Буквально за два дня авральной работы запоздалая осень вызолотила дворцовый парк, затянула небо серыми облаками, спрятав солнышко и выстудив воздух до подобающей температуры, щедро полила все это сверху дождиком и, довольная результатом, отправилась отдыхать. — Завтра опять солнце будет, — предсказал Мафей, полюбовавшись напоследок закатом перед тем, как задернуть шторы. — Хотелось бы, — ворчливо отозвался Диего, приобнимая Ольгу и прижимая к себе. — Не хватало, чтобы дети простудились! — Что за ерунда, — отозвалась Кира. — Они тепло одеты, да и в помещении не холодно. Его высочество наследный принц Кендар радостно взвизгнул, как бы подтверждая полнейшую комфортность своего существования, и сделал очередную попытку вскарабкаться на дядюшку Элмара. Тереза поспешно оттащила его и попыталась усадить, но малыш решительно вырвался и в очередной раз пополз по дивану за спинами сидящих. Всего несколько дней назад его наконец переправили из Такката, где он благополучно пересидел все летние катаклизмы, в дом настоящих родителей, и он все еще чувствовал себя в гостях и порывался изучать неизведанные пространства дворца. Ольга на всякий случай заглянула в корзинку, дабы убедиться, что вертлявый червячок не выпутался из «теплых одежд» и ушко не торчит из-под сбитой набекрень шапочки. Это им, взрослым, не холодно, а двухнедельная кроха и простудиться может. — Будет солнечно, — повторил Мафей. — Но тепло не будет. Лето и так затянулось. — Чем такое лето, пусть уж лучше холодно… — опять проворчал Диего. — Маэстро нынче злой, — поддел неисправимый Жак. — Не иначе опять весь день имя для дочери подбирал и опять не преуспел. — А вот я кому-то в лоб… — начал оскорбленный мистралиец, и Ольга поспешила отвлечь его, пока не вспыхнул. На этой стадии нежное пожатие пальцев и легкий поцелуй в щечку еще действовали. С именем для дочери действительно возникла проблема. Куда ни кинь, чуть ли не каждое женское имя напоминало маэстро о какой-нибудь конкретной даме, с которой он имел честь быть знакомым ранее, а он категорически не желал, чтобы родная дочь напоминала ему о бывших любовницах, как бы прекрасны и замечательны они ни были. — А кто тебе виноват? — сурово нахмурилась королева. — Бурная молодость, хорошая память и персональные капризы — это все твое, сам и справляйся. В конце концов, есть еще эльфы, гномы и разнообразные варвары, у них нераспаханных имен, как травы в степях, выбирай на здоровье. — Я их не знаю, — проворчал Диего. — А те, которые знаю, не годятся, потому что… — Потому что именно оттуда ты их и знаешь, — вздохнула Ольга. — Или они непроизносимы, — согласился Диего. — Или просто неблагозвучны. И вообще, ты представляешь себе девушку вроде моей матушки с гномьим именем? Его величество, который до сих пор сидел молча, вытянув ноги к камину и внимательно наблюдая за передвижениями наследника, устало бросил: — Помочь? — Давайте не сейчас. Вы устали, у меня настроение хреновое, и зрителей чересчур много. Король молча пожал плечами. Последние несколько дней выдались утомительными. Договор, как и предполагал Жак, все-таки подписали, но хлопот от этого только прибавилось. Почти целую неделю после исторического события короли, их придворные маги и прочие допущенные к секретной информации персоны трудились как пчелки и только сегодня наконец смогли отдышаться. Бедный мэтр Вельмир, который последние три дня застрял в своем старом облике и, похоже, молодеть больше не собирался, ушел спать, а неутомимый Шеллар III рухнул в кресло и уже минут двадцать сидел там, не шевелясь и не подавая голоса. — Ваше величество, — как бы издалека завел Жак, — а вы в самом деле настолько устали, что даже не расскажете нам ничего? Король скользнул взглядом по собравшимся, как бы оценивая, что из его гипотетического рассказа может быть доступно и понятно этой милой компании. — Например? — Что теперь будет? — А что такого будет? — удивился Мафей. — Мы же победили. Все будет хорошо. Шеллар вздохнул и одарил кузена снисходительно-сочувственным взором. — Вряд ли стоит называть это «победой». В нашей работе окончательных побед не бывает в принципе. Можно сказать, что мы выиграли эту битву, но она не последняя. Будем жить дальше. Работать, любить, растить детей, познавать новое… — Он перевел взгляд на сына и чуть улыбнулся. — Кстати, где кузина Тина и ее застенчивый воздыхатель? — А тебе непременно надо, чтобы они тоже были здесь? — уточнила Кира. — Мне просто интересно, они где-то вместе или опять попрятались друг от дружки и возвышенно страдают? — Ну, они в этом деле не первые, — ухмыльнулся Диего, насмешливо косясь на его величество. — И даже не вторые, — невозмутимо парировал тот. — Ну, первые и вторые за несколько лун управились, — поспешил развить тему Жак, пока Диего не разобиделся и не заругался. — А на эту пару ставки неутешительные… Вот чего они, а? Им ведь никакие суслики не мешают… — Сказал тоже, — фыркнул Мафей. — Там этих сусликов стаи бегают. — Это верно, — кивнул Шеллар. — Цвет нашего дворянства не сможет спокойно спать, пока наследная принцесса не пристроена. Большинство из них, полагаю, даже позабыли напрочь, что официальный брак лишит ее права наследования. И они очень даже мешают, хотя Тина и старается их