— Тогда возник бы вопрос: кто сделал? Могли быть свидетели убийства, следы опять же… Новое расследование… Риск. А так — все чисто, как в аптеке: человек умер от разрыва сердца. — Допустим, что вы правы, — продолжал размышлять Пундак. — Нужно было не только доставить Копелевича в Галилею, но и самого индуса заставить провести внушение. Эти гипнотизеры — народ щепетильный. Ведь речь шла об убийстве — пусть и посредством гипноза. — Нужно навести справки о Мапатре, — сказал Беркович. — Может, он и раньше был замечен в неблаговидных делах? А может, его сильно припугнули. — В каком селении, вы сказали, находится этот Мапатра? Беркович не помнил названия, пришлось справиться у Наташи. Старший сержант уехал домой, а майор отправился в Галилею, поскольку не хотел перепоручать никому из подчиненных эту важную операцию. Поздно вечером, когда по телевизору показывали ночные российские новости, раздался телефонный звонок. Старший сержант поднял трубку. — Борис? — это был голос майора Пундака. — Сингх Мапатра — человек умный, он все время на шаг нас опережал. Как раз в то время, когда мы с тобой разговаривали, он ехал в аэропорт, а сейчас летит в Дели. — Черт! — воскликнул Беркович. — Нужно было подумать о том, что он может сбежать! — Я же сказал: он опережал нас на шаг, — продолжал майор. — Уезжая, Мапатра оставил конверт, адресованный полиции. И здесь — полное признание. Как к нему приехал человек из Тель-Авива, как угрожал, как они договорились о цене. А потом — это было в ночь с пятницы на субботу — привезли Копелевича, и был проведен сеанс внушения. Через несколько часов — второй, а затем третий. Этого оказалось достаточно. — Достаточно, чтобы убить свидетеля и сорвать процесс, — вздохнул Беркович. — И достаточно, чтобы провести новое расследование, — сказал Пундак. — Теперь мы можем найти заказчиков. Хочешь присоединиться к моей группе? — Если инспектор будет не против… — Я с ним поговорю. Возможно, придется вылететь в Индию, чтобы взять показания у Мапатры. — О! — воскликнул Беркович. — Индусские храмы — я всегда мечтал увидеть их воочию! — О каких храмах ты говорил? — спросила Наташа, когда Беркович положил трубку. — Об индусских, — сообщил он. — Может быть, меня пошлют в командировку в Дели. — А я? — сказала Наташа. — Ты оставишь меня одну, когда я в таком положении? — О женщины, — вздохнул Беркович, поднимая глаза к потолку. — Любую мечту они способны превратить в обыденность! Час урагана — Я не понимаю, что ему там было делать, — повторила сидевшая напротив Берковича женщина и подняла на старшего сержанта измученный взгляд. — Он мог, например, поехать после работы в торговый центр, — предположил Беркович. Он понимал горе Наоми Балкер, ничем этому горю помочь не мог — разве что сочувствием, — и потому злился и на самого себя. Ураганный ветер, неожиданно обрушившийся на побережье около полуночи, к утру утих, и мелкий дождь по контрасту с недавней бурей казался ласковым и добрым. Без жертв не обошлось. Двое утонули в потоке, один человек погиб, потому что на него упало дерево, а Ариэль Балкер, муж сидевшей перед Берковичем женщины, умер из-за того, что ветер бросил его на стальной прут, торчавший из разрушенной бетонной стены старого дома. Судя по всему, ураган застал Балкера в дороге — он ехал на своей «мазде» по улице Нушича, остановил машину, решив, вероятно, переждать самые сильные порывы, но потом почему-то вышел, его понесло и ударило о разрушенную стену старого строения. Из стены торчал прут… Не повезло человеку. Наоми Балкер утверждала, однако, что мужу нечего было делать на далекой от дома улице. И не дурак же он был, к тому же: останавливать машину, чтобы уберечься от урагана, а потом выходить из нее? Конечно, это выглядело странным, но, в отличие от сидевшей перед ним женщины, Беркович понимал, что люди совершают странные поступки