– Тут и сказочке конец. – послышался знакомый голос и на площадь, к Лумумбе и Штыку, подошел Таракан. В руке его дымился знакомый "Носорог". Эпилог Иван – Земля к земле, прах к праху, пыль к Пыли. – глядя на мертвую колдунью, Лумумба негромко цитировал кодекс погребения магов. Она уже не казалась ни страшной, ни безобразной. Просто пожилая женщина с огромной дырой в груди. Черты лица разгладились, и в них угадывался отблеск былой красоты, которой так славилась Елена. – Не могу поверить, что она такая старая. – сказала Маша, смахивая слезу. – Многое предстоит узнать о Пыльце. Кто знает, может, нас всех ждет подобная участь. – задумчиво сказал наставник. – Что наша жизнь? Игра… – Думаете, это магия состарила её раньше времени? – По моим сведениям, мадам Салтыковой было не больше сорока. Так что… – он пожал плечами и отвернулся. Таракан молча стоял рядом, опустив дымящийся ствол к земле. – Зачем вы стреляли? – спросил у него Лумумба. – Мы ведь собирались её допросить… – Да, господин Краснов. – подошел Штык. – Вовсе не обязательно было её убивать. – Убивать нужно только отъявленных негодяев. – сказал Таракан, всё так же глядя на Бабу Ягу. Потом поднял взгляд на полицейского, и посмотрел ему прямо в глаза. – Но отъявленных – обязательно. Народ потихоньку расходился. Несмотря на предыдущую браваду, многие понимали, что убийство – это уже слишком. Дети плакали. Думаю, эту сказку они запомнят надолго. – Позвольте, а что теперь делать нам? – недовольно спросил Штык у Лумумбы. Пребывая в такой же растерянности, как и остальные, он неосознанно искал, на кого бы переложить ответственность. – Тушить пожар, я полагаю. – нисколько не смутился наставник. – Хотя, думается, там мало что осталось. – он кивнул на догорающее казино. – Хорошо, что здание стояло отдельно, и огонь не успел распространиться. Ну и… – он присел и заботливо прикрыл полами пиджака тело женщины, – позаботьтесь о погребении. – Я бы хотел знать… – начал Штык, но учитель остановил его взмахом руки. – Всему своё время. Сейчас нас ждут в другом месте. – поднявшись, он подозвал взглядом меня и Машу. – Но… – Утром. – проходя мимо, Лумумба устало похлопал Штыка по плечу. – Приходите в Агентство, там всё узнаете. А сейчас… – он кивком указал на догорающие руины, на растерянные лица людей, – Город нуждается в вас, господин полицеймейстер. Обняв за плечи меня и Машу, он поочередно чмокнул нас в щеки и с удовлетворением произнес: – Как же я рад вас видеть, дорогие мои! Так мы и зашагали по улице, обнявшись, а люди останавливались и провожали нас взглядами. В Агентстве горели все лампы. Желтый керосиновый свет лился из незадернутых окон, ложась на брусчатку большими светлыми плитами. – Странно. – встревожилась Маша. – Шаробайка, что-ли, вернулся? – Лучше, я надеюсь. Гораздо лучше. – пообещал учитель. В прихожей, на диванчике, сидел Таракан и флегматично читал какую-то книжку. Припомнилось, что он, о чем-то пошептавшись с Лумумбой, быстро ушел с площади. Я тогда решил, что наставник услал Таракана, чтобы его присутствие не возбуждало в людях нездоровых эмоций. – Ну как? Всё получилось? – спросил учитель. Таракан только кивнул вглубь коридора, и вновь углубился в чтение. Признаться, он меня немножко пугал. Всегда корректный, собранный, твердо знающий, на каком он свете. И всегда наготове. Не удивлюсь, если его книжка называется "Молот ведьм"… Хлопнула дверь, и в темном коридоре раздались тяжелые шаги. Они приближались. Маша осторожно взяла меня за руку, и я был ей за это благодарен. В голове билась одна мысль: хватит. Хватит сюрпризов. Хватит волнений, убийств… хотя бы на сегодня. Пусть это будут хорошие новости. Наконец на свет, щурясь и вытирая лысую голову полотенцем, вышел мужчина. Одет он был в белую, называемую в народе "алкоголичкой", майку и тренировочные штаны с красными лампасами. На ногах его были клетчатые тапочки со смешными помпонами. Майка не скрывала ни тяжелых покатых плеч, ни обширного живота. И в то же время чувствовалась в незнакомце огромная мощь. Звериная, я бы сказал, сила. Поднимавшийся от него пар, раскрасневшиеся лицо и шея, всё указывало на то, что мужчина только что принимал душ. Одна была в нем странность: ухо и область вокруг глаза были черными. Это выглядело, как родимое пятно, и отчего-то казалось очень