Тем временем лишенный ее внимания Ушеб мгновенно заскучал и принялся ворчать на своем древнем диалекте — насколько смог понять Кайден, что-то о времени. Наверное, интересовался, почему до сих пор из четырнадцати старейшин пришли только трое и где остальные. Кайден догадывался, но счел благоразумным сделать вид, будто ничего не понял. Он уже жалел, что явился так рано, — пока старики соберутся, успел бы не только позавтракать, но и повидаться с Анари. Последнюю пару недель по возвращении из Первого у него едва оставались силы доползти до кровати, а общение с людьми превратилось из естественной человеческой потребности в тягостную обязанность. Даже любимую девушку видеть не хотелось. А она ведь скучает, ждет, переживает… Впрочем, сейчас уже позднее утро, она наверняка в поле или в огороде, лучше навестить ее вечером, после работы. Он еще раз окинул взглядом зал Совета и поймал себя на мысли, что с появлением иномирских пришельцев жизнь в поселке приобрела отчетливый привкус безумия. Рушились устоявшиеся веками обычаи, пережившие даже Падение, ломались привычные нормы поведения, то, что еще пару циклов назад казалось ненормальным и даже невозможным, становилось обыденным. Уже никого не удивляли ни женщины в Доме Совета, ни призраки и мумии, блуждающие среди людей, ни волшебники, произвольно меняющие возраст, ни ручные граки, ни живые кошки, ни ушастые эльфы с четвероногими кентаврами… Интересно, хоть кто-то хоть иногда замечал, что мир сходит с ума, или только переутомившийся мэтр Кайден так боится подступающего безумия, что видит его где только можно?.. Его размышления прервал шум, донесшийся с улицы, — крики, грохот, поросячий визг и топот, от которого содрогалась земля. — Твою мать! — отчаянно вскричал переводчик, бросаясь к двери. — Я же ее привязал! Ну крепко же привязал, да что же она, издевается, что ли?! Вслед за ним со скоростью пикирующего полосатика метнулась любопытная девочка. Престарелый мэтр Ушеб, несмотря на свои две тысячи, отстал от нее лишь на пару шагов; святому тоже оказалось не чуждо здоровое любопытство. Не удержался и Кайден, предчувствуя очередное подтверждение своей теории о всеобщем безумии. Даже Гайл с Нагмалом шустро засеменили к выходу, пытаясь сохранить достойный вид и притворяясь, будто им совсем неинтересно и никуда они не торопятся. Снаружи творилось нечто невообразимое, напоминающее не то охоту первобытных людей на гигантского ревера, не то панику в столице в день Падения. По улице стремительными зигзагами метался чей-то поросенок, дико визжа и пытаясь поднырнуть последовательно под каждый забор или калитку. Причина для паники у него имелась самая уважительная: беднягу преследовала охваченная охотничьим азартом Матрена, передвигаясь огромными скачками и время от времени пробивая дыры в заборах или снося ворота. На этот раз хозяин действительно привязал ее крепко и качественно — вслед за охотницей волочился на прочной цепи вырванный из земли столб. Дополняли безобразие с десяток сельчан, которые беспорядочно носились вокруг, пытаясь не то поймать и спасти поросенка, не то остановить Матрену, но единственное, что им пока удавалось, — это не попасться ей под ноги. Как раз в тот момент, когда Кайден вышел на крыльцо, к ним присоединился рыжий, отчаянно вопящий: «Матрена, фу! Стоять! Прекрати, дура! Ко мне!» Может, обычно это и действовало, но на этот раз ездовая скотина героя пророчества увлеклась так сильно, что на хозяйские окрики не обратила внимания. — Ух ты! — восторженно взвизгнула девочка, мгновенно придя в соответствие со своим видимым возрастом. — А вы мне дадите на ней покататься? «Условно покойные» мэтры принялись переговариваться между собой на древнекуфтийском — насколько смог понять Кайден, с трудом улавливая знакомые слова, речь шла о возможном магическом вмешательстве. Ушеб сыпал названиями легендарных заклинаний, ныне считавшихся