гораздо чаще, чем это следовало бы делать. Труп Балкера был обнаружен утром, эксперт утверждал, что после смерти прошло семь-девять часов — именно тогда и случилась главная заваруха, когда на открытой местности с корнем вырывало большие деревья. — Скажите, пожалуйста, чего вы хотите от полиции? — спросил Беркович. Наоми Балкер достала из сумочки платок, скомкала, швырнула его обратно и сказала: — Почему вы понять не можете? Арика убили! Результат вскрытия ничего подобного не показывал. На голове Балкера был огромный кровоподтек, который мог появиться от удара о ту же стену. Прут вонзился Ариэлю в грудь, что и стало непосредственной причиной смерти. — Хорошо, допустим, — сказал Беркович. — У вас есть подозрения? Кто это мог сделать? Почему? — Подозрения… — пробормотала Наоми. — Подозрения у меня были давно. Арик начал задерживаться — как он говорил, на работе. А сотовый телефон он по вечерам отключал. Говорил, что у них там проходят совещания, и не нужно мешать. Какие совещания — и почему почти каждый вечер? Похоже было, что Наоми действительно много об этом размышляла — она не подбирала слова, говорила теперь быстро и вроде бы даже логично. — Я подумала, что у него появилась женщина, — продолжала Наоми Балкер. — Неделю назад я за ним следила. Подождала напротив здания его фирмы. Он вышел вовремя и уехал. А я взяла такси и поехала следом. В районе улицы Арлозоров я его потеряла — помешал красный светофор. Но сотовый телефон у мужа был отключен, а вечером он сказал, что у них опять было совещание… Вы считаете, что это чепуха? — Нет, — покачал головой Беркович. — Продолжайте. В конце концов, женщине, возможно, нужно было выговориться. — Три дня назад я опять за ним следила, — продолжала Наоми. — На этот раз была умнее — одолжила машину у подруги. Ехала за Ариком сначала по проспекту Намир, потом свернули к морю, проехали до Бен-Иегуды… И он меня обманул, свернул в какой-то переулок, а я не успела. — То есть, он ехал в направлении улицы Нушича, — сказал Беркович. — Именно! Нечего ему было там делать, мы живем совсем в другой стороне — на Ахад А-ам. — Вашему мужу звонили домой только знакомые вам люди? — спросил старший сержант. — В последнее время — не только. Регулярно звонил какой-то мужчина, и если трубку брала я, довольно невежливо требовал мужа. Я как-то спросила Арика, кто этот человек, и он сказал: с работы. Кто мог ему звонить с работы в одиннадцать вечера? Ариэль Балкер работал в фармацевтической компании и считался хорошим химиком. — Если я продемонстрирую вам записи голосов, вы сможете узнать того человека? — спросил Беркович. — Думаю, да, — сказала Наоми. Работа предстояла не из приятных, но полностью игнорировать утверждения вдовы погибшего Беркович тоже не мог. Он понимал, что ни инспектор Хутиэли, и никто другой в полиции не позволят начать расследование на основании таких куцых сведений. Действовать на свой страх и риск? А потом — если поиск не увенчается успехом — отвечать за причиненное людям беспокойство? — Наоми, — сказал Беркович, — не будете ли вы возражать, если я покопаюсь в вещах вашего мужа? — Хорошо, — кивнула женщина. — Если это поможет… Похороны должны были состояться в три часа, и в квартире Балкеров было много людей — родственники Ариэля, сослуживцы; возможно, среди них был и человек, голос которого Наоми могла узнать. Предупредив ее о такой возможности, Беркович заперся в кабинете Ариэля и произвел обыск по всем правилам расследования. Что за странные записи на длинных листах бумаги? Похоже на химические формулы, но никаких комментариев. Беркович вытащил из кармана телефон и набрал номер эксперта Хана. — Я понимаю, что задаю глупый вопрос, — сказал он. — Но все-таки скажи: могли Балкера сначала убить, а потом изобразить несчастный случай? — Теоретически — да, — помедлив, отозвался эксперт. — Но это… м-м… притянуто