Про Ленку Коноплеву, которая ему когда-то действительно нравилась, он уж тридцать с лишним лет не вспоминал. И никакие посиделки с воспоминаниями в его планы совершенно не входили. Подробностями своей биографии он делиться не мог, а для придумывания альтернативной версии не было желания. Хотя неправильно это, он в городе уже почти месяц, рано или поздно, а кто-нибудь заинтересуется, как провел четверть века любимый и единственный внук Глафиры Погодиной. Две тонкие книжицы и четыре пухлые, разбухшие от времени тетради жгли ему руки скрытыми в них тайнами. Попрощавшись с Сыркиным, Андрей сбежал с крыльца, собираясь добраться до вчерашнего трактира, засесть в укромном углу, заказать обед и начать читать книженцию про колокол Варлаам. Конечно, важнее было посмотреть сайты, имеющие отношение к строительству аэропорта, но в публичном месте заниматься этим не хотелось, а поесть следовало. Да, решено, за обедом он прочитает книжку, а уже дома займется поисками нужной ему информации в интернете. * * * Проснувшись утром, Ксения с изумлением обнаружила, что нога не болит. Обычно привычный вывих укладывал ее в постель дня на три, но то ли со знанием дела наложенная тугая повязка, то ли принесенная подозрительным соседом волшебная мазь сделали свое дело. Встав с постели, Ксения даже попробовала приступить на ногу и убедилась, что ходить может. Чудо какое-то. В соседней комнате раздавалось шебуршание – Мила собиралась на работу. Ксения тихонечко добралась до дверного проема, заглянула в комнату, где дочь придирчиво разглядывала в зеркале большого старинного шкафа свою попу, обтянутую узкой юбкой. Та сидела как влитая. – Доброе утро. – Мам, ну ты зачем встала? Тебе нужно лежать. Давай я тебе помогу добраться до дивана и принесу поднос с завтраком. Ты, когда поешь, оставь его на полу, я прибегу днем, чтобы тебя накормить обедом, и все уберу. – Ти-хо! – Ксения подошла к дочери и легонько щелкнула ее по немного вздернутому носу. – Не кипишуй! У меня все хорошо, нога не болит. Так что я сейчас провожу тебя на работу и спокойно позавтракаю на кухне. Если ты правда придешь на обед, то я напеку кабачковых оладий. Хочешь? – Конечно, хочу! – воскликнула Мила, которая от кабачковых оладий с брынзой и зеленью была без ума. Все необходимое для любимого дочкиного лакомства было куплено на местном рынке еще позавчера, только за событиями вчерашнего дня Ксения совершенно про это забыла. – Мам, а как так нога не болит? Этого же не может быть. – Не может, – согласилась Ксения, – но есть. Какую-то совершенно волшебную мазь нам вчера принес Андрей Михайлович. Надо будет при случае спросить, как называется. – Тюбик на столе остался, – сообщила Мила, сосредоточенно надевающая элегантные лодочки. – Ты сделай себе перевязку, пожалуйста, раз уж эта мазь такая волшебная. Заодно и название посмотришь. И, мам, пожалуйста, не выходи сегодня из дома, не нагружай ногу. – Перевязку сделаю, мазь посмотрю, – покладисто согласилась Ксения. – Если нога болеть не будет, то из дома выйти все-таки придется. Мне срочно нужно купить новый ноутбук, чтобы продолжить работу. Не сдать вовремя перевод я ж не могу, а надеяться на сознательность воришек, которые вернут украденное, я так понимаю, не приходится. Ты чего сегодня такая нарядная? Учебный год же еще даже не начался. – У нас сегодня педсовет, – сообщила Мила. – Я решила, что надо выглядеть прилично. Ксения еще раз оглядела ладную дочкину фигурку, обтянутую узкой юбкой, и стройные ноги, втиснутые в новые лодочки, скептически ухмыльнулась, представляя поджатые губы коллег, но говорить ничего не стала. Милка никогда не принимала на веру ничьи слова, даже материнские, поэтому и в данном случае нужно было просто ждать, пока она сама дойдет до некоторых простых правил существования в провинциальном женском коллективе. – Так на обед придешь? – Нет, – подумав, ответила Мила, – если ты можешь сама