утраченными, и тут же признавал, что ни одно не подойдет, так как все они либо относились к некромантии, либо были опасны для людей. Его ушастый коллега упоминал что-то вообще непонятное. Единственное, что успел ухватить Кайден, — для успешного стазиса объекты слишком быстро перемещаются. Тем временем объекты, не прекращая визжать, скакать, валить заборы и беспорядочно бегать, уворачиваясь от грачьих лап, миновали Дом Совета и двинулись дальше по улице. Возможно (если бы поросенку не пришло в голову повернуть обратно), через несколько минут они скрылись бы за углом, но как раз когда до поворота оставалось всего четыре или пять целых заборов, из-за того самого угла тяжелой нетвердой походкой свежеподнятого зомби выступил второй герой пророчества. На его небритой физиономии беспощадно читались тяжкие последствия вчерашнего праздника, и происходящий разгром поселка вряд ли огорчал его больше, чем собственное самочувствие. Окинув мрачным недобрым взглядом приближающееся к нему стихийное бедствие, Элмар уныло отступил к ближайшей калитке и одним рывком сорвал ее с петель. Ошалевший поросенок, узрев спасительный проход, пулей влетел во двор и пропал из виду. Увлеченная погоней Матрена ринулась за ним, совершенно выпустив из внимания, что на пути ее поджидает могучий герой, злой с похмелья, как стадо ее сородичей, вооруженный и очень опасный. Оторванная дощатая калитка, встретившись на хорошей скорости с грачьей мордой, разлетелась в щепы, но задачу-минимум все же выполнила — ошарашенная Матрена резко сбавила скорость и вмиг лишилась своего главного преимущества. Элмар схватил ее за уздечку, а хозяин — за волочащуюся цепь, и совместными усилиями все же остановили. — Дурдом! — восторженно прокомментировала юная дева. Кайден отметил про себя, что не одному ему происходящее кажется безумным, и это в какой-то мере утешительно. Осталось научиться так же искренне этим безумием восторгаться, и тогда ему уже точно ничего не страшно будет… Середина июля и в более умеренном климате не радовала свежестью и прохладой, а уж в Мистралии последняя неделя Розовой луны была сущим пеклом, особенно в душной каморке без окон и с вечно запертой дверью. Вентиляция не справлялась, а на кондиционер спонсоры пожлобились — и так одни убытки, куда еще лишние расходы. Тем не менее мокрая физиономия вошедшего с улицы Астуриаса выражала если не блаженство, то по крайней мере облегчение. То ли снаружи было еще хуже, то ли бутылки воды из холодильника мистралийцу хватало для счастья. — В Даэн-Риссе опять наместника шлепнули, — буднично сообщил он, разваливаясь в кресле, и основательно присосался к бутылке. — М-да… — невесело прокомментировал агент Сидоренко эту свежайшую, но не сказать чтобы особенно радостную новость. — Наместники как-то подозрительно часто дохнут. И что теперь? Будут выбирать нового сами или опять попрутся всей толпой за волей Повелителя? — Не знаю, — сосредоточенно нахмурился мастер-вор. — Но мне это не нравится. С первым наместником все было ясно, кто и почему убил второго — тоже можно достоверно предполагать, но этот-то идиот чем не устраивал Флавиуса? — А ты уверен, что это действительно подполье, а не свои же пришибли и на них валят? — У всякого солидного убийцы есть свой почерк. И обладатель этого конкретного почерка приходится Флавиусу родным дядюшкой. Подделать, конечно, можно, но надо быть специалистом как минимум того же уровня. Если мне предложат поискать такого среди верховных иерархов ордена, я могу и от смеха помереть. — Ну тогда не знаю. Мало ли… Вдруг он не такой уж идиот оказался, все же его выбирал посланец Повелителя… — Тот самый, что приходил на нас попялиться вместе с братом Эдвардом и все время молча стоял у него за спиной? — Да, тот самый, что так тебе не понравился и ты не мог даже объяснить почему. — Я объяснил почему, но ты упрямо отказался понимать. Нюх существует на самом