. Христова». Первая и основная нелепость из множества ваших нелепостей: Великий Новеград, последний оплот верований древних ариев — и, нате вам, привязан к «рж. Христову». Кто ныне объяснит, как чужое «рождество» затесалось в умы ваши? Добровольно и «с любовью к новому иудейскому богу», или не совсем с любовью? — Насилием в «свободе вероисповедания» Свобода поначалу вроде как настоящая, но со временем почему-то перерождается в обязательную и с крайне жестокими способами привода в веру вплоть до лишения жизни. Чего забыл в Новгороде тринадцатого века? — Ледовое побоище манит и тревожит как впервые увидел Чудское озеро. Немедля и влюбился в океан пресной и чистой воды. Но чудо природы, как водится у вас, отравлено древними трупами тевтонов. Немедля, после битвы, или в последующие времена, кто-нибудь чистил озеро от пришлых и провалившихся под лёд западных воинов в одна тысяча двести сорок второго года от рж. Христова? Ага, в марте месяце событие случилось? — Не знаю… — Понятно, плохо слушал уроки отечественной Истории. А фильмец «Александр Невский» смотрел? — Спрашиваешь… В юности и не единожды… Переживал и восторгался, любил и ненавидел экранные события с участием отвратных тевтонцев, целиком и полностью забывал собственное недавнее присутствие в военных событиях, пусть и не в полном наборе. — Так это в юности, а что думаешь в старости о «шедевре»? — Беда прежних киношных поделок на военную тему общая: со временем теряют высокие звания «шедевр» и опускаются до киноляпов, надуманных от первого и до последнего кадра.