передвигаться, то не буду тратить время. Педсовет к пяти должен закончиться, так что я не поздно. Оладьи жду на ужин. Все, пока, мамуль, я побежала. И, чмокнув Ксению в щеку, она исчезла, оставив в коридоре шлейф легких, очень летних духов. Невольно вздохнув, потому что рядом с дочерью Ксения вдруг почувствовала себя старой и неповоротливой черепахой, она побрела застилать постель, принимать душ, делать перевязку на многострадальной ноге, умываться и завтракать, чтобы после этого отправиться за новым ноутбуком и приступить наконец к работе. В голове у нее неотступно вертелись мысли про убитую девушку. Странно, ведь она ее никогда даже не видела. Почему-то вдруг это стало для Ксении Королевой личным делом. Почему, она и сама не знала. Из-за чего ее убили? Из-за неудавшегося романа с женатым человеком? Из-за украденных документов, ради которых вчера вверх дном перевернули их с Милой дом? Из-за пропавшей ценной иконы? Или есть еще какая-то причина, которую просто не знает никто, кроме убийцы? Вчера, когда они были в интернате, сосед сказал, что рядом с Викой не нашли сумочки. Тогда Ксения не зацепилась за эту мысль, но сейчас вдруг подумала о том, что это очень странно. Если девушку убили для того, чтобы забрать папку или икону, то сумку просто бросили бы рядом. Ни один преступник, совершив убийство, не будет таскаться по городу с женской сумочкой. Кстати, а какая она была? Поглядев на часы, Ксения быстро набрала номер дочери. – Милка, извини, что отвлекаю, но у меня к тебе есть один вопрос. А ты помнишь, с какой сумкой ходила Вика Угловская? Ну да, ты же велела мне подумать, вот я и думаю. Точно? Ты это хорошо помнишь? Ладно, спасибо. Отключившись, она постучала телефоном по зубам, что выражало у нее крайнюю степень задумчивости. Мила сказала, что Вика всегда ходила не с сумкой, а с рюкзаком. Небольшим таким, из натуральной кожи, в который влезало все необходимое, включая выданный Милой учебник по английскому языку. И откуда у сироты были деньги на натуральную кожу? Полиция явно осмотрела место преступления хорошо и тщательно. Не найти рюкзак, даже отброшенный куда-то в сторону, они не могли. Получается, преступник все-таки унес его с собой? Зачем? Какую ценность он мог представлять? Как бы то ни было, рюкзак казался прекрасной зацепкой. Описать его могли однокурсницы Вики по колледжу, или сотрудники гостиницы, или хотя бы вон Мила. Ксения понятия не имела, дошла ли до Малодвинска такая примета цивилизации, как уличные камеры, но если да, то отследить человека с характерным рюкзаком полиции было под силу. Осталось только ей про это рассказать. На этом месте своих рассуждений Ксения скисла, потому что опыта общения с полицией у нее не имелось никакого. Куда обратиться, чтобы рассказать про пропавший рюкзак? И что это дает, если, к примеру, камер нет? Впрочем, выяснить последнее как раз не представляло сложности. В очередной раз чертыхнувшись из-за отсутствующего компьютера, Ксения затыкала пальцами в экран телефона, вводя нужный запрос, и уже через минуту узнала то, что хотела. Восемь месяцев назад в Малодвинске был с помпой открыт аппаратно-программный комплекс «Безопасный город», включающий в себя сорок девять камер наружного наблюдения, работающих круглосуточно. Судя по новостям в местных пабликах, данные с камер хранились на сервере в течение тридцати суток, что давало возможность контролировать общественный порядок, соблюдение правил дорожного движения, а также фиксировать происшествия. Новость в социальных сетях также гласила, что камеры установлены в ключевых точках Малодвинска, а сервер с данными базируется в единой дежурной диспетчерской службе города. Что ж, из прочитанного следовал вывод, что камеры действительно есть, а значит, человек, унесший с места преступления Викин рюкзак, вполне мог на них попасть. И что это дает? Скорее всего, полиция уже давно проверила все камеры, потому что точно осведомлена об их наличии. Но вот искали ли они именно рюкзак? Пожалуй, этот вопрос стоило обсудить с соседом. Как поняла Ксения, он вел свое расследование произошедшего. Чем бы ни был вызван его интерес к убийству Вики Угловской, Ксении он накануне здорово помог, да еще и наказал сразу звонить, если случится что-то непредвиденное. Интересно, информация про пропавший рюкзак и систему «Безопасный город» может считаться уважительным поводом для звонка или нет? Внезапно Ксения рассердилась на себя, потому что с того момента, как ей исполнилось четырнадцать, никогда не искала никаких поводов для того, чтобы кому-то позвонить. Что еще за детство, ей-богу. Закончив мыть посуду после завтрака, она натянула джинсы и майку, собрала волосы в хвост, аккуратно натянула на перебинтованную ногу удобные балетки, дошла до комода, на котором лежала оставленная вчера соседом бумажка с телефоном, и решительно набрала написанный на ней номер. Гудки ввинчивались в ухо, но никто не отвечал. Внезапно Ксении стало обидно. А если бы им с Милой действительно нужна бы была обещанная помощь? Зачем предлагать защиту, чтобы потом не брать трубку? Впрочем, тут же она рассердилась на себя еще больше. «Тебе никто ничего не должен», – громко сказала она вслух. С того момента, как Ксения уехала в Москву учиться, она всегда отвечала за себя, а потом и за дочь, сама, не рассчитывая ни на чью помощь. И замуж вышла, несмотря на робкие возражения родителей, и в Канаду уехала, не побоявшись жизни в чужой стране и умело встав там на ноги, чтобы не зависеть от мужа, и ушла от него, не побоявшись ни пересудов, ни возможных неприятностей, и Милку вырастила, и профессионалом стала. И все сама. Почему же сейчас должно быть иначе? Самолюбиво прикусив губу, она быстро собралась и вышла из дома. Новый ноутбук требовался срочно, в отличие от всего остального, работа не могла ждать. Это был ее источник существования, исходя из того, что рассчитывать Ксения привыкла на себя, – единственный. Значит, нечего отвлекаться на несущественное. Магазин электроники в Малодвинске был один, располагался он в центре, то есть неподалеку от набережной, поэтому, немного подумав, Ксения выбрала идти не коротким путем, а кружным, чтобы попытаться определить, есть ли вблизи места убийства Вики Угловской камеры видеонаблюдения. В расположенном рядом с набережной парке они действительно были. Зоркий Ксенин глаз насчитал три штуки из сорока девяти. Так, понятно. Мощенная плиткой дорожка привела ее на берег реки, где красовался один из памятников, установленный благодаря местному меценату Олегу Васину. Скульптурная композиция представляла трех богатырей – Добрыню Никитича, Илью Муромца и Алешу Поповича, – которые, согласно местной городской легенде, когда-то бывали в Малодвинске наездом, оставив на память о своем визите потомство, причем весьма многочисленное. Территория вокруг памятника тоже простреливалась камерой, ибо сразу после установки скульптурной группы местные хулиганы отпиливали у трех богатырей то стремена, то меч, то еще какую-нибудь деталь, которую потом находили в местных пунктах приема металлолома. Теперь вандализм был чреват скорой расправой и штрафами, так что больше на целостность богатырей никто не посягал. Ксения пошла дальше. Дорога вела к храму, самому крупному в Малодвинске, тому самому, к которому она ходила слушать колокола. Здесь она наметанным глазом тоже обнаружила несколько камер. Так, понятно. От набережной тропки сбегали вниз, к реке и установленным на них деревянным «полоскалкам». Жаркое засушливое лето заставило реку оставить завоеванные позиции, отступить от берегов метра на два, если не больше. Тропинки приводили к болотистой вязкой глиняной топи, которую надо было преодолеть по уложенным деревянным мосткам, чтобы попасть на плотики, с которых полоскали белье. На каком именно из них нашли Вику, Ксения не знала, поэтому