– Точно не скажу, – отвечает парень. – Но, по крайней мере, в безопасности, – добавляет девочка. «В безопасности? Ничего себе, – думает Лев. – О какой безопасности может идти речь в такой ситуации?» – З-з-заложник? – бормочет Лев. Мальчик и девочка переглядываются. – Вроде того, – говорит парень. Между собой ребята общаются, словно старые друзья. Хотят усыпить бдительность, думает Лев. Думают перетянуть на свою сторону, а потом использовать для совершения преступлений, которые они спланировали. Этому даже какое-то научное название есть. Когда заложник принимает сторону тех, кто его похитил. Какой-то там синдром. Сумасшедший парень смотрит на кучку ягод и орехов, без сомнения собранных здесь же, в лесу. – Есть хочешь? – спрашивает он Льва. Лев кивает, но после этого голова начинает кружиться так, что он понимает: лучше не есть, какой бы голод он ни испытывал, потому что все тут же выйдет обратно. – Нет, – говорит он. – Вид у тебя растерянный, – замечает девочка. – Но ты не переживай, это же транквилизатор. Скоро выветрится. Стокгольмский синдром! Вот как. Нет, этой парочке его не обмануть. Никогда им не переманить его на свою сторону. Но пастор Дэн велел ему бежать. Зачем? Что он хотел сказать? Чтобы он бежал от похитителей? Может, он и это имел в виду, но был в его словах еще какой-то смысл. Лев закрывает глаза и старается отогнать назойливые мысли. – Родители будут меня искать, – говорит Лев, обнаружив, что язык начал слушаться, и вместо разрозненных слов он снова может произносить целые предложения. Ребята не отвечают. Вероятно, им нечего возразить. – И сколько вы хотите за меня получить? – Получить? Ничего не хотим, – отвечает сумасшедший мальчик. – Я забрал тебя с собой, чтобы спасти, идиот! Спасти? Лев недоверчиво смотрит на похитителя. – Но… меня же… в жертву… Маньяк снова смотрит на него и качает головой: – Никогда еще не видел человека, мечтающего, чтобы его разобрали на органы. Нет смысла объяснять этим богохульникам, что такое жертвоприношение. Им не понять, какое это счастье – принести себя в жертву Всевышнему. Они никогда этого не поймут, а если и поймут, не прочувствуют. Что сказал этот парень? Что он его спас? Да он не спас его, а обрек на вечное проклятие. Вдруг Льву приходит в голову счастливая мысль. Он понимает, как можно обратить ситуацию себе на пользу. – Меня зовут Лев, – представляется он, стараясь говорить по возможности беззаботно. – Приятно познакомиться, Лев, – говорит девочка. – Меня зовут Риса, а это Коннор. Коннор с упреком смотрит на нее, и Лев понимает, что она назвала их настоящие имена. «Не слишком хороший ход для похитителей, но большинство преступников – тупицы», – с удовлетворением думает Лев. – Сожалею из-за пули с транквилизатором, – говорит Коннор, – но полицейский оказался плохим стрелком. – Ты в этом не виноват, – отвечает Лев, хотя именно Коннор во всем и виноват. Недавние события снова проносятся перед его мысленным взором. – Я бы никогда не убежал по своей воле, – признается он. – Это был самый важный день в моей жизни. На этот раз Лев говорит правду. – Значит, тебе повезло, что появился я, – говорит Коннор. – Да уж, – соглашается с ним Риса, – если бы Коннор не перебегал дорогу в этом месте, меня бы уже разобрали, наверное. Наступает тишина. Лев старается заглушить отвращение и не выдать себя. – Благодарю, – говорит он. – Спасибо, что спас меня. – Да не за что, – отмахивается Коннор. Хорошо. Пусть думают, что он благодарен. Пусть считают, что втерлись к нему в доверие. Убедив себя в том, что Лев не опасен, они лишатся бдительности, и уж тогда он сделает все возможное, чтобы эта парочка получила по заслугам. 