Анжелика легко могла вырасти испорченной богатством девушкой. Она родилась после того, как Грегори и его супругу предупредили о том, что ей нельзя даже пытаться забеременеть. Элли Ласситер умерла через несколько дней после того, как родила здоровую девочку. Повышенное кровяное давление спровоцировало инсульт. За несколько лет до этого Элли и Грегори усыновили осиротевших племянников Саймона и Дилана. После смерти Элли Грегори и мальчики осыпали Анжелику своей любовью. Она выросла удивительно заботливой девушкой, мечтающей о карьере. Ни для кого не секрет, что Грегори готовил дочь себе на смену. Когда его внезапно не стало и огласили завещание, все были потрясены. Все, кроме Анжелики и, конечно, Джека. – Да, Аманда поддерживает Эвана. – Ты и ее хочешь переманить в наш лагерь? – Анжелика покачала головой. – Попусту потратишь время. Если эта женщина принимает решение, ничто не сможет сбить ее с толку. И я, честно говоря, не вижу в этом смысла. – Ты все не так поняла. Это Аманда пришла ко мне. Хочет показать, куда именно идут деньги фонда. Он решил не упоминать, что таким образом рассчитывал разжиться какой-нибудь полезной информацией. Не хотелось в глазах Анжелики выглядеть пройдохой. Какое-то время она обдумывала его слова. – Аманда хочет вдохновить тебя настолько, чтобы ты отказался поддерживать меня. Как только исчезнешь, репутация фонда снова станет безупречной. Она остановилась и тяжело опустилась на свободную скамейку. – Мне не нравится то, что приходится переживать компании. Семья почти не разговаривает со мной. – Она прерывисто вздохнула, когда он сел рядом. – Все это начинает изнурять меня, Джек. Мысли крутятся и крутятся в голове. Похоже, она готова взорваться. – Доверься мне. У нас все в порядке. – Этим утром я позвонила Дилану. Просто сестринский звонок. Хотелось знать, как они с Джен-ной поживают. У Дилана случился роман с Дженной Монтгомери, флористом из Шайенна. Джек слышал, будто прежде, чем связать себя узами брака, они выдержали несколько серьезных штормов в отношениях. – И, естественно, все разговоры опять свелись к завещанию. Я так разнервничалась, что хотела что-нибудь разбить. Никогда не думала, что Дилан обернется против меня. Кто угодно, но не он. В детстве мы были очень близки. Я не почувствовала, когда все изменилось. После школы Дилан решил увидеть мир. Случайные заработки в ресторанах постепенно вырастили из него шеф-повара элитных ресторанов. Пять лет назад Грегори попросил его возглавить «Ласситер гриль групп» – сеть ресторанов в Лос-Анджелесе, Лас-Вегасе, Чикаго и родном Шайенне. Он унаследовал полный контроль над ресторанным бизнесом, когда Грегори умер. – Дилан снова сказал, что мне нужно принять условия отца, закопать топор войны и просто жить дальше. – Она закусила губу и покачала головой. – Мне нужно было поговорить с Эваном. Разобраться. Знаешь, что он сказал? Дескать, мне нужно осепе-ниться. Сидя в моем кресле, в моем кабинете. Ты можешь в это поверить? Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Джек выудил из внутреннего кармана платок и вложил ей в руку. Анжелика вытерла лицо. – Никак не могу смириться с тем, что отец мог состоять в сговоре с Эваном. И неужели Эван мог подставить нас двоих? Джек хотел обнять ее. Но Анжелика не нуждалась в сочувствии. Ей требовалось только немного помочь. Джек подался вперед. – Эван прав. Анжелика метнула в него непонимающий взгляд: – Что, прости? – Тебе действительно нужно взять себя в руки. Нельзя позволять эмоциям влиять на твои решения. – Просто иногда я начинаю сомневаться в том, что мы поступаем правильно. Стоит ли оно того? – Ты действительно думаешь, что должна отказаться от своего наследства, потому что этого не одобряют Саймон и Дилан? Саймон никогда не был близок к Грегори. Он существует сам по себе, тем не менее по завещанию получил двадцать пять процентов «Ласситер медиа». А Дилан счастлив, потому что ему отписали контрольный пакет акций «Ласситер гриль групп». Есть еще ты. Плоть от плоти Грегори. Объясни, как получилось, что у тебя лишь жалкие десять процентов, тогда как человек, которому ты доверяла настолько, что собиралась связать с ним свое будущее, имеет контрольный пакет акций. – Джек зло ухмыльнулся. – Меня вовсе не интересует, поддерживают ли