— Замечено: народу, устремлённого на добычу постоянного и хорошего пропитания любым способом, но только не работой руками, прибавляется от года к году. Или ошибаюсь? — Не ошибаешься, труд, что по слухам из обезьяны сделал человека, после открытия «фабрики звёзд» превратился в дешёвый позор, существует и такой. Коли есть фабрика — должна быть и продукция. И мамаши хороши, когда зудят деткам: — Ах, умница моя и красавица, твоим певчим талантам уготована необыкновенная судьба! — а девица всего лишь кондитер. — Древние о прогрессе не знали, оттого в свете нынешних знаний большими дураками выглядят. При активной помощи беса, сидевшего в правом ухе не менее десяти лет, но переселившегося в левое по особым обстоятельствам, попытаюсь выяснить основной вопрос жизни: «Во что ценилась способность чесать языком в разные времена отеческой истории?» Древние и подумать не могли, что через тысячелетия нынешняя игра словами будет не в пример лучше и надёжней старой истины «что потопаешь — то и полопаешь», но в какой отрезок времени случилось выяснение — очередная тайна. — Чесать языком и превращать слова в деньги не всякий способен, но только даровитый в словоблудии. — Сколько ненужных, частично и полностью, политиков и мастеров добывать пропитание говорильней появляется в мире каждый год? — любопытная и всезнающая Статистика данные о паразитах не разглашает, но простые граждане, добывающие хлеб насущный в поте лица, знают: — До хера и больше! — величина, коя до сего времени не имеет числового значения. — Нынешняя конвертация переводится как старое «замена». — «Зарплата в конверте»? — Не совсем верно, но сойдёт. Игру словами не дано понять маленьким людям, и те, сознавая необразованность свою, выражаются в адрес красноречивых особей свежей нецензурщиной: — Пиздаболы! — ни на секунду не задумываясь, отчего и почему урожай на пиздаболов в когда-то отдельно взятой стране не уменьшается, но увеличивается от года к году. Как технический редактор, не более, имею независимое мнение по вопросу ускоренного расплода пиздаболов, но использовать знания с пользой для себя не рискую. Есть иное опасение: вдруг толкование окажется ошибочным!?. Недоумение простаки выражают так: — В школе учитель тратит здоровье с единственным желанием: дать большие знания за малые деньги, в школе особых денег не зарабатывают. В политике слова ценятся на порядки дороже, хотя следовало сделать наоборот: школьным учителям — максимум, политикам — гроши. Игре словами предаются люди с большой библиотекой и с минимальным количеством совести, а бедные языком о богатых речью отзываются прямо и без лести: — Где совесть была там хер вырос! — неестественное нахождение совести с прорастанием мужского достоинства не смущает заявителей и рождает продолжение: — Чтобы хер на твоём лбу вырос! — редкое, на грани фантастики наказание, объясняется проще первого: — «Как ссать — так кланяться» — никому и никогда не доводилось видеть нахождение срамного мужского органа на лбу у любителей блудить словами. Морщин от тяжких мыслей о судьбах народных в избытке, разных по длине-глубине, но чтобы на лбах пребывал детородный орган — такого в истории человечества не случалось. Сытые загривки, висячие брыла с лежащими на плечах мочками ушей «радетелей народных» заполняют телевизионные экраны, но лика с мужским половым органом на лбу не было. Живёт иное, несбыточное и ужасное нахождение «шланга» — на пятке: — «Как ссать — так разуваться!» — подобное расположение мочевыводящих органов особей мужского пола противоречит анатомии высших приматов и недопустимо в фантастике любой степени дикости, или смелости, на выбор. — Необходимо сгладить, а, лучше совсем убрать, остроту пожеланий о произрастания члена на пятке и заменить грубый и твёрдый древний «хер» нынешним воспитанным «членом». — От замены желаний суть не меняется, но лишний вопрос появляется: «зачем ненужная работа, что делать херу на пятке, вроде «хер на хер менять — время терять» не отменили? Зачем людей утруждать ненужной работой?» От начала бытия живёт уверенность: «оскорблять чувства простых людей грех не отмоленный! — и можно допустить, что оскорблять чувства и мысли больших людей дозволено без ограничений: — У них жизнь хорошая, потерпят, не убудет! — что выпады масс подобны стрельбе горохом и ужесточают лихоимство верхов низы не догадываются. — Душевные обиды верхов компенсируются материальными радостями из кармана стрелков горохом. Так понимать? — Так. Лихо засадил! Так и живут: ущемлённое большинство мечтает увидеть срамные органы на лбах богатых, а богатое меньшинство посмеивается мечтаниям неудачников: — Мать-Природа не настолько глупа, чтобы херы на лбах отращивать, а если встречаются фантазёры, уверенные что силой науки и на лбу можно член отрастить их дело, пусть тешатся… Как поступить с мечтой простых людей увидеть хер на лбу у ведущих по жизни? Указом запретить мечтания? Не получится: хотя желание и несбыточное, но сильное, неуничтожимое, а потому имеющее право существовать. — Что-то вроде веры в лучшее житие? Словарная бедность основной части людей, как правило, сопровождается и материальной нищетой, а потому без опаски заявляю: — Материальная бедность порождает словесную нищету и не наоборот! — и следует выражение чувств: — И когда эта блядская жизнь кончится!? — вопрос о кончине блядской жизни рождает следующий не проще: — Ждёшь