– О совершении преступления вы узнали от Людмилы Сергеевны Куренковой? – Да, от Люды. Она была не в себе от страха, я толком ничего не понял и пошел посмотреть. Зашел в арку, сделал несколько шагов и увидел его, позвонил по 03, потом по 02 и только потом заметил… – Понимаю, – сказал Шура. – Это понять невозможно, – проговорил Иван Кузьмич, – я много чего повидал за свою жизнь, но такое изуверство встречаю впервые. Следователь молча смотрел на пожилого мужчину и понимал его состояние. Иван Кузьмич вызывал у Наполеонова симпатию. Седые густые волосы, ясные серые глаза, четко очерченный рот, волевой подбородок. Такого мужчину и в сто лет язык не повернется назвать стариком. Резкие морщины на лбу и шрам на левом виске только усиливали его харизму. Было видно, что человек не просто катился по жизни, не плыл по течению, а именно жил в полном смысле этого слова. – Скажите, – спросил Иван Кузьмич, – вы найдете его? – Преступника? Мы очень постараемся. – Его обязательно надо найти! – Мужчина грохнул кулаком по столу следователя. – У вас версии есть? – Пока нет. – Может, это сатанисты? Или секта какая-то? Я недавно читал, что существуют скопцы. – Эту версию нельзя сбрасывать со счетов, – согласился Шура, который тоже был наслышан о такой секте. * * * Прошло двое суток, за которые, как ни печально это было признавать, следствие не продвинулось ни на шаг в сторону раскрытия преступления. А весне, казалось, и дела не было до людских проблем. С каждым днем она все ярче расцвечивала всевозможными оттенками сочную зелень листвы и травы. Отовсюду плыл густой опьяняющий аромат. Хотелось радоваться, влюбляться, парить в мечтах. * * * На распростершееся окровавленное тело наткнулась влюбленная парочка, возвращавшаяся из клуба. – Вы сошли с автобуса? – спросил следователь. – Да. – Дальше? – Мы пошли через парк. – Не страшно ночью через парк? – По дороге идти на полчаса дольше, а мы хотели поскорее добраться до дома. И потом, светло было как днем, луна светила вовсю, ведь полнолуние, да и вообще ночи стоят ясные. – Пожалуй… – У нас настроение было хорошее, – сказал парень, представившийся Юрием. – Мы шли, разговаривали, смеялись, хотели поцеловаться, сошли с тропинки, там еще дуб такой большой, и тут… Короче, увидели его. Янка сразу завизжала, а я смотрю, у него брюки расстегнуты и кровью все залито, потом уже сообразил, что члена у него нет. Самому плохо стало. Ну, мы на аллею вышли и полицию вызвали. – А «Скорую»? – Зачем? – удивился Юра. – Было видно, что она ему не нужна. – Вам никто навстречу не попадался? – Вроде нет… – Только мы слышали какое-то постукивание, когда в парк вошли, – сказала Яна. – Какое постукивание? – заинтересовался Наполеонов. – Ну, вроде лошадь или лось идет. – Откуда там может быть лошадь или тем более лось? – Может, он через Волгу переплыл. А лошадь запросто, там днем на лошадях катают всех желающих. Может, она ногу повредила и заблудилась… – предположила Яна. «Возможно, но маловероятно, – подумал Наполеонов. – Кто же это лошадь без присмотра на ночь в парке оставит». Но вслух не сказал ничего. * * * – Что у тебя? – спросила Мирослава Шуру, когда он приехал поздно вечером. – Второй… – Понятно. – Я уж пока поживу у вас, не могу перед матерью с таким лицом появляться. Как я ни улыбайся, она догадается… Придется врать, а мне не хочется. – Все я понимаю, – ответила Мирослава. – Лучше расскажи, кто жертва. – Пока не установили. Но парень совсем молодой, видно, что при жизни был симпатичным блондином. – Кто его обнаружил? – Влюбленная парочка решила сократить дорогу, пошли через парк и на него наткнулись. – Ничего подозрительного, конечно, не заметили? – Не заметили, – подтвердил Шура, – но что меня больше всего удивляет, так это никаких следов борьбы. Должен же человек насторожиться, если кто-то нападает на него ночью? – Вероятно, жертва не ожидала нападения… – Значит, напавший был ей хорошо знаком? – Не обязательно, сам знаешь… – И все-таки нужно быть очень легкомысленным, чтобы не опасаться ночью незнакомцев, тем более в наше время. – Ты рассуждаешь верно, но, вероятно, убийца сумел усыпить бдительность жертвы. – Считаешь, что это мог быть полицейский? – быстро спросил Наполеонов. – Не обязательно. Преступник мог быть в форме полицейского. Но и это не факт. – Ну не ребенок же это был?! – Мог быть подросток. Подростки как раз и отличаются особой агрессивностью, набрасываются, как волчата. – Это если их несколько… – Да, но похоже на то, что убийца был один… Они еще долго строили различные версии и сами же опровергали их одну за другой. Слабое сияние тонкого месяца окутывало земной мир трепетным, почти нереальным светом. Спать они улеглись ближе к утру, когда Дон и забравший кота к себе Морис Миндаугас уже видели девятый сон. Тем не менее Наполеонов вскочил спозаранку. Морис соорудил ему трехслойные бутерброды с сыром, ветчиной и листиками зелени. Сам Миндаугас такую еду не одобрял, но перевоспитывать следователя не спешил. Шура запил бутерброды крепким чаем и был таков. Прошло два часа. Солнце уже светило вовсю, а Мирослава не появлялась. – Что-то заспалась твоя хозяйка, – проговорил Морис, обращаясь к коту. – Мур, – обронил кот, старательно вылизывая лапу. Миндаугас уже распечатал все документы, которые она просила приготовить к десяти утра, и поэтому решился узнать, проснулась она или нет. Он приблизился к спальне Мирославы и тихо постучал. – Заходи, – донесся ее полусонный голос. Он вошел и застыл в дверях. Мирослава лежала в постели, едва прикрывшись тонкой простыней.