— Нет. — Ответил Костюков. — И даже не задержаны. Мы просто хотим с вами побеседовать. Возможно это в ваших интересах. — Как это? — Все так же спокойно спросила девушка. — Вы были на квартире, когда приехала «Скорая помощь». Потерпевший был уже мертв. И возникают разные нехорошие предположения. — Вы что же думаете, — тут она наконец-то вскинула голову, и взгляд из-под черных ресниц буквально обжег мужчин, — что это я убила Владика? Я его люблю, вы слышите это? Она закрыла лицо руками и её плечи задергались от едва сдерживаемого плача. Будов оторвался от подоконника и, подойдя к столу, налил в стакан воды из графина. Тронув девушку за плечо, он сунул ей стакан в руку. — Вот, — мягко произнес он, — возьмите, выпейте и успокойтесь. — Будов прошелся по кабинету и снова остановился напротив неё. — Тогда тем более в ваших интересах побеседовать с нами. Мы узнаем больше о потерпевшем и быстрее найдем того, кто это сделал. Вы разве этого не хотите? — Хочу. — Произнесла девушка и сделала глоток из стакана. — А вы правда найдете? — Она с надеждой посмотрела на Будова и его снова как током ударило от этого взгляда. — Мы постараемся. — Ответил он. — Только говорите с нами откровенно. Договорились? — Да. — Девушка одним глотком допила воду и стала искать взглядом, куда можно было бы поставить стакан. — Поставьте на стол. — Подсказал Будов. — Тогда продолжим? Как вас зовут? — Латенева Алена Вячеславовна. — Ответила девушка. — Проживаю — улица… — Это потом. — Прервал её Костюков. — Что вы делали на квартире? — Я пришла проведать Владика, я только приехала на днях, давно его не видела… Соскучилась.. — Она снова опустила голову и говорила едва слышно. Что бы её услышать, приходилось напрягать слух. — Я очень хотела его увидеть.. — Алена Вячеславовна, — сказал Костюков, — вы не могли бы поднять голову и говорить погромче — нам плохо вас слышно, и не хотелось бы терять время, переспрашивая снова. — Хорошо. — Так, Блинов Владислав Викторович, — Костюков взял стола лист бумаги и вчитался в него. — Проживает по улице Мурманской, д. 20, кв. 16. Это потерпевший, — пояснил он Будову, внимательно его слушавшему. — Итак, — снова обратился он к девушке, — вы пришли к потерпевшему, и что? — Я открыла дверь.. — Как? — Перебил её Костюков. — У меня есть ключ. Мы с Владиком встречались и он дал мне ключ от своей квартиры. — Понятно, дальше.. — Я вошла и сразу увидела его. Он лежал в комнате на спине. — Девушка всхлипнула, но сдержала слезы. — Я тогда подбежала к нему, увидела, что у него рана на голове и вызвала «Скорую помощь». Всё… — А ничего такого необычного не заметили? — А что я должна была заметить? — Она вскинула голову и в упор посмотрела на Костюкова. — Может когда вы подходили к дому, кто-то выбежал. Или в квартире, что-то было не на месте. — Нет. Я не знаю. — Девушка помотала головой. — Я не приглядывалась. Все было как обычно. Наверное… Тем более я там давно не была. — А почему вы там давно не были? — Будов спросил это как бы между прочим, невзначай. — Вы поссорились? — Нет. Мы не ссорились. — Девушка снова опустила голову. — Это из-за мамы — она не хотела, что бы мы виделись. — А вы все равно встречались? Так? — Костюков оторвался от бумаги, на которой по своей обычной привычке делал какие-то пометки. — Да. — Девушка помотала головой. Будов переглянулся с Костюковым. У него в глазах читался невысказанный вопрос. Но только Костюков открыл рот, что бы задать его, как резко зазвонил телефон на столе. — Костюков слушает. — Произнес он в трубку. — Да, у нас… Понятно… Хорошо, пусть пройдет. — Положив трубку, Костюков задумчиво посвистел, глядя на девушку. — Не свисти, — заметил Будов, — примета плохая. Что там? — Да куда уж хуже… Ничего особенного — просто приехала мама Алёны Вячеславовны. Идет сюда.. — И что? — Да ничего. — Костюков снова уткнулся в лист, продолжая что-то там писать. Будов пожал плечами и остался стоять. Через некоторое время раздался уверенный стук в дверь. — Войдите. — Громко сказал Костюков. Дверь открылась и в кабинет уверенным шагом вошла высокая, еще не потерявшая привлекательности, средних лет женщина. Даже при беглом взгляде, было понятно, что именно она является матерью девушки. Те же густые, каштанового цвета волосы, только с седыми прядями, тот же четкий овал лица, рисунок носа, губ. И самое главное — глаза, за густыми ресницами, с таким же обжигающим взглядом. Женщина была одета в темного цвета брюки, светлую блузку, строгого покроя жакет, на шее был кокетливо повязан легкий шарфик. Она прошла, не спрашивая разрешения, присела на стул, достала сигарету и вопросительно посмотрела на мужчин. Хмыкнув, Будов вытащил зажигалку и, подойдя, поднес огонек к кончику сигареты. — Благодарю. Кто мне может объяснить — что здесь происходит? — Небрежно выпустив дым в потолок, негромко спросила женщина. — А что именно вас интересует? — Так же