Распахнулась дверь, и вошла Мэллори. — Мерит! Ты как? Мы приехали, как только узнали, что ты здесь. И перекусили, потому что поняли, что это надолго. Я зарычала на нее, показывая клыки. Она взглянула на Этана. — Значит, как и ожидалось? — Из-за схваток она, кажется, стала ворчливой, — мягко произнес он. — Я всех ненавижу. — Нет, не ненавидишь, — ответила она и, присев на край кровати, протянула руку. Я взяла ее и сильно сжала. — Обезболивающее, — промолвила я. — Когда придет твоя очередь, прими чертово обезболивающее. * * * Прошло часов десять, а парад друзей, семьи и сверхъестественных все продолжался. Габриэль Киин, глава САЦ оборотней, пришел вместе со своей женой, Таней, и их сыном, Коннором. В своей человеческой форме Гейб высокий и широкоплечий, с рыжеватыми, обласканными солнцем волосами и глазами цвета мерцающего янтаря. Он по-мужски красив и создает контраст хрупкости Тани. Она несла Коннора, которому почти исполнилось три, он крепко сжимал пластикового жирафа в своем крошечном кулачке. Он прекрасный маленький мальчик с темными кудрями, которые, должно быть, достались ему со стороны семьи Тани, и глазами голубыми, как летнее небо. — Как ты, Котенок? — спросил Габриэль. — Мучаюсь от боли, — ответила я. — Очень-очень сильной боли. Хочешь сразиться со мной? Это может быть менее болезненным. У меня есть нож. — Я указала на пластиковую посуду на подносе, которую сестра принесла несколько часов назад. — Нет, Котенок, — ответил он с улыбкой. — Я не хочу драться, каким бы заманчивым ни было это предложение. Мы принесли подарок. Точнее, мы принесли подарок Маленькому Котенку. Пока я пальцами крепко обхватывала перила кровати, он достал подарок из розового подарочного пакета. Это была крошечная пластиковая катана, как раз нужного размера, чтобы маленькая девочка могла с ней играть. — Это так мило, — ответила я, без какой-либо уважительной причины по моему лицу неожиданно покатились слезы. Если не принимать во внимание гормоны, боль и истощение. — Спасибо. — Пока она не будет готова к настоящей, — произнес Гейб, а затем наклонился и поцеловал меня в лоб. — Моя тана? Мы посмотрели на Коннора, взгляд которого был устремлен на меч. — Он имеет в виду «катана», — сказал Габриэль, улыбаясь сосредоточенному взгляду сына. — Похоже, тебе придется купить такую и ему, — заметила я, а Габриэль просто пожал плечами. — Он может одолжить у нее. * * * Тридцать восемь часов. Почти два полных дня родов, включая множество дневных часов без Этана, пока он спал по-соседству в защищенной от солнца комнате. Мой разум до боли жаждал сна, но тело не разрешало. Я провела те часы в оцепенении, не бодрствуя, но и не спя, и была рада, когда солнце снова зашло. Наконец-то вошла Делия. — Ладно, Страж, — произнесла она, осмотрев меня. — Пора тужиться. Ты готова встретиться со своей дочерью? Меня поразила такая огромная волна ужаса, как будто я столкнулась со смертельным врагом. Я посмотрела на Этана, готовая начать маниакальный диалог. Но он обхватил ладонью мое лицо. «Ты сможешь это сделать, Мерит. Я буду рядом, мы пройдем через это вместе». — Затем он сжал мою ладонь. «А теперь встряхнись, и давай сделаем это». «Вместе», ага, как же, — подумала я. — Но мы поговорим об этом позже. А сейчас мне осталось последнее задание. * * * Хотела бы сказать, что я справилась с остальной частью с изяществом и минимумом ругательств. Но это было бы ложью. Я материлась, как матрос в свои лучшие времена, и роды, даже если у них счастливый конец, были не самым лучшим временем моей жизни. Это было мучительное, потное, грязное, ужасающее время. Но да, счастливый конец. Она самое прекрасное маленькое создание, которое я когда-либо видела. Крошечная и хрупкая, как куколка, с пушистыми, золотистыми волосиками и зелеными глазками, как у ее папочки. У нее мои губы, но она явно дочь Этана. Ее запеленали и положили мне на руки, а он сел рядом со мной, обняв за плечи, пока мы оба смотрели на крошечную вампиршу, которая, моргая, смотрела на нас. — Смотри, что мы сотворили, Страж. Я с упреком посмотрела на него. — Признаю, твоя часть была значительно тяжелее моей. Я издала тихий звук согласия. Для меня эта идея «мы беременны» всегда была странной. Ему не приходилось переваливаться с ноги на ногу и постоянно бегать писать, и его не били изнутри. Она наш ребенок — но беременной была лишь я. В любом случае, теперь это едва ли имеет значение. — Она прекрасна. — Она великолепна, — произнес он и еще раз прижался губами к ее лобику. — И она так хорошо пахнет. — Улыбка на его лице была совершенно одурманенной и счастливой. А затем он снова поцеловал меня в щеку. — Я нескончаемо люблю вас обеих. — Я тоже, — ответила я и погладила мягкие волосики на ее головке. — Нам нужно выбрать имя. Несмотря на все усилия Люка, ни одно из имен, которые он предложил, или которые приходили нам в голову, нам не нравились по-настоящему. — Этанетта. — Нет, — ответила я со смешком. — Ты его уже предлагал. И не Меритина или Мерит-Лайт. — У меня закончились идеи. Ничто даже близко ей не подходит. Даже близко… недостаточно прекрасно. Она отрыгнула. — Что ж, она несомненно твой ребенок. Я погладила ее крошечный животик. — Да, мой, — а затем я посмотрела на него, этого прекрасного мужчину, который подарил мне любовь, смех, дом и вот теперь третьего члена семьи. И я подумала о семье, которую он потерял сотни лет назад, когда был обращен. — Элиза, — сказала я. — Давай назовем ее Элизой. В честь твоей сестры. Его взгляд потеплел. — Выстраиваешь связь с нашей новой семьей. — Мне это кажется уместным, — ответила я, и закрыла глаза. — И, думаю, теперь мне нужно поспать. — Спи, — произнес он и забрал ребенка к себе на руки. Когда мои глаза закрылись, он укачивал свою дочь. Об авторе