— Почему же вы говорите сейчас, что это было убийство? — Видишь ли, Борис, вчера, когда отсидели шиву, родственники начали разбираться с наследством. И выяснилось, что за день до гибели Баркер снял со своего счета полмиллиона шекелей наличными. — Ого! — воскликнул Беркович. — Известна причина? — Конечно. Он должен был эти деньги подрядчику. Тот хотел получить наличными, а Баркеру было все равно, как платить. Восемь дней назад он взял в банке деньги и положил в домашний сейф. А вчера вечером сейф вскрыли в присутствии адвоката — там, по его словам, должно было лежать завещание Баркера. — И оказалось, что завещания нет на месте? — догадался сержант. — Почему же? Завещание-то как раз было, а вот деньги исчезли. Эксперт — тот же Хан, к слову сказать, — легко обнаружил, что сейф какое-то время назад открывали специальными приспособлениями, а потом закрыли, не потрудившись поставить шифр. — Это мог сделать сам Баркер… — У него был ключ, зачем ему взламывать собственный сейф? — удивился Хутиэли. — Тогда у Бармина и возникло предположение, что на самом деле тот последний посетитель, что был у Баркера ночью, убил хозяина, взломал сейф и похитил деньги. — Бармин говорил с гостями? — с интересом спросил Беркович. — Ему удалось выявить всех? — Кроме последнего, который, видимо, появился, когда остальные гости разъехались. — Так… — протянул Беркович. — Какие-нибудь улики, указывающие на личность преступника… — Не обнаружены. Единственное, что утверждают соседи: последний посетитель, вышедший из коттеджа после полуночи, был примерно среднего роста, худощавый… И все. Попробуй разглядеть детали в полумраке, да никто из соседей и не вглядывался — мало ли кто ходит к Баркеру. Единственное, в чем сходятся все… Хутиэли замолчал и принялся стучать пальцами по столу. — Так что же? — нетерпеливо спросил Беркович. — Все утверждают, что в руках у гостя, когда он выходил из коттеджа, ничего не было. Между тем, полмиллиона шекелей… — Да, это увесистый пакет, в карман не спрячешь, — сказал сержант. — Значит… — Бармин с Ханом уверены, что деньги все еще в доме. Убийца почему-то решил не забирать их сразу, а спрятать до лучших времен. Деньги в доме, но где? — Так трудно обнаружить большой пакет, если он вообще существует? — Нетрудно, ты прав. Но пакет не обнаружен. — Может, его не было вовсе? — Был, к сожалению, — покачал головой Хутиэли. — Но если убийца решил взять деньги через какое-то время, — продолжал недоумевать Беркович, — как он может быть уверен, что ему это удастся? Ведь после смерти Баркера коттедж наверняка опечатали. — Конечно, — кивнул Хутиэли. — Все закрыто. Но… Видишь ли, в завещании Баркера сказано, что все его деньги в случае смерти должны быть поделены поровну между родственниками, живущими в Соединенных Штатах. А все личное имущество, движимое и недвижимое, должно быть продано, и вырученные деньги опять-таки поделены между родственниками. Тут все однозначно, и коттедж будет продан, как и все, что в нем находится. И вот тогда-то, во время торгов, в дом сможет войти каждый желающий. В том числе и убийца. Бармин намерен использовать это обстоятельство и внимательно следить за каждым потенциальным покупателем. Если убийца захочет вынести пакет, где бы он ни был спрятан… — То, думаю, Бармин позволит ему это сделать, — вздохнул Беркович. — Это еще почему? — удивился Хутиэли. — Да потому, что убийца наверняка тоже понимает, что за каждым покупателем будут следить. — У тебя есть другой вариант? — с подозрением спросил Хутиэли. — Учти, что коттедж уже обыскали от крыши до подвала. Одна надежда на то, что убийца сам выведет нас на след. — Не думаю, — медленно сказал Беркович, — что имеет смысл ждать так долго. Когда могут начаться торги? — Месяца через три, видимо… — Инспектор, — решительно сказал сержант, — как по-вашему, Бармин обидится, если я попрошу позволения осмотреть коттедж? Все-таки, дело ведет он… — Темнишь, сержант? — рассмеялся Хутиэли. — Как по-твоему, зачем я тебе рассказывал всю эту историю? Одна голова хорошо, две лучше, а если добавить голову сержанта Берковича… — Ну вы уж скажете… — смущенно сказал сержант. — Так я могу… — Отправляйся, — кивнул