– Давай я покажу тебе портал, – сказал ‘Крека. – Он на противоположной стороне… единственный, который я знаю. Они ускорились, перешли на более низкую орбиту, задали координаты спуска. Снижались со всей осторожностью, и Усса все еще спрашивал себя, не окажутся ли они в ловушке, но интерес был слишком велик, слишком его захватило ощущение неотвратимой судьбы, чтобы повернуть назад. Металлическая оболочка планеты приближалась в дымке, сквозь тонкий туман псевдоатмосферы яснее становились подробности. Проявлялись швы, здесь и там возникали очертания антенн необычной формы. Уссу ‘Кселлуса пробрала дрожь, когда «Клинок клана» приблизился к прямоугольному объекту, лежавшему вровень с закругленной поверхностью планеты. ‘Крека узнал его – портал. Усса ощутил суеверный страх, сажая корабль в прямоугольник. Его формы росли словно сами по себе, стены возникали вокруг корабля, а не поднимались изнутри планеты. Через несколько секунд над ними образовался потолок, и приборы корабля вскоре показали атмосферное давление и наличие воздуха, годящегося для дыхания. Наличия опасных микроорганизмов приборы не зафиксировали. – Идемте же, – сказал ‘Крека, с трудом скрывая волнение. – Берите оружие – у интеллекта есть доступ к нему. Он по-прежнему может быть сердит на меня, а может и просто бредить. – Если он все еще в рабочем состоянии, – заметила Соолн. – Может, мне уже и много циклов, но не настолько, – произнес ‘Крека. – Когда нашел это место, я был немолод. Но оно невероятно древнее. Вы увидите. Сколько раз я хотел сюда вернуться! Но мне казалось неразумным прилетать одному, а до встречи с вами не было никого, кому я мог бы доверять. Да и нужды особой не было. А теперь наше дело – наша нужда… – Мудрость – плод старости, – процитировал Усса сангхейлийскую пословицу и на мгновение положил руку на плечо старого воина. Усса и Соолн взяли плазменные винтовки, ‘Крека получил от Уссы пистолет. Вместе они через люк корабля спустились на пандус, ведущий на платформу, которая была чем-то бо`льшим, чем простым металлом. Открылась дверь, словно приглашая их. Они вошли, спустились по нескольким мягко нисходящим коридорам на платформу, с которой открывался душещипательный вид: мир, заключенный в раковину, словно емкость, где ученые держат мелких животных. Только у этой емкости были немыслимо гигантские размеры, в нее мог вместиться и сам планетоид. Лучи света проникали из стволов, уходящих вниз, и из окон в перевернутых структурах, выступающих из выпуклого искусственного потолка; это были конусные образования, похожие на гигантские искусственные сталактиты. Под скалистыми остатками древнего планетоида емкость кишела планетной жизнью, сверкала ручьями и водопадами. Летающие существа, которых Усса не мог толком разглядеть, парили в розоватом тумане, который сгущался к горизонту. Мимо пролетали механизированные транспортные средства, некое подобие воздушного вагона с чем-то похожим на энергетическую установку сзади. Разновидность грузоперевозчика. Вот он только что был перед ним, а вот – исчез. В воздухе пахло экзотическими растениями, водой, минералами, а откуда-то доносился запах озона, принесенный искусственным ветерком. Внезапно платформа, на которой они стояли, отделилась от поверхности, что испугало Уссу и Соолн, но платформа быстро опустилась на землю. Они очутились в месте, которое казалось слишком бессистемным, не похожим на сад, созданный трудом, но в то же время было достаточно упорядоченным для дикой природы. Усса подошел к ручью неподалеку. В идеально прозрачной воде не было и намека на водоросли, там плыло что-то и исчезало. – Это место… оно такое девственное! – в восторге прошептала Соолн. – Да, – проговорил ‘Крека. – Машина сказала мне, что оно остается таким многие-многие тысячелетия. Она еще назвала это экоуровнем. Оно построено на века. И наша жизнь