просто медленно побрела по набережной, вертя головой и внимательно глядя по сторонам. Нужный плот она увидела сразу, потому что он был обвязан полосатыми сигнальными лентами, а проход к нему перегораживали деревянные ко`злы. Так, значит, место убийства здесь. Именно в этом месте набережной камер, как на грех, не было ни одной. Впрочем, неудивительно. Преступник явно не идиот, совершать преступление там, где его могут заснять на видео. Значит, он местный и об особенностях расположения комплекса «Безопасный город» осведомлен. Да и преступление продумал заранее. Встав на то место, где ведущая с берега тропинка выходила на брусчатку, Ксения стащила с шеи сумочку и взяла ее в руку. На рюкзак походило мало, но все же. Итак, если убийца, сделав свое черное дело, поднялся сюда, то куда он мог пойти? Минут пятнадцать ей понадобилось, чтобы определить, что ближайшие камеры простреливали территорию метрах в ста справа и слева от спуска. То есть слепая зона была совсем невелика. Конечно, можно было еще пройти наискосок, углубившись в парк. Ксения опробовала и этот маршрут, который через двести метров привел ее к пятачку у еще одного арт-объекта – птицы Говоруна из любимого мультфильма ее детства. Да, здесь тоже имелась камера. И что это дает? Натруженная во время довольно долгой прогулки нога начала побаливать, и Ксения присела на лавочку в парке, чтобы дать ей отдохнуть. Господи, в своем нечаянном расследовании она пробегала по городу больше двух часов. Так, ноутбук все-таки нужно купить, несмотря ни на что, а уже потом добраться до дома и усесться за письменным столом, подняв ногу повыше. Хватит изображать из себя гончую, бегущую неизвестно за чем. Передохнув минут десять, она встала с лавочки и медленно побрела к выходу из парка. Магазин электроники располагался в одном квартале. Свернув на нужную ей улицу, Ксения неожиданно столкнулась с Андреем Погодиным, про которого с утра уже успела забыть. И то правда, зачем помнить про человека, который не ответил на твой телефонный звонок? В руках у него были книжки и какие-то тетради. Точнее, не какие-то, а те самые, что она вчера видела в комнате у Николая Валевского. Он тоже увидел Ксению и словно споткнулся. Ей мгновенно стало неприятно, что он может подумать, будто она за ним следит. – Здравствуйте, Ксения Александровна, – впрочем, тут же произнес он. – Не ожидал, что назавтра после травмы вы будете бегать по городу. Как нога? – Спасибо, благодаря вашей мази не болит. Вы очень меня выручили вчера. – Рад оказаться полезным, но все же сегодня вам было бы лучше провести день дома. – Чтобы плодотворно провести день дома, мне нужен новый ноутбук, – сказала Ксения и опять разозлилась, что оправдывается. – Поэтому я иду в магазин, вон тот. – Понятно. – Погодин улыбнулся краешком губ, его лицо тут же осветилось, словно на него упало солнце. У него была удивительная светлая улыбка, это Ксения еще вчера заметила. – Вот только если бы вы направлялись сюда из дома, то шли бы совсем с другой стороны. – Я вам звонила, – неожиданно выпалила Ксения. – Я узнала одну вещь, которая может быть полезна для следствия, и хотела с вами ее обсудить, но вы не взяли трубку. Последнее прозвучало как обвинение. Черт, и почему с этим человеком она все время ведет себя не как взрослая, состоявшаяся в жизни женщина, а как подросток? – А, это вы звонили. – Погодин снова улыбнулся. – Я не услышал звонок, а потом не опознал номер. Извините, это действительно невежливо с моей стороны, потому что вчера я сам дал вам телефон с предложением звонить. Я сохраню ваш номер и в следующий раз буду знать, что это вы. Что именно вы хотели рассказать? Ксения осмотрелась по сторонам, потому что рассказывать о своих изысканиях, стоя посредине улицы, было как-то глупо. Да и нога, надо признаться, побаливала. Как на грех, ни одной скамейки она не увидела. – Знаете что, – вдруг предложил ее собеседник, – давайте