знакомым… – Ну, здравствуй, здравствуй, Василий М'бвелевич. – пророкотал мужчина густым, чуть взревывающим басом, на ходу протягивая руку Лумумбе. – Сколько лет, сколько зим… – Взаимно, Мокий Парфеныч, взаимно. Они встретились, как старые приятели. Да нет, что я говорю? Как друзья! Они пожимали руки, тискали друг друга в богатырских объятиях, гулко хлопая по спине, и даже пустили скупую мужскую слезу… Я покосился на Машу. Может, хоть она понимает, что здесь происходит? Почувствовав мой взгляд, она покосилась в ответ и еле заметно пожала плечами. Спрашивать, что происходит, у Таракана я не стал. Пусть читает свой "Молот"… – Это вы меня спасли. – вдруг, совершенно неожиданно, заявила Маша. Мужчины перестали хлопать друг друга по спинам. – Там, в тумане, за школой… – Добре, яка ж глазаста дивчина. – обрадовался незнакомец. – Узнала таки. – и повернулся к Лумумбе. – А я всё гадал: допетрят, или нет? – Вы тот пес! – наконец-то дошло и до меня. – Я вас у гостиницы видел. И у Пеликана. И еще много где. Вы… оборотень? – Тут, ребята, всё гораздо сложнее. – сказал наставник. – Давайте присядем. На этих словах поднялся Таракан и распахнул двустворчатые двери, за которыми угадывался то-ли конференц-зал, то ли зал заседаний. Длинный стол покрывала чистая, с петухами, скатерть. На ней исходил паром самовар. Были тут и огромная миска с пряниками, и блюдо с баранками, а так же вазочки с несколькими видами варенья и меда. Чай был облепиховый. Такой душистый, что дух захватывало. – Я всё поняла. – сказала Маша, осторожно дуя на горячую поверхность. – Вы – бывший начальник Агентства, Железняк. Вас мадам Елена заколдовала. Тот согласно опустил всё лицо в блюдце с чаем, и шумно, высунув язык, стал пить. – Именно так. – подтвердил вместо него Лумумба. – Пять долгих лет Мокий Парфеныч не расставался с обликом пса, являясь добрым хранителем города и его окрестностей. Именно он спугнул Елену, когда она пыталась превратить Кукиша… – Но не успел, к сожалению. – вздохнул начальник АББА. – И вас предупредить тоже не смог. – плечи его поникли. – Зато успел спасти мне жизнь. – заявил наставник, обращаясь к нам. – Именно Мокий вытащил мою бездыханную тушку из-под развалин горящей гостиницы после отравления героином. Еще один факт в копилку исследований Пыльцы: в синергии с обычными наркотиками она сводит с ума. – он посмотрел на нас почти виновато. – Я действительно потерял разум, ребята. И если б не Мокий Парфеныч… – В самый последний момент успел. – не стал чиниться тот. – Еще бы чуть-чуть, и завалило б моего бывшего ученика. – Ученика? – встрепенулся я. Нечасто удается узнать что-то о прошлом наставника. – Вместе с товарищем Седым, товарищ Железнов сколачивал наше Агентство. – пояснил Лумумба. – Я тогда был совсем еще зеленым студентом. Значит, вот куда вас занесло. – продолжил он задумчиво. – А я-то гадал… – Устал. Хотелось покоя. Вот товарищ Седой и предложил. Езжай, говорит, Мотя, на родину. Заодно и приглядишь. – Вот и отдохнули… – протянул Таракан. Сидел он рядом с Лумумбой, и флегматично прихлебывал остывший чай. – Поначалу всё гарно было. – кивнул Железняк. – Тишь да гладь. А потом стали люди пропадать. Глядишь – один на работу не вышел, другая за ребенком в детсад не пришла… Оказалось – Запыление, чтоб его. Мало мы в Москве с этой заразой боролись, теперь – здесь. Ты уж прости, Василий Мбелевич, не в обиду тебе будет сказано. – Чего уж. – согласился Лумумба. – Бесконтрольное употребление Пыльцы иначе, как заразой, трудно назвать. – Ну, начал я копать. – продолжил начальник агентства. – Не торопясь, чтобы не спугнуть. Птичка по зернышку клюёт, так и я. Собрал досье, выявил дилера, поставщиков… А сообщить куда следует – не успел. – Но почему она вас не убила? – спросила тихонько Маша. – Чувство юмора у бабы такое. – вздохнул тот. – Будешь, говорит, всё видеть, да только сделать ничего не сможешь. – Но Мокий Парфеныч – не той закалки Железняк, чтоб его смена облика могла переломить. – сказал Лумумба, откидываясь на стуле. – Чего я только не насмотрелся. – кивнул начальник управления. – Пес-то везде пройдет, не то, что человек. С него и спросу никакого. – Два года назад, я только в Агентство пришла. – сказала Маша. – Это вы нас о засаде предупредили. Если б не залаяли, нас всех бы в Хливкой Мороси растворило. И тот ребенок в болоте. И…