негромко, по-прежнему продолжая что-то писать на листке, спросил Костюков. — Меня интересует — по какому праву здесь держат мою дочь? Она что, арестована? — Нет. И даже не задержана. Она в любой момент может уйти. — Костюков поднял голову и посмотрел на женщину. — Только потом нам все равно придется вызвать её повесткой, поэтому мы решили пригласить вашу дочь сейчас и побеседовать. — А какой предмет вашей беседы? — Женщина небрежно стряхнула пепел в пепельницу, услужливо подвинутую Будовым. — На предмет её отношений с неким Блиновым Владиславом Викторовичем. Вам знаком такой человек? — К сожалению да, знаком. — Женщина выпустила дым в потолок и по-мужски сильно раздавила сигарету в пепельнице. — Но лучше бы мне его не знать. — Почему? Кстати, насколько я понял, вы мать Алены Вячеславовны? — Да, я мама Алены — Латенева Александра Михайловна. А не знать, потому что это сволочь, какую еще нужно поискать. Будов повертел в руках зажигалку и убрал её в карман. Его ладонь случайно нащупала какой-то предмет, и он достал его из кармана. Костюков продолжать о чем-то спрашивать, Латенева так же напористо отвечала. Будов стоял и смотрел на все это. У него из головы все никак не выходил случай, о котором ему рассказали ребята во дворе — имело это отношение к убийству или нет. Он принялся задумчиво насвистывать, вертя непонятный предмет в руках. — Молодой человек, — услышал Будов и очнулся от своих мыслей, — вы не могли бы не свистеть — меня это раздражает. Латенева сердито смотрела на него и недовольно кривила губы. Внезапно она бросила взгляд на его руки и её глаза изумленно застыли. Лицо превратилось в неподвижную маску и побледнело. Будов недоуменно взглянул на Костюкова, как бы задавая немой вопрос. Тот пожал плечами. И тут он посмотрел на свои руки — в правой руке он держал колпачок, тот самый, который ему отдали мальчики во дворе. Будов кинул взгляд на шею Латеневой, и его мысли внезапно выстроились в одну стройную цепочку. Он понял, почему она прикрывает шею шарфиком. — Скажите, Александра Михайловна, это ведь вы потеряли? — Будов поставил перед ней на стол найденный колпачок от губной помады. Латенева осела на стуле, как будто из нее вытащили некий стальной стержень, на котором все держалось. Она глубоко вздохнула, и снова потянула сигарету из пачки. Будов щелкнул зажигалкой. В кабинете повисла гнетущая тишина. — Да, это я потеряла. — Латенева сделала несколько сильных затяжек, затушила сигарету и устало потерла виски указательными пальцами. — Вы все знаете? — Догадываемся. — Будов придвинул стул к столу и уселся на него. — Пусть она выйдет. — Александра Михайловна кивнула на дочь. — Алена, — обратился Костюков к младшей Латеневой, и когда она посмотрела на него, добавил. — Выйдите в коридор и подождите там. Когда понадобитесь, мы вас позовем, только далеко не уходите. Девушка встала и вышла. В кабинете снова повисла тишина. Будов и Костюков не торопили женщину, зная, как порой бывает трудно начать. — Это началось два года назад. — Медленно начала Александра Михайловна. — Алена закончила школу и поступила в университет, на факультет «Муниципальное управления». Я тогда еще подумала, что моя дочь выбрала себе слишком серьезную профессию. — Латенева усмехнулась. Она посмотрела куда-то в окно и продолжила. — Но потом я поняла, что она настоящая дочь своего отца — характер у нее точь в точь как у него. Дело в том, что я растила девочек одна — у меня еще одна дочь, она помладше — ей шестнадцать. — А где отец девочек? — Спросил Будов, что бы не отвлекаться от сути. — Он погиб. В авиакатастрофе. Десять лет назад. Самолет при посадке в туман не долетел до полосы. Погибли все. Девочки, особенно Алена, очень тяжело переживала его смерть. Все то, что у нас сейчас есть, это его рук дело. Весь бизнес ставил он. И мне пришлось всем этим заняться, после его гибели. — А какой у вас бизнес? — Сеть автомастерских, автомагазинов, салоны красоты и еще там что-то. — И вы одна с этим справляетесь? — Недоверчиво переспросил Костюков. — Ну почему одна? — Латенева усмехнулась. — Сначала да, было трудно. А потом понимаешь, что главное — это собрать умелую команду. Мне верилось, что со временем мои дочери станут мне хорошими помощницами. — А замуж вы больше не вышли? — Костюков вопросительно посмотрел на Латеневу. — Нет. — Усмехнулась она. — Почему? — Будов подвинул стул ближе и тоже присел. — Вы не знали моего мужа. Это был очень сильный, властный и в тоже время чуткий и нежный, понимающий все человек. Он был старше меня на шестнадцать лет. Я влюбилась в него, когда мне было всего пятнадцать лет и продолжаю любить до сих пор. Я так и не встретила мужчину, который бы хоть немного смог приблизиться к нему. — Латенева глубоко вздохнула. — И в девочках я вижу его черты, его характер, его манеру поведения и этим они мне очень дороги. Он очень любил девочек. И я люблю их не меньше.