В то утро Лара приехала на работу почти спокойной. Информация пока бурная, неожиданная, неупорядоченная, но понятно одно: с ней имеют дело настоящие профессионалы. Сергей с Надей, Ира, Слава, который наконец освободился от жестокой необходимости охранять Юко, — это именно те люди, которые из всех путей выберут верные и не отступят ни в каком случае. Они дойдут до конца этого темного туннеля. А казалось, у него не может быть просвета. В окно смотрело первое яркое солнце этого марта. Они с Константином были очень довольны снятым материалом. Лара ощущала знакомый прилив вдохновения, который обычно приводит к успеху и так наполняет смыслом ее жизнь. Ей вдруг страстно захотелось передышки. Немного своего времени — без новостей и очередных потрясений. Просто пожить, порадоваться результату работы. И держать в подсознании веру в то, что все непременно решится в пользу справедливости. Ей позвонила Катя: — Привет, подруга, ты как? — Привет. В общем, нормально для моей ситуации. Что-то все время появляется. Но это пока даже не стоит обсуждать, особенно по телефону. — Понятно. Ты даже не отвлекайся на меня. Я постоянно слушаю в машине подкаст твоей Ирины. И я в шоке, потрясении, ну, сама понимаешь. И в еще большем шоке и потрясении я от наших дел. Мы с Колей постоянно ездим давать показания, помогать вычислить ту тварь, которая напала на Юко и покалечила Колю. — Как наш героический мальчик себя чувствует? — Да вроде ничего он себя чувствует. Физически. Морально этот дурашка практически в восторге. В школу еще можно не ходить. А все эти описания, создания фотороботов, компьютерные фокусы, когда из ничего появляются морды разных, но похожих мужиков. А потом из этих электронных морд в интернете обнаруживаются конкретные люди с фамилиями. Что тут скажешь. Ребенок, он и есть ребенок. Даже тот, который обезвредил жуткого преступника, пока вся полиция чесалась. — Хорошо, что он радуется. Что его все это не напрягает. Значит, очень здоровая, устойчивая психика. Тебе, наверное, трудно совмещать такое участие в расследовании с работой. — Да трудно — это не то слово. Мне подъехать, поговорить, посмотреть — не трудно, даже интересно. Но по дороге туда и на выходе из отделения я всегда близка к инфаркту. Мне каждая точка кажется снайпером. И он целится в голову моему сыну. А я безумно соображаю, как правильно упасть на Коленьку, чтобы прикрыть его собой. Он же настолько выше меня. — До чего ты милая, Катя. Вы оба. Держитесь, это быстро закончится. Мне Сережа сказал, что машину нападавшего вычислили. По телефону не буду уточнять. — Да ты что! Вот это новость! И опять все говорят только тебе. А я им так, сбоку припека. Вот гады. Но тебе большое спасибо. Только с тобой и могу немного успокоиться. С Татьяной стало совсем невозможно. Она помешалась на ревности и меня задолбала. Ты не поверишь, в какой степени идиотизма. Она с утра проедала мне мозг по поводу того, что Слава ночью мог быть только у Юко. Основание одно: «Я так чувствую. Ты сама просто забыла, что жена измену мужа считывает даже по тому, как он снимает ботики в прихожей и как держит вилку». Прикинь: вилку! И все это продолжалось час двадцать три минуты. Я смотрела на часы. — Да, сложно стало с ней. Слава, кстати, сейчас плотно работает с Сергеем. Разбираются с телефоном Артура, который нашелся, и они выходят на полный контакт с официальным следователем. Начинают передавать ему наши материалы. Этой ночью наверняка работали с телефоном, как сказал вчера Сергей. Да, можешь сообщить Тане, что у Юко теперь есть охрана. — Телефон нашли? Охрана у Юко? Что творится. И все без меня. Ладно, я приехала на работу. Целую. И не вздумай бросать меня. Лара не смогла удержать улыбку после этого разговора. Какой прекрасный талант у человека: всегда быть естественным, откровенным, ничего не прятать только для себя. И этим так невероятно отличаться от большинства людей, так украшать нашу общую жизнь. Они с Константином хорошо и слаженно проработали часа четыре. И тут позвонил Сергей. — Приветствую. Ты где? — В студии. Что-то случилось? — Нет, конечно. Просто работаем. И встали перед одним вопросом, который без тебя решать не можем. — Я слушаю. — Да нет, это не то, что можно по телефону. Деликатное обсуждение. Ирина тоже может быть полезной. Когда будешь дома? — Могу выехать прямо сейчас. — Мы с Надеждой подъедем часа через два. Нормально? — Конечно. Ире я сама позвоню. Обычный такой разговор, у Сергея спокойный голос. И почему несчастное сердце Лары так бешено забилось? Из машины она позвонила Андрею, чтобы узнать, когда он вернется домой, если сегодня вернется. — Я пока на