избегать. — Почему? — Вы, наверное, сами давно заметили, что наш друг Виктор крайне невысокого мнения о своей персоне и сама мысль о том, что принцесса может проявить к нему интерес, для него недопустима и нереальна. Даже видя обратное собственными глазами, он все равно пытается найти ее поведению другое объяснение. А наблюдая миграции сусличьих стай вокруг ее высочества, немедленно оное найдет. Конечно же его привечают лишь затем, чтобы он своим присутствием распугивал нежелательных ухажеров. Хотя на самом деле — строго между нами! — все дело в том, что он поразительно напоминает ей первого мужа. — По-моему, не будь их, он бы все равно что-нибудь придумал, — поморщился Диего. — Сказала б уж она ему прямо, видит же, что сам он никогда не осмелится. Шеллар с огорчением развел руками. — Принцессе не подобает. — Ничего, — вздохнула Ольга, — вот поправится Элмар, он ему быстро растолкует, что к чему. Как он умеет — доступно, наглядно и тактично. Элмар с интересом прислушивался. Азиль вернулась пять дней назад, и все это время он каждую ночь старательно лечил свой пострадавший слух, наплевав на сломанную ногу и прочие последствия покушения. Теперь окружавшая его тишина уже не была столь беспросветной, но слышал он все же плохо, а просить, чтобы в ухо крикнули, стеснялся. Тереза в очередной раз отодрала от Элмара упорного принца Кендара и пересадила в пустое кресло. Тот радостно взвизгнул, пошлепал руками по подлокотникам и вернулся к облюбованному маршруту: кресло — столик — диван — опять столик — опять кресло — и обратно. — Интересно, сколько раз он уже так прополз? — покачала головой Ольга. — И не надоест ведь! — Двадцать шесть, — с готовностью отозвался его величество. — Скоро и твоя так же поползет, — предрекла Кира. — Опомниться не успеешь. Ольга со вздохом покосилась на корзинку, в которой сладко посапывала безымянная малышка. Ей казалось, что вся эта круглосуточная канитель с кормежкой, дойкой, пеленками и вечно подтекающим молоком не кончится никогда. — Да тут скоро массовый выполз пойдет, — хихикнул Жак. — Полгода без магии — это ж почитай вся контрацепция местная тю-тю. К зиме демографический взрыв грядет. — Да, — согласилась Кира. — Первой нас обрадует Эльвира… А вы когда думаете? — Я — хоть сейчас! — заверил шут. — Осталось Терезу уговорить. — Сначала — экзамены и диплом! — непререкаемым тоном изрекла та. — Мы, наверное, скоро, — поделилась Азиль. — Я чувствую… что-то приближается. — Кстати, — спохватилась Ольга, — я ведь тут вчера Камиллу видела! Она что-то не в настроении была общаться и шустро смылась, но даже я разглядела, что она тоже… к зиме готовится. — И на старуху бывает проруха, — усмехнулся Жак. — А у нее еще профессия такая… связанная с риском. — Интересно, с кого на этот раз слупят алименты? — хмыкнул Диего. — С покойника алиментов не стребуешь, — помрачнел король. — Но вряд ли Камилла захочет сама растить этого ребенка. Думаю, она охотно отдаст его на воспитание любому, кто пожелает принять на себя эту обязанность, лишь бы никогда больше не видеть и не вспоминать. — Сомневаюсь, чтобы желающие выстраивались к ней в очередь, — недобро усмехнулась Кира. — Это не имеет значения, — спокойно отозвался Шеллар. — Первым в этой очереди буду я. Думаю, мэтр не станет возражать. Мафей вырос и вскоре освободит место для нового ученика… — А меня ты даже из вежливости не спросишь? Как всегда, поставишь перед фактом — дорогая, вот тебе еще один ребенок? — Если бы я планировал привлекать тебя к воспитанию этого ребенка и уходу за ним, я бы непременно спросил. Но поскольку из рук кормилиц и нянь он сразу перейдет к обучению магии, я полагаю более разумным спросить мэтра. — О, так вы даже знаете, кто отец? — Жак даже заерзал от любопытства. — А нам скажете? — Тебе уже не терпится растрепать об этом всем знакомым? — А что, нельзя? Камилла хочет оставить это в тайне? — Если я правильно догадываюсь… — ахнула Ольга, сама ужасаясь смелости своих гипотез, — у нее все равно не получится. Там по одному виду опознать можно будет безошибочно. — Правильно, — вздохнул король. — Если только не окажется трансформером, как Морриган. Диего что-то проворчал себе под нос — кажется, ругательство. Кира помрачнела еще сильнее. — Я понимаю, что все дети имеют право на жизнь, что отыгрываться на младенцах за преступления отцов — низко, но одного не понимаю: почему тебе вдруг потребовалось оставлять это существо при дворе и принимать в собственную семью? На память, что ли? Так у тебя, кажется, и без того сувениров осталось достаточно. — Нет, конечно. Я просто хочу, чтобы он вырос нормальной, здоровой личностью, и намерен лично проконтролировать этот процесс. Поверьте, этот мир избежит многих проблем, если… — Да ладно вам фиалки-то всем за уши совать, — не удержался Жак. — Ни для кого не секрет, что вы почему-то питали к этому чудовищу необъяснимую симпатию. Даже Ольга заметила, хотя так и не объяснила почему. — Потому что ближе к концу своей жизни он почти перестал быть чудовищем, — тихо произнесла Азиль. — Вы просто не успели узнать его другим. — Нет, не поэтому, — возразил король, уставившись на своего шута долгим неодобрительным взглядом, отчего тот даже заерзал. — Вы все хорошо меня знаете, могли бы и догадаться.