деле и реально работает, он мне не раз жизнь спасал, поэтому я всегда к нему прислушиваюсь. И в тот раз он мне навязчиво сигналил: что-то с этим посланцем не так, не просто познакомиться он пришел и не для внушительности торчал там молча, как статуя. — А для чего тогда? — Не знаю. Единственная разумная версия — он маг, и послали его специально, чтобы нас прощупать. Точно убедиться, что мы не причастны к убийству Чаня. Потому нам и поверили так легко. — Это же хорошо. — Это хорошо, да, а вот если он вычитал в наших мыслях что-то кроме того, это уже плохо. Потому я и повторяю все время, что с партнерами надо держать ухо востро. Если они поняли, что мы с ними не совсем честны, но в то же время продолжают вести с нами дела, значит, затеяли свою игру и надеются кинуть нас раньше, чем мы их. Что там с тем камнем, новости есть? — Есть… — кисло ухмыльнулся Саня, — но я бы не сказал, что особо утешительные. Нашли ребята того придурочного шмякуна, который камень заныкал, а дружков к подружке направил. И оказалось, что он им… не то чтобы совсем не соврал, просто всего не сказал. Чисто из вредности, чтобы подружке неприятности создать. Она-то и в самом деле не знала, что спрятал он камень в ее квартире. Тупо в туалетном бачке. А забрать не смог, потому что его в квартиру даже не пустили — вещи выставили на площадку и заперлись. Ребята залезли потихоньку в эту квартиру, пока хозяйка в отъезде, — а камушек давно тю-тю. Парень не врал, маг его прослушивал. Да и видно было, что бачок кто-то довольно неумело вскрывал. — И что, на этом опять уперлись на несколько лун? — Да нет, дальше уже проще пошло. Мы ведь после того, как с ней пообщались, за квартирой наблюдение установили — на всякий случай, вдруг нарисуется ее бывший, которого тогда искали. И что оказалось: никто к ней не заходил, кроме одной-единственной подружки. И когда она уехала, та же подружка к ней регулярно наведывалась цветы поливать. — С чего бы это девице вскрывать бачок? — недоуменно воззрился на него Астуриас. — Даже если бы он сломался, что бы она там понимала? — Не думаю, что он сломался, — вздохнул Саня. — Больше было похоже, что квартиру тщательно обыскивали. — Так, может, это не она? — Во-первых, больше никто не заходил. А во-вторых, эта девица — племянница Макса. Это она, больше некому. Знать бы еще, отдала она камень дядюшке или себе оставила. — А что, проблема спросить как следует? — Огромная проблема, приятель, ты даже не представляешь, насколько огромная. Даже наши боссы не рискнут открыто конфликтовать с семьей Рельмо. А самая пакость-то в том, что скрыть ничего не получится. Это люди, которым не составит проблемы прочесть мысли или допросить труп, которые найдут всех причастных, от исполнителя до автора плана, и накажут сами как сочтут нужным. Причем так, что концов будет не найти. — Звучит грозно, но я из собственного опыта знаю, что и на магов можно найти управу. — Наши умники сейчас как раз ищут. Единственный способ прижать эту семейку — организовать настолько тонкую провокацию, чтобы кто-то из нужных нам людей сам себя обманул и в результате оказался виноват в чем-нибудь… основательном. Тогда они теряют право на защиту и с ними можно договариваться. — И как долго будет плестись эта суперсложная интрига? — Мне не докладывали. — Скажи им там, чтобы поторопились. Я ведь тебе не все новости еще выложил. — А что, еще кого-то грохнули? — Север начал войну. — То есть как? Они оставили охоту за излучателями и поперлись… так? — Именно. Они собрали внушительную армию, модернизировали оружие и двинулись на Лютецию. Устроить им второй Большой Афедрон уже не получится — печальный опыт учтен, вмешательство вампиров предусмотрено, даже тактику противодействия уже опробовали в Поморье. Если наши дорогие партнеры не сумеют хотя бы остановить противника, не смею уж надеяться на «уничтожить», им очень скоро станет не до камней и прочих