работе, Лара, — сказал он, как ей показалось, взволнованно. — Дел еще минимум часа на три. Максимум — на пять. А потом мне нужно подъехать к следователю, который, по идее, ищет налетчиков на квартиру Нины. Ты не поверишь, но Нина вспомнила, кто на нее напал! Она уверена. Это тот, который на видео… Ты представляешь?! — С ума сойти, конечно. Но вообще-то представить такое не сложно. Она, наверное, сама ему и рассказала про деньги. Они же были очень близки, если можно так выразиться. — Отнесу твой сарказм к ситуации, а не в адрес моей глупости. Но я не имею опыта такого плотного контакта с детективами, как ты. — Андрюша, ты обиделся? Я лишь о том, что именно этого типа надо было ловить в первую очередь. А ты — мой самый дорогой и такой хороший, доверчивый человек. В общем, если у тебя с этим следователем пойдет что-то не так, звони мне. К нам как раз едут мои детективы. Жизнь как сериал. — Как я могу на тебя обидеться. Я просто устал, как загнанный зверь, от нашего сериала. И я постоянно, до судорог скучаю по тебе, даже когда мы вместе. Для меня счастье — выбросить телефоны, забить гвоздями дверь изнутри и видеть, слышать, чувствовать только тебя. А детективы и налетчики пусть горько плачут за нашей дверью. — Мы это обязательно устроим. Даже гвозди. Как давно ты мне не говорил, что скучаешь. Я даже… Скажу, я даже немного испугалась, особенно когда ты привез Нину домой. — Господи… Ладно, меня зовут. Могу задержаться у следователя. С дороги позвоню. Сначала приехала Ирина. Выпалила с порога: — Но хоть как-то намекнул, о чем речь? Ну примерно? Не переношу такое: начать и оставить в полном неведении. — Ира, но мы же о деле не говорим по телефону. Сама понимаешь. — Понимаю, но не переношу. Сергей вошел со спокойным видом, посмотрел на них доброжелательным, но совершенно непроницаемым взглядом. А вот Надя показалась Ларе растерянной. Вдвоем они выглядели загадкой, которую опасно разгадывать. Такое ощущение сразу возникло у Лары. Все расселись. — В общем, так, — начал Сергей. — Мы посмотрели входящие звонки на телефон Артура. Четвертого января три звонка от Лары до шести часов вечера. Мальчик на них ответил. После десяти от нее же шестнадцать звонков в течение ночи. Пять звонков в течение дня от Валентины. Один в три часа дня от девочки-одноклассницы. Она живет в доме Веры. В семь часов вечера звонок от Константина Николаева. И последний до исчезновения звонок в двадцать один час тринадцать минут. Тоже от Константина Николаева, режиссера. Тот самый звонок, у которого есть свидетель. Вопрос у меня один… Он надолго замолчал. В напряженной, звенящей тишине раздался голос Ирины: — В чем вопрос? — Я передаю завтра улику с полученным результатом следователю Макарову или мы предварительно пытаемся что-то проверить сами? — Что мы можем проверить? — спросила Надя. — К примеру, ДНК Николаева на предмет совпадения со второй уликой — волосом на одежде ребенка. Думаю, Лара или ты, Ира, могли бы это сделать: позаимствовать, так сказать, какую-то его вещь, типа стакана, из которого он пил… — Зачем? Зачем! — недоуменно и возмущенно произнесла Лара. — С какой стати нам что-то воровать у Кости, если мы можем у него просто спросить об этих звонках и он все объяснит. Что, такого совпадения не бывает? Он очень любил Артура, беспокоился о нем. — Бывает все, конечно, — с сочувствием произнес Сергей. — Но в этой ситуации нам даже спрашивать у него не имеет смысла. В деле уже есть следователь. Получив наш материал, он потребует, чтобы подозреваемого доставили в отдел под охраной. Далее — допрос. Это сложно для человека, который к этому не готов. — Что значит — подозреваемый? — в ужасе спросила Лара. — Это всего лишь звонок. Мы с Костей работали с Артуром. Костя мог позвонить, вспомнив что-то важное для съемки. Скажем, чтобы ребенок не забыл свой мяч, с которым будет играть в кадре… Мало ли, таких поводов может быть полно. — Конечно, — ответил Сергей. — И все это мы должны знать точно. «Может быть» — это не аргумент в расследовании. — Так спроси у него! — К сожалению, то, что он ответит нам, тоже сейчас не аргумент. Наша задача — что-то знать точно. Доказательства невиновности. Да, есть презумпция невиновности, но она применима лишь в случае, если нет доказательств ни виновности, ни обратного. Лара, я не нагнетаю, но задержание Константина очень реально. Мы должны быть к этому готовы. — Бессмысленный разговор, — вмешалась Ирина. — Мое предложение, Сергей: не передавай улику и материал следователю завтра утром. Что-то придумай. А я сейчас или перед работой заеду к Косте. Это его не удивит: мы с детства дружим. И что-то возьму. К примеру, стакан, из