Я смотрела на них и меня вдруг охватила такая волна злости, что я не смогла больше держать это в себе. Я вскочила с места и оттолкнула Оливера, загораживавшего мне путь. –Правду?! Какую к черту правду ты хочешь знать?! Кому эта правда поможет? Мне больно? Да! – Я ударила себя в грудь и почувствовала, как горячие слезы полились по моим щекам. – Мне страшно? Да! – Я заметила, что все криминалисты, находящиеся сейчас в квартире обратили на нас внимание. – Мне плохо? О, нет! – Я истерично рассмеялась. – Нет, мне не плохо! Я хочу сдохнуть, потому что все это душит меня изнутри! Я вылетела из квартиры, наплевав на все. Единственное, что я почувствовала – это удар ногой об угол телевизионной тумбочки. *** Я очнулся, услышав скрип. Дверь слева от меня открылась, и я увидел только руку по локоть. Плотно застегнутая джинсовая рубашка огибала запястье. Это могла быть и изящная женская, и очень худая мужская рука. В темноте, в полуобморочном состоянии, озябнув, я не мог увидеть большего. Рука выкинула вперед кусок материи и пока я, наконец, не сообразил сделать хоть какое-то движение вперед, дверь захлопнулась и я снова остался один. Поворочавшись некоторое время, я поднялся на четвереньки и медленно подполз к брошенной ткани. Это оказалось старое, провонявшее собачатиной одеяло с отгрызанными лоскутами по краям. Но в данных обстоятельствах это было лучше, чем ничего. Я кое-как расправил его и, к моему счастью, оно оказалось достаточно большим. Я лег на один край и, неуклюже поерзав, смог укрыться другим концом. Тепло вонючего лоскута показалось мне раем, хоть вся обстановка больше напоминала прихожую в аду. Голова по-прежнему гудела, а во рту был привкус, словно, я накануне объелся конского навоза. Я посмотрел наверх, в щель на потолке. Было все еще светло, но сказать с уверенностью был ли это тот же день, я не мог. Я знал, что должен что-то делать, чтобы выбраться отсюда любыми путями, но слабость была такая, что я, после своих усилий по утеплению, чувствовал себя измотаннее марафонца. Глаза стали слипаться и я снова отключился. *** Я стояла в коридоре перед квартирой Питера, облокотившись на стену и, неморгая смотрела в пол. Слезы мои высохли, но руки все еще дрожали, а щеки горели. –Кетрин? Оливер подошел ко мне и встал рядом в ту же позу. Я не оборачивалась. –Как ты? Я усмехнулась. –Сегодня это вопрос дня? Оливер покачал головой и достал из кармана пачку сигарет. Я знала, что он, преимущественно, не курит, но в особых обстоятельствах позволяет себе пару-другую сигарет. –Просто… – Затягиваясь, попытался он объяснить, но я перебила его. –Просто что? Не мне одной плохо. – Я повернулась к нему и чувствовала, как гнев снова накатывает на меня. – Как ты, Нолл?! Он ведь твой самый близкий друг! Ты знаешь его с двенадцати лет! Как ты?! Как Барбара? Ей нужно все это видеть сейчас, когда она ждет ребенка? Как Теренс, для которого Питер не просто подчиненный? Как я? Да кто я ему! – Я небрежно махнула рукой и порвалась зайти обратно в квартиру, но Оливер схватил меня и остановил. –Может быть, нам всем не просто, но ты самый главный человек для него. – Смотря прямо мне в глаза, сказал он и отпустил руку. Я посмотрела на запястье, за которое он только что держал меня и начала плакать. –А что если он так и не узнает, что значит для меня? Что если я больше никогда его не увижу? Что если Рейчел больше никогда не обнимет отца? Что мы будем делать без него? Я превратилась в плаксивую истеричку и Нолл, бросив сигарету на пол, притянул меня к себе. –Успокойся. Во-первых, он знает, что значит для тебя. Я попыталась отодвинуться, чтобы оспорить его слова, но он только еще крепче обнял меня. –Откуда он знает?! Он думает, что я не люблю его больше. Он… – Я выдавливала из себя слова по одной капле, а слезы лились с три ручья. –Он знает, что ты любишь его и понимает, почему ты тогда это сделала. И, в конце концов, он вернется, и вы сможете поговорить. – Голос Нолла был успокаивающим и ровным. Я сильнее обхватила его за шею и уткнулась носом в плечо. –Я ненавижу себя! – Пробурчала я. – Лучше бы он остался вчера. Почему он не остался? Я ведь предлагала ему остаться. – Почти обиженно проговорила я. Оливер ничего не ответил. Может быть, он спрашивал себя о том же. –Агент Робинсон? – Теренс появился в дверном проеме и я почему-то подумала, что он стоял там уже некоторое время. Слышал ли он наш с Оливером разговор? Слышал ли он, как призналась в любви к Питеру? Знал ли он, что нас связывало с