зайдем вон в тот трактир и там поговорим. Я, признаться, туда и шел, потому что со всеми этими делами совершенно не успеваю сам готовить. – А вы умеете? – вырвалось у Ксении. Он пожал плечами. – Умею, в этом вроде бы нет ничего сложного, особенно при наличии интернета с рецептами. Мне это даже нравится, потому что всю жизнь как-то руки не доходили до кулинарии, а сейчас есть и время, и возможность. Вот, тренируюсь. Просто в последние дни я, как и вы, бегаю по городу, поэтому готовить не успеваю. А трактир хороший, и еда там вкусная. Пойдемте? Ксения потопталась на месте, помня про не купленный ноутбук, не двигающийся перевод и не испеченные к ужину кабачковые оладьи с брынзой. Ее размеренная, спокойная, строящаяся на выполнении обязательств жизнь в провинциальном Малодвинске почему-то сбивалась комом, закручивалась винтом, не желая следовать четким, раз и навсегда установленным правилам. – Мне все же надо купить ноутбук. – Давайте быстренько перекусим, вы мне расскажете то, что собирались, а потом я помогу вам выбрать правильную «машину». Поверьте, я в этом кое-что понимаю. Хорошо? – Хорошо, – сдалась Ксения. Ей очень хотелось поделиться своими мыслями про пропавший Викин рюкзак, который мог бы помочь выследить преступника. И есть хотелось тоже. Утром она так торопилась побыстрее выйти из дома, что плохо позавтракала, ограничившись лишь чашкой кофе и небольшим рогаликом. Обеда у нее дома тоже не было. Так что трактир – хорошее решение. Войдя в заведение, они пробрались к самому дальнему, стоящему в углу столику. Ксения невольно обратила внимание, что сел ее спутник так, чтобы видеть зал. Господи, какие только глупости в голову не лезут. Сел и сел, как ему удобно. Меню неожиданно оказалось довольно разнообразным, а еще таким красивым, что Ксения даже сглотнула. Ужас как есть хочется. Недолго думая, она сделала заказ: селедка под шубой, солянка и котлета по-киевски без гарнира. Новый знакомый смотрел через стол с улыбкой, видимо удивляясь ее готовности все это съесть. Сам он заказал уху с расстегаями и чайник облепихового чая. Ксения вспыхнула, представив, какой обжорой выглядит со стороны и кляня себя за несдержанность. А с другой стороны, не все ли ей равно, что про нее подумают. Официант, приняв заказ, отошел, затем вернулся, чтобы расставить на столе плетенки со столовыми приборами и хлебом, а также графин с квасом – комплемент заведения. Графин был холодным, запотевшим, Ксения вдруг сглотнула, почувствовав, что ужасно хочет пить. Наверное, прогулка по городу стала причиной жажды. Андрей Погодин тут же протянул руку, наливая квас в ее стакан. – Рассказывайте, – то ли попросил, то ли приказал он. И Ксения рассказала. Слушал он внимательно, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов. Когда она начала говорить о камерах, которые обнаружила на набережной и в парке, он прикрыл глаза, словно представляя описываемую картинку на местности. Глядя на его серьезное лицо, на котором не было написано ни тени насмешки, Ксения постепенно успокаивалась. Если сначала она считала, что все ее рассуждения могут быть высмеяны, то теперь понимала, что они, несмотря на дилетантизм, вполне логичны и обоснованны. Нет, ей не было стыдно. Ни капельки. – Да, это интересно, – сказал Андрей Погодин, когда она замолчала, – то, что на месте преступления не было сумочки, я, разумеется, отметил. Даже подумал, что одной из версий может стать банальное убийство с целью ограбления. В нее не укладывается только одна деталь. Точнее, благодаря вашей внимательности теперь уже две. – Какие? – Во-первых, проволока. Металлическая проволока, с помощью которой тело Виктории пытались спрятать под деревянным настилом. Для хулиганов, напавших на девушку, чтобы вырвать сумку, и, не рассчитав силу удара, случайно столкнувших ее в воду, наличие при себе проволоки малообъяснимо. Да и не стали бы они прятать тело жертвы.