которого он выпьет пива со мной. Или немытую чашку из-под его кофе. Что-то в ванной. ДНК волоса в доступе? — Да, это в материалах дела. Они у меня скопированы. — Подождите, — дрожащим голосом сказала Лара. — А почему все же не сказать ему, почему не спросить? Я, кстати, могу подтвердить его алиби. Я звонила ему в ночь исчезновения Артура. Просила связать меня с каким-то начальством, чтобы искали. Это он попросил прокурора Иванова! И так моего мальчика нашли. Это о чем-то говорит? Костя — не посторонний человек. — Он нам — не посторонний! Дело именно в этом, когда же ты въедешь. Потому что постороннего человека уже плющили бы в допросной по такому подозрению! — вдруг рявкнул Сергей. — Неужели это еще не понятно? И тест ДНК проводится с оформлением в отделе. Я просто думаю, как все это смягчить, как самим быть готовыми к обвинению до того, как что-то узнает он сам. Сразу скажу: и волос — не ключевая улика. Он мог остаться на куртке или свитере ребенка во время тех же съемок. Но если Николаев под давлением признается в чем-то во время допроса, — это все. Это может быть вообще вопрос, гладил ли он мальчика по голове. Мы его не отобьем, если на самом деле он не виновен. А если виновен… Значит, так тому и быть. Ты для этого нас наняла. Лара, умоляю тебя: доверься. Да, для нас очень многое значит, что Константин позвонил прокурору. Понимаю твою благодарность. Но твое алиби для следствия ничто. Ты позвонила ему среди ночи, он сказал, что находится в монтажной. Но проверить такое может только следствие. Или мы. Человек мог оставить телефон в монтажной, куда-то съездить, вернуться и ответить на твой звонок. Так и получается, что он провел ночь в одном месте. Так лучше мы проверим? — Послушай его, — Надя погладила плечо Лары. — Я знаю, как там допрашивают, как цепляются за каждое слово, заставляют признаться, а ты даже толком не понимаешь в чем. Мы на самом деле должны все узнать до того. Конечно, он твой режиссер и друг. Но это очень сложный вопрос, ты на него не ответишь. В таких случаях проверяют все: любые контакты, семейное положение и даже каждую сплетню. Всех опрашивают… В моем случае — была у меня история, — все свидетели оказались нанятыми за деньги. У любого могут оказаться враги, о которых он не знает. Часть десятая Вам не понять Поздно вечером Сергей позвонил Ларе. — Извини меня за то, что сорвался. Но, честное слово, сейчас не время для реверансов. Мы близко к результату в любом случае. А хочу сообщить, что у нас появилось время. Макаров выехал на двойное убийство. Два-три дня точно будет заниматься только им. Звонил с дороги, говорит: есть та самая мечта следователя — взять по горячим следам. Прошу тебя, общайся с Константином нормально, не выдавай своей тревоги. Есть масса шансов, что все объяснится. Но пока даже нет предположений. Да, Ирина привезла стакан из-под пива. И несколько волос с его щетки. Говорит, хорошо посидели. Константин был женат, у него есть дети? Ирина говорит, что теряла его из виду, когда работала по обмену на французском ТВ. — Мы с ним никогда не говорили на эту тему. Но, по-моему, нет. Ни в каком контексте не упоминал. А о моей личной жизни беседовали. Но Костя окончательный трудоголик. Только о работе думает и говорит. — Ясно. Ну давай спи. Про утро, которое якобы мудренее, ты знаешь. Только у меня, наверное, это самое тупое время суток. Лара даже Андрею ничего не сказала. Правда, он приехал полумертвый от усталости и непереносимости самого факта участия в погоне за криминалом. — Это все какой-то жуткий параллельный мир, — сказал он Ларе. — Там говорят на суконном, нечеловеческом языке. Дикая стилистика их протоколов. Мы еще приехали на квартиру, чтобы следователь Горецкий опросил, как он выразился, Нину. Чудовищные вопросы. Понимаю, как все важно, когда в зловонном болоте криминала кишит такое количество гадов. Но меня просто раздавило там бетонной стеной. Не мог представить себе, что из-под этого можно выбраться. Как не в состоянии осознать, что здоровый парень может спать с приличной женщиной, слушать ее откровения, делать селфи в постели, а потом явиться убивать ее и отца, чтобы ограбить. Есть такое правильное слово «нелюдь». Да, о хорошем. Этот лейтенант Горецкий мне даже понравился. Если отвлечься от тона, языка и самих процедур, то он показался мне небезразличным и честным человеком. Лара обняла его и подумала, как же прав Сергей. Константин в такой ситуации может испугаться и просто что-то подписать, не вникая. Вероятность его вины она отвергала. Но поехать утром на работу показалось нереальным. Позвонила Константину и попросила пару дней, чтобы полежать с мигренью.