тебя братья. Твое должно стать твоим. Анжелика часто заморгала, будто в глаза попала дорожная пыль. – Я сильно скучаю по отцу, – призналась она. – Так хочется поговорить с ним сейчас. Позволить ему со всем этим разобраться. Я разрываюсь между желанием отказаться от борьбы, но в то же время глубоко возмущена тем, что он опозорил меня и причинил боль. Я много работала, ела, спала и просыпалась с мыслями о ней. – Она проглотила ком в горле. – Очень устала. Джек почти застонал. Он ценил дружбу Грегори, но, если б тот был жив и сейчас стоял перед ним, не колеблясь, ударил бы его в челюсть. Будь проклята их сделка. Анжелика снова приложила платок к щеке: – Я просто размазня. – Я никогда бы не поддержал нюню. Он ткнул ее в плечо, она почти усмехнулась: – Мы с Сильвией работаем без перерыва. Ищем способы повысить твои шансы. Это не займет много времени. Мы почти у цели. Все хорошо? Она улыбнулась и пристально посмотрела ему в глаза: – В прошлом ты просто разрывал компании на части и распродавал. Почему к «Ласситер медиа» относишься по-другому? – Ты действительно хочешь это знать? – Все хотят. – Грегори был моим близким другом. Я помню тебя нескладной девочкой-подростком со смешной косичкой и сейчас делаю именно то, чего бы хотел твой отец. – Кроме того, что пытаешься опровергнуть его последнюю волю. – Это не могло быть его желанием. Просто задумайся и скажи, прав ли я. Она снова прищурилась: – Ты же никогда не предашь меня, Джек? Он посмотрел ей прямо в глаза: – Нет, Анжелика. Я никогда не предам тебя. Джек поехал за Анжеликой в семейный особняк Ласситер, который располагался на двух акрах превосходной территории в Беверли-Хиллз на севере от бульвара Сансет. Грегори купил этот дом в испанском колониальном стиле двадцать лет назад, когда открыл офис в Лос-Анджелесе. Построенный в 1930 году, особняк сохранил свои первоначальные кованые ворота и ограду, свинцовые стекла и подлинную испанскую плитку. В последние годы, однако, Анжелика внесла в интерьер многое от себя. Теперь дом был скорее ее, чем Грегори. Когда они снова стали проходиться по цифрам, она пригласила его остаться на обед, и он, конечно, согласился. Даже помог ей приготовить бутерброды с салатом и яйцом в количестве, достаточном, чтобы накормить пятерых. Они устроились на веранде, любуясь сверкающим прозрачным бассейном и безупречным голубым небом, которое бывает только в конце лета. К тому времени, когда они закончили говорить о делах, Анжелика снова почувствовала прилив уверенности. Солнце клонилось к закату. Когда она провождала Джека к главному входу, он сотый раз думал о том, какую роль был вынужден играть в разворачивающейся драме. Даже испытывал сложные неприятные эмоции. Но им нужно продолжать держаться своих целей. – Мне не следовало задерживать тебя так долго. – Анжелика выглядела устало, привалилась щекой к дверному косяку. Джек вышел на крыльцо. – Ты всегда можешь звонить мне. – Наверняка Аманде Стивенс любопытно, куда ты запропастился. – Мне кажется, она была только рада, что нам пришлось расстаться. – Сомневаюсь. Анжелика бросила ему любезную улыбку. Джек провел рукой по ее плечу: – У тебя все будет хорошо. – Ты всегда был хорошим другом моего отца. И моим другом. Не знаю, что бы я делала без тебя. – Тебе никогда не придется с этим столкнуться. Джек пружинистой походкой дошел до машины. Он помог Анжелике. Или не помог. Зависит от того, за какую команду она болеет. Несмотря на сэндвичи, он по-прежнему чувствовал голод и вполне мог впиться зубами в пару сладких булочек. Выруливая на главную дорогу, он набрал номер фонда и представился. Звонок переадресовали на ассистентку Аманды. – Мистер Рид, к сожалению, мисс Стивенс на сегодня закончила работу. Джек сверился с часами. Четверть пятого. – Она уехала домой? – Не могу сказать точно. Черт. – У вас есть ее личный номер? – Простите, сэр, я не могу предоставить его вам. Джек знал, что легко сможет его раздобыть. Не в этом суть. Для Аманды не существовало ничего важнее спасения фонда. А значит, свои усилия ей следует направить на то, чтобы отговорить его. Неужели она обескуражена тем, что он ушел с Анжеликой? Ну а что еще могло так срочно сорвать ее с места? Пытается вынудить его бегать за собой? Нет уж, ему не настолько хочется булочек.