7. Коннор Нужно было оставить себе отнятый у инспектора пистолет, но Коннор был слишком взволнован, чтобы думать. Он так испугался, усыпив полицейского при помощи его же собственного оружия, что бросил его и убежал. Точно так же он бросил рюкзак там, на шоссе, чтобы легче было нести Льва. А между тем в рюкзаке остался бумажник, где были все его деньги. Теперь карманы Коннора пусты. Было поздно – точнее, слишком рано. Скоро наступит рассвет. Они с Рисой шли по лесу весь день – настолько быстро, насколько это было возможно с бессознательной жертвой разборки на плече. Когда наступила ночь, ребята решили остановиться и поспать, по очереди неся караул. Коннор понимает, что Льву доверять нельзя, поэтому и привязал его к дереву. Нельзя доверять и девчонке. Хоть она сбежала сама, когда автобус оказался в кювете. У них одна цель – остаться в живых; и только это их объединяет. Луна скрылась за горизонтом, но на другой стороне неба уже посветлело. Их фотографии наверняка разослали повсюду. Вы видели этих подростков? Если увидите, не пытайтесь вступить с ними в контакт: они опасны. Следует незамедлительно позвонить в полицию. Забавно: Коннор потратил кучу времени в школе, стараясь убедить других в том, что он – агрессивный, непредсказуемый парень, но, когда дело доходило до драки, он и сам не знал, соответствует созданному образу или нет. Скорее, нет. Он опасен сам для себя, не более того. Лев все время следит за ним. Поначалу он смотрел на Коннора отсутствующим взглядом, а голова клонилась набок, но сейчас он буквально прожигает его глазами. Коннор ощущает на себе этот взгляд даже в темноте – холодный взгляд немигающих голубых глаз. Парень что-то замышляет. Странный он. Коннор не знает, что у Льва на уме, и не уверен, что хочет это знать. – Если не обработать, на месте укуса начнется воспаление, – говорит Лев. Коннор смотрит на руку и видит, что она опухла, а рана продолжает кровоточить. Он не чувствовал боли, пока Лев не напомнил. – Я сам разберусь. Лев продолжает наблюдать за ним. – За что тебя отдали на разборку? Коннору вопрос не нравится. По многим причинам. – Ты хочешь спросить, почему меня хотели отдать на разборку? Как видишь, не отдали. – Отдадут, если поймают. Коннору хочется врезать парню по самодовольной физиономии как следует, но он сдерживается. Не для того же он спасал мальчишку, чтобы избить. – И каково это – всю жизнь ждать, пока тебя принесут в жертву? – говорит Коннор. Он хотел подколоть парня, но тот неожиданно воспринимает вопрос всерьез. – Это гораздо лучше, чем идти по жизни, не зная, с какой целью ты это делаешь. Теперь Коннор не уверен, хотел ли мальчик умышленно задеть его или нет. Получается, его, Коннора, жизнь вроде как бессмысленна. Ему начинает казаться, что не он привязал Льва к дереву, а наоборот. – Думаю, все могло быть еще хуже, – говорит он. – Мы могли бы кончить, как Хэмфри Данфи. Услышав это имя, Лев удивляется: – Ты тоже слышал эту историю? Я думал, ее рассказывают только у нас в округе. – Неа, – говорит Коннор. – Дети рассказывают ее везде. – Это байка, – вклинивается в разговор Риса, которая, оказывается, уже проснулась. – Может быть, – соглашается Коннор. – Но однажды мы с приятелем пытались это проверить, когда сидели за компьютером в школе. Мы взломали сайт, на котором была эта история, и выяснили, что его родители сошли с ума. А потом компьютер просто сломался. Оказалось, мы вызвали на себя вирусную атаку. Все, что было на локальном сервере, оказалось стерто. Совпадение? Не думаю. Лев не возражает, но Риса возмущена. – Знаешь, я никогда не кончу, как Хэмфри Данфи, – говорит она, – потому что нужно для начала иметь родителей, которые могут сойти с ума, а у меня их нет. Риса садится. Коннор отрывает взгляд от тлеющего костра и видит, что уже рассвело. – Если мы не хотим, чтобы нас поймали, – замечает Риса, – нужно снова сменить направление. И надо подумать о маскировке. – А что можно сделать? – спрашивает Коннор. – Пока точно не знаю. Для начала сменить одежду. Изменить прически. Искать будут двух мальчиков и девочку. А я могла бы подстричься под мальчика. Коннор внимательно смотрит на Рису и улыбается. Риса красивая. Ариана тоже красивая, но Риса лучше. Красота Арианы была только в макияже, пигментации глаз и прочих штуках. А Риса естественна и при этом очень красива. Без задней мысли, Коннор осторожно дотрагивается до ее волос.