за уши. Ураган ведь все объясняет. Ураган действительно объяснял все. Кроме одного: почему Балкер оказался в том районе и почему вышел из машины? Взяв с собой показавшиеся ему подозрительными листы, Беркович вышел из кабинета и подошел к Наоми. — Нет, — прошептала она. — Этого голоса я здесь не слышу. — Не дадите ли мне ключи от машины? Хочу посмотреть и там. После обнаружения тела машину Балкера пригнала домой полиция. Вряд ли «мазду» осматривали сколько-нибудь внимательно — не было оснований, а делать лишнюю работу полицейские вряд ли захотели. Машина стояла напротив подъезда, и Беркович принялся за дело, заранее настроив себя на долгую и бесперспективную работу. Однако капельки крови на полу под задним сидением он обнаружил почти сразу. Похоже, что крови было больше, но ее подтерли. Получалось, что Ариэля действительно убили в другом месте — вряд ли далеко от злосчастной стены, — а потом привезли, вытащили в ураган и насадили на штырь, как бабочку на иглу? Но тогда это было обдуманное убийство — убийца (или убийцы) знал, куда везти тело и что делать. Как он мог это знать? Ураган обрушился на Тель-Авив неожиданно, синоптики весь день говорили о дожде, но никто не утверждал, что скорость порывов ветра достигнет двухсот километров в час. А если?… Беркович набрал номер гидрометцентра, представился и попросил к телефону руководителя вчерашней смены. Ответил молодой женский голос, женщина назвалась Дорой Розенблат, и старший сержант после недолгого вступления задал интересовавший его вопрос. Он предполагал, каким окажется ответ, и все равно вздрогнул, услышав: — Да, о приближении урагана мы знали за три часа. Нужно было дать предупреждение всем службам, а также по радио и телевидению, но времени было мало. Этого сделать не успели, сейчас проводится служебное расследование. Но… почему этим заинтересовалась полиция? — Сколько сотрудников центра знало заранее об урагане? — не отвечая, задал встречный вопрос Беркович. — Немного, — ответила Дора. — Сотрудники смены в службе краткосрочных прогнозов. Человек десять. Но я решительно против того, чтобы вешать на них всех собак! Да, они действовали слишком медленно, но… — Я не собираюсь их обвинять, — прервал Дору Беркович и подумал: «Хотя и следовало бы». — Минут через десять я вам перезвоню. Не могли бы вы дать мне возможность задать каждому из этих людей пару вопросов? — Вы же сказали… — Вопросы не связаны с ураганом, я веду совсем другое дело! — Ну если нужно… Беркович позвонил эксперту Хану и попросил срочно приехать к дому Балкеров в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Заперев машину, он поднялся в квартиру, где людей за это время стало вдвое больше, и попросил Наоми спуститься с ним на улицу. Разговор вели с сотового телефона Берковича, дожидаясь приезда экспертной группы из управления. — Это он! — округлив глаза, прошептала Наоми, услышав в трубке голос некоего Авраама Ханоха, одного из сотрудников метеослужбы. В это время подъехал эксперт, и Беркович прервал разговор. Оставив Наоми на попечении Хана, старший сержант помчался в управление метеослужбы, размышляя по дороге о том, что он, собственно, сможет предъявить Ханоху, кроме того, что его голос узнала вдова погибшего Балкера? Прежде чем подняться на шестой этаж, где располагался отдел краткосрочных прогнозов, Беркович побывал в отделе кадров и проглядел на экране компьютера личное дело Авраама Ханоха, а потом вышел в сеть полицейского управления и, набрав личный код, обратился к поисковой системе. Авраам Ханох действительно привлекался однажды к ответственности за распространение наркотиков, но доказательств найти не удалось, и дело закрыли. Поднявшись через десять минут на шестой этаж, Беркович уже знал, о чем будет говорить с Ханохом. Молодой человек держался внешне спокойно, но не мог скрыть внутреннего напряжения.