Питером? Он знал, что Рейчел – дочь Питера и этого, в целом, было достаточно. –Агент Робинсон, – снова окликнул он, и я отодвинулась от Уинстера, – нужны Ваши показания. Он смущенно посмотрел в пол, и я поняла, что он все слышал и все знал. Но его стеснение было скорее взглядом человека, который неожиданно получил доказательства того, о чем и так догадывался. –Оливер, можно попросить тебя остаться? – Я посмотрела на Нолла и тот, улыбнувшись, кивнул. –Конечно. Мы вернулись в квартиру и расположились на диване в гостиной. Барбара осматривала спальню после того, как остальные эксперты закончили свою работу, но когда увидела меня и Нолла, вернулась в гостиную. Нам достаточно было посмотреть друг на друга, чтобы извиниться и принять все. Оливер и Барбара сели рядом на диван, и он обнял ее за плечи. Я села чуть дальше от них на том же диване и лениво посмотрела на полицейского, который собирался записывать мои показания. Вот, теперь я точно поняла, что испытывают наши свидетели во время допросов. Больше всего мне сейчас хотелось ударить этого служителя закона и порядка вазой по голове и убежать. –Мисс Робинсон, когда Вы видели агента Марлини последний раз? Последний раз! Как жестоко это звучит! Я поклялась себе, что больше никогда не буду использовать эту фразу в своей работе. Наверное, нужно самому оказаться в тапках другого, чтобы понять, через что ему приходится проходить. –Вчера вечером. – Коротко ответила я. –На работе? – Уточнил полицейский. –Мы выезжали на случай и пробыли там часов до девяти. Потом вернулись в офис, а около одиннадцати пошли в бар. – Объяснила я. –Какой бар? – Тут же спросил мужчина. –«На закате». Мы немного посидели там, а потом поехали по домам. Питер отвез меня домой, около двух часов ночи. –Он не остался у Вас? – Заинтересовано спросил полицейский. Я видела краем глаза, что Оливер дернулся, чтобы остановить его, но я хлопнула ладошкой по дивану, подав знак Ноллу, что все нормально. Конечно, этого вопроса невозможно было избежать. –Нет. – Холодно ответила я. Я хотела избежать подробностей наших отношений, в то же время понимая, что вряд ли удастся и дальше держать их в тайне. –У него была женщина? –Да откуда я знаю! – Всплеснула я руками. Я повернулась к Оливеру и заметила нерешительность на его лице. Он, словно, хотел что-то рассказать, но не мог понять, нужно ли. Думаю, Барбара, тоже заметила это, потому что посмотрела на меня с беспокойством. И в эту секунду для меня все встало на свои места. …Питер в аэропорту, обнимающий меня… …Питер, ревниво пожимающий руку Райдеку… …Питер, смотрящий на меня виновато, в квартире Сьюзанн Пит… …Питер, странно избегавший любого разговора об Огайо и детективе Тернер… …Оливер, укоризненно смотревший на Питера… …Оливер, скрывающий нечто… Марлини спал с детективом Тернер в Цинциннати. Опять. Я приложила ладони к лицу и наклонилась вперед. Я понимала, конечно, что Питер не давал обет безбрачия и частенько пользовался своей популярностью у женщин, не пропуская ни одной юбки, но это не значит, что мне не было больно от этого. Я могла еще как-то жить, не зная имен, не видя лиц, не зная, где и с кем он сейчас, наверное, потому что оставалась надежда на то, что сейчас он один. Но когда я встречала его женщину, нынешнюю женщину, или знала о ней больше, чем положено, я с ума сходила. В общем, в эти моменты я становилась похожа на Питера – ревнивая, территориальная сучка, с комплексом неуверенности в себе. Я видела этих непрекращающихся любовниц и сравнивала их с собой. Даже теперь, когда он был непонятно где, жив ли он, я думала только о том, что снова склеил какую-то девицу. На мгновение я возненавидела его настолько, что готова была пожелать ему смерти. Но это был лишь миг помутнения или, если хотите, момент ясности, и я снова пришла к реальности. А реальность – это ад без него. –Мисс Робинсон, мистер Уинстер, спасибо. – Я посмотрела на полицейского и поняла, что в те минуты, пока я погрузилась в самокопание, он разговаривал с Оливером. Он вымученно улыбнулся мне и отошел. –Кетрин? Все нормально? – Боязливо спросил Оливер. Я выдохнула и кивнула. –Все как нельзя кстати. – Буркнула я и теперь уже окончательно ушла из квартиры Питера. Думаю, Оливер понял, что я догадалась. *** Райдек сидел, закрыв лицо ладонями, и смотрел сквозь пальцы вокруг. Трой осторожно зашел в кабинет и сел в дальнем углу кабинета. Он пару раз пожевал жвачку, но его чавканье было настолько громким в режущей тишине, что он тут же прекратил.