инспектор, — Бармина я предупрежу. Поселение, в котором обосновался Баркер, находилось всего в сорока километрах от Тель-Авива — очень удобное место: с одной стороны, вроде бы и территории, самое сердце Шомрона, дикий пейзаж и жизнь первопроходцев, а, с другой стороны, полчаса на машине, и ты уже почти на побережье, кругом кипит жизнь, никаких арабов, и все рассуждают о мирном процессе, а кое-кто даже готов отдать Арафату все, что он запросит, включая мало кому известный Кфар Илит. У входа в коттедж Баркера стояла полицейская машина, следователь Бармин ждал Берковича, облокотившись на капот. — Есть идеи? — спросил он после взаимных приветствий. — Пока нет, — пожал плечами Беркович. — Хотел бы для начала осмотреться… Они вошли в холл. — Ну и ну! — воскликнул сержант. Было от чего прийти в изумление: вдоль стен плотно друг к другу стояли чучела животных, а на стенах висели муляжи птиц — сержант увидел даже огромного грифа с разинутым клювом. — Он что, и в Андах побывал? — поразился сержант. — Да, — кивнул Бармин, равнодушно глядя на коллекцию. — Этого добра здесь, если продать, на сотню тысяч шекелей наберется… Если не больше. — Намного больше, — усмехнулся Беркович. — По крайней мере — на те полмиллиона, которые исчезли из сейфа. — Ты думаешь, что… — протянул Бармин. — Гм… Спрятать деньги в чучеле… Неплохая идея. Но не думаю… — Почему? Убийца вышел налегке. Он купит нужное чучело на распродаже и спокойно заберет деньги. — Выглядит красиво, — согласился Бармин, — но такого быть не могло. Нужно же было разобрать муляж, вытащить потроха, спрятать деньги, убрать следы — это ведь мусор, его тоже нужно вынести, проще уж взять деньги с собой… Нет, сержант, идея красивая, но нереальная. — Как сказать, — пробормотал Беркович, пристально вглядываясь в один из экспонатов. — Вот этот красавец вам нравится? — Этот? — Бармин проследил за взглядом Берковича и увидел небольшого, в метр ростом, пингвина со сложенными крыльями. — Неплох. — Думаю, деньги в этой птичке. Давайте проверим. Ответственность беру на себя. — Ну разве что под вашу ответственность… — с сомнением произнес Бармин. Несколько минут спустя из отверстия, обнаруженного в спине пингвина и скрытого под перьями, следователь и сержант извлекли двадцать пять пачек двухсотшекелевых купюр. — Потрясающе! — воскликнул Бармин. — Как догадались? Здесь же этой живности вон сколько! — Много, — согласился Беркович. — Но не думаю, что Баркер бывал в Антарктике. Он ведь не любые чучела покупал, верно? — Тогда откуда взялся пингвин? — Его принес убийца. Он знал о коллекции. И вы правы, возиться с чучелом у него не было времени. Он просто принес с собой уже готовое — подумал, что даже если соседи увидят, как он входит с большим пакетом, то не обратят на это внимания. А выходил он с пустыми руками… — Теперь нужно найти этого негодяя… — Проверьте банкноты на отпечатки. Убийца ведь не предполагал, что деньги обнаружат, наверняка оставил пальцевые следы. — Спасибо, сержант, — с чувством сказал Бармин. — Честно говоря, когда ваш шеф вас нахваливал, я не очень этому верил. — Да, он, конечно, преувеличивает… — Скромность не к лицу полицейскому, — заключил следователь. Смерть на рельсах — Переезд на новую квартиру — всегда проблема, — глубокомысленно изрек инспектор Хутиэли, когда сержант Беркович явился на службу, опоздав на полчаса. — Сразу видно, что ты не спал половину ночи, переставляя мебель. — Да? — спросил Беркович. — Почему вы думаете, что я не спал именно полночи, и почему — что я переставлял мебель? Может, я читал книгу или гулял с Наташей в парке? — Элементарно, Ватсон, — усмехнулся Хутиэли. — Если бы ты не спал всю ночь, то пришел бы вовремя. А ты всего лишь проспал. И еще: посмотри, у тебя царапины на ладонях. Читая книгу, так не поцарапаешься. А о том, что ты вчера переехал, знают в управлении все. Кстати, тебе нравится на новом месте? — Вполне, — бодро отозвался Беркович. — Вы же знаете, инспектор, я люблю любые изменения в жизни. Переезд, перестановку мебели… — Женитьбу, — подсказал инспектор. — Повышение по службе, — намекнул сержант. — Когда женишься, тогда и повышение получишь. Пока ты холост, к чему тебе новое звание?