артефактов, а если они еще и потеряют хоть один излучатель, ценность последних оставшихся кристаллов возрастет так, что нам их не отдадут ни за какие сокровища. — Вот это номер… — Агент Сидоренко метнулся к компьютеру и потянул на голову шлем. — Слушай, посиди минутку тихонько, мне надо срочно доложить на Альфу… Звук вызова на Сашином компьютере всегда казался Мафею противным и до отвращения немелодичным и всякий раз заставлял подпрыгивать и оглядываться в поисках неведомого чудовища. Сама Саша полагала, что рев самца спинорога в брачный сезон вместо звонка — это мощно, красиво и страсть как оригинально. — Ну вот, нашли время звонить… — проворчал Мафей, отступая в сторону, чтобы не мелькнуть на экране телефона во время разговора. Мало ли кому могла понадобиться Саша, нечего каждому знать, что у нее в комнате ошивается посторонний эльф. — Это Аленка, — торопливо пояснила Саша, откидывая крышку. Мафей мигом умолк и отступил подальше. Это действительно было неожиданно и вместе с тем многообещающе. Прорицатели намекали, что этим летом у Саши появится шанс поправить свои дела, и вот, когда все уже извелись от ожидания, та самая Аленка вдруг почему-то вспоминает о давней знакомой. Совпадение? Нет уж, в подобные совпадения разве что Лола могла бы поверить, да и то не факт. — Ой, привет! Сто лет тебя не видела! Как дела? — Да… Я… прости, это с моей стороны свинство, конечно, было вот так исчезнуть, но… лето такое выдалось… Саша насмешливо и, как показалось Мафею, несколько даже цинично хохотнула. — У тебя появился парень? — А как ты догадалась? — жалобно раздалось в ответ. — Ой, ну вы прямо все словно дети малые. Я имею в виду всех подружек, не одну тебя. Как только у вас появляется парень, вы начинаете вести себя так, будто заняли у меня стопку круглых и вам их нечем отдать. То загадочно пропадаете, то объявляетесь с печатью неизгладимой вины на лицах. Ну смешно же, честное слово. — Ну все, застыдила, застыдила, — рассмеялась девушка. — Буду вести себя нагло и хвастаться. Вообще-то на самом деле я сначала думала, что ты уехала на Бету, как обычно, потому и не появлялась. А извинялась вовсе не за то, что было, а за то, что сейчас будет. Превентивно, так сказать. — Ты собралась продать меня в сексуальное рабство или просто тюкнуть по темечку? — заинтересованно вытянула носик Саша. — А за спиной прячешь топорик и мешок для трупа? — Я собралась пригласить тебя на завтрашнее интерактивное шоу Дикой Белочки. Мафей не имел представления о названном мероприятии, но по тому, как напряглась Сашина спина, понял, что речь идет о чем-то действительно важном. — А в чем подвох? — Вот, а ты еще смеешься над моей виноватой физиономией. Вместо завизжать и возблагодарить, сразу — «в чем подвох?». — Виноватая физиономия потенциального благодетеля предполагает подвох по умолчанию. — Подвох в том, что у меня корыстные мотивы. Ужас какой-то, я говорю это вслух. Пообщавшись с тобой еще годик-другой, я окончательно разучусь жить в человеческом обществе и на меня начнут показывать пальцем: «Вон идет та самая дурочка, которая всегда говорит то, что думает, и не умеет соврать даже из вежливости». — Давай мы меня как-нибудь пометим, чтобы ты не путала меня с человеческим обществом, — жизнерадостно предложила Саша. — А то и до психушки можно докатиться, а я потом буду виновата, что взрастила психопатку… Судя по их манере поддразнивать на каждом слове, девушки одна другой стоили, неудивительно, что между ними когда-то возникло соперничество, — удивительно скорей, как они друг дружку не поубивали тогда. — Дело вот в чем. Сережик ведет нас на это шоу в основном ради того, чтобы лично познакомиться с тобой. Не в смысле чего-то там, а просто он фанатеет по своей антропологии и, когда узнал, что среди моих знакомых есть живые взаправдашние шархи… — Только не говори, что если я не приду, то он и тебя никуда не поведет.