лучшую? — крик-вопрос окончания блядской жизни не означает желание индивида немедленно остановить пребывание в видимом мире, нет, вопрос из серии «риторических» приносит обманное облегчение. Желание изменить жизнь к лучшему не покидает основную часть граждан до смертного часа, но на «смертном одре», если сил хватит сообразить — пустые мечтатели прозревают и «делают заявления печати»: — Дураком был, болтунам доверялся… Все разговоры богатых языком «об улучшении жизни трудящихся» во все времена, как правило, как закон, оканчивались «полной жопой». Эпитет «полная жопа» свежий, с новым смыслом, в старину под «полную жопа» помимо полноты обозначенной части человеческого тела ничего иного не подкладывали. Граждане, бедные языком, проглотив очередную порцию вранья, пеняли говорунам и получали ответ: — Просим пардону, наши ошибки-заблуждения искренние, бескорыстные, а не получилось оттого, что не те слова сеяли, не учли слабость ваших голов, кои далее чернозёма ни о чём ином думать не способны. Перевод на понятный язык выглядит так: — Как были дураками — так остаётесь до сего дня без надежды поумнеть в будущем! — налицо очередной неурожай с учением, или «облом», как договорились определять благие начинания вышестоящих товарищей. Третья причина, усадившая набивать текст примитивное любопытство: «насколько хорошо усвоил правила сбора слов в простые и понятные предложения, как учила старая, на три порядка выше нынешней, надёжная «совецкая» школа?» Собиранию слов в предложения предаётся малая часть людей, их «писателями» называют. Это мужчин, а женщин, чтобы выделить на мужском фоне, не разобравшись, называли «писательницами». Велик и могуч русский язык, но не менее велико и коварство! Возьми в рассмотрение «писатель», устно и письменно ударь первую гласную и задумайся: «а кто я»? Гуляет молва, будто первая женщина, начавшая забавляться сбором знакомых слов в предложения, совсем скоро разглядела коварство ударений в словах, бурно запротестовала против звания «пИсалка», и заменила на «писатель» Но этим не кончилось, а знавшие английский отказались от «писательниц» и перешли на «врителей». Не читающие, но использующие книги как подставку под кастрюлю с горячими щами «чтобы клеёнку не испортить» уверены: — Все книжки ложь, пиздёшь и провокация, а писатели, как один, пиздаболы! — что сценарии фильмецов еже вечерне волнующие умы зрителей не прорастают, как сорняки в поле, но создаются писателями — хулители литературы не догадываются. В далёкие школьные времена сочинения писал под надзором учителя русского языка и литературы — ныне добрейшего и мудрого Петра Андреевича заменил Бес. — Оставь тебя без присмотра такое наваляешь, что и пятеро учителей с правительственными наградами не разберутся! Тогда казалось, что знания правильного обращения с родным языком нужны учителю, а мне достаточно умения шевелить языком.: — Не зная русского языка говорить правильно не сможете! — дивился словам милейшего Петра Андреевича, но наставления слушал внимательно: — Именительный, Родительный, Дательный, Винительный, Творительный, Предложный, а чтобы помнить падежи и не сбиваться помните шутку «Иван Родил Девчонку Велел Тащить Пелёнку». Со школой понятно, школа грамоте обучала, но отчего и почему сегодня, когда всё кончено, напрягаюсь рассказать о прошлом с излишними подробностями, забывая великое «краткость мать таланта»? — с помощью компаньона изложу ниже. — «Сестра Таланта», не поминай матушку. — Без матери не быть Таланту и сестрице Короткой. Не утомлюсь петь гимны и оды старой школе, привившей любовь к сочинениям на вольные темы, ценимые выше ограниченных школярских трудов «по теме произведения». В сочинениях «на тиему о…» не позволялось «растекаться мыслью по древу», не было полной свободы слова, но разрешалось двигаться в определённой борозде. — «Мыслью по древу» растекаются жидкими, как сопли, мыслишками. — Как понимать выпад!? Немедля объяснись! — Принимай: не «мыслью», а «мысью», так в древнем языке твоём белку называли, сравнивали движение белки течением. Ваш язык настолько коварен, что уборка, или замена одной литер меняет смысл слова полностью. «Шибко больно грамотные» мысь заменили «мыслью» и потекли… — «Век живи, век учись дураком помрёшь» Было, видел мысь в Летнем саду, гулял в компании во времена, когда Питер пребывал «городом имени вождя пролетарской р-революции». Мочевой пузырь стоял в районе горла с литром отработанного пива завода «Красная Бавария», красоты Летнего сада затмевались прозой «если в ближайшие пять минут не отолью естественным образом — сам растекусь «мысью» по нижним конечностям быстрее белки». Зверёк пробежал по дереву в молодости, а сейчас, в старости, компьютерный редактор пометил «мысь» красной чертой с требованием немедленно поменять белку на мысль. Кому верить? — Всегда и только верить мне, а ты в меру грамотный наборщик и тайны любовник «клавы». — Тайных любовников не бывает, если известно кто, с кем, чего и как какая тайна? «Свобода слова» проживала за пределами «страны советов», а внутри жила сестра «Относительная Свобода», коя дополнялась уточнением «с оглядкой». — Естественно, никогда и никакая свобода не жила без оглядок и позволений: — При общении со Свободой устной, а равно и письменной речью, важно не делать орфографических ошибок и сносно соблюдать пунктуацию, а прочее в «свободе слова» не имеет значения.