здесь будет безопасной… жизнь твоего народа. Над ними пролетела тень, и Усса поднял голову, услышав тихий голос с мужскими интонациями; голос говорил на сангхейлийском: – Добро пожаловать на мир-крепость ноль-шесть-семь-три. Меня зовут Несокрушимый Уклон. Летающий шестиугольный механизм с тремя линзами, посверкивающими на ближней стороне, свободно передвигался в воздухе, маневрировал, смещался, чтобы получить лучший ракурс. Размером он был с грудь сангхейли, некоторые его части отличались замысловатой формой, другие – изящной простотой. – Меня зовут Усса ‘Кселлус. – Пытаться выдать себя за кого-то другого не имело смысла. – А это моя супруга Соолн. ‘Креку ты знаешь, насколько мне известно. – Да. Я мог предотвратить его бегство, но, боюсь, меня одолела экзистенциальная усталость… на самом деле желание не быть в одиночестве. Мой изначальный уклон, мое преобладающее программное назначение с веками меркло, и я в той степени, в которой это осознаю, нерелевантен. Насколько я понимаю, вы генетически принадлежите к одной из рас, перезаселенных Библиотекарем, и с моей стороны не будет нарушением, если я позволю вам остаться. А теперь сообщите мне о ваших намерениях. Сангхелиос Южный Нвари 851 г. до н. э. Век Единения Молодой и сильный, но без той мускулатуры, которой сангхейли обзаводятся к зрелости, Терса ‘Гунок с трудом поспевал за Эрникой Наносящим Шрамы, но был в восторге оттого, что ему позволили помогать такому великому воину. Они тащили ящики с провиантом из транспортов на корабли, расположившиеся на каменистом дне вулканического кратера. Время от времени холодные шквалы приносили снежок, проникавший сюда с вершины кратера, обдуваемого лютыми ветрами сангхелиосского Южного полюса, и легкие Терсы болели от холода; а вот костяшки пальцев ветер обжигал. Но он поспешил за Эрникой в корабль, гордо вошел в лифт, встал рядом с Наносящим Шрамы. Эрника, хотя обычно и молчаливый, излучал уважение ко всем, кто хорошо исполнял порученное. В конечном счете их всех соединяла кровная клятва Окончательного постановления: «Мы готовы умереть, сражаясь рядом с Уссой ‘Кселлусом в борьбе против Ковенанта. Это честь, а честь важна». Все они принесли эту клятву, и все они слышали слова друг друга. Лифт остановился, и Терса, у которого уже руки отваливались, пронес ящик в трюм и поставил рядом с остальными. – Коммандер, – раздался голос из-за решетки в перегородке, – у нас есть новости от Уссы ‘Кселлуса. Он возвращается с важным сообщением. Поднимись на мостик, чтобы получить полную информацию… Сердца Терсы забились в ускоренном ритме. Эта игра в прятки среди полостей земли вскоре закончится. Усса выведет их из тени на яркий солнечный свет обновленной чести. Может быть, с его стороны было глупо почитать Уссу как героя – мать предупреждала: не присоединяйся к Уссе. Но она жила дома в собственной цитадели; она не видела того, свидетелем чему был Терса… Воспоминание все еще оставалось ярким, словно выжженное клеймо в мозгу. Терса тренировался в цитадели Уссы, потому что его маленький клан много циклов назад заключил пакт с семейством ‘Кселлус. И там Терса увидел, что случается с теми, кто не поддерживает Ковенант. Цикл назад он слышал обращение Уссы к толпе на выложенной плитками площади цитадели: «Если вы хотите присоединиться к Ковенанту, уходите сейчас! Что касается меня, я не собираюсь сдаваться сан’шайуум! Как и все, кто предан моему клану! И не обманывайтесь: сказочки о том, что это союз, а не трусливая сдача, – чистая ложь. Разве сангхейли не носители чести? Честь адекватна нашей душе, а душа – чести! Мы не можем подчиниться Ковенанту. Лучше умереть, чем жить без достоинства!» Тронутый до глубины души, Терса присоединился к крикам согласия и приветствия Уссы. Но он видел, что некоторые в тот день ушли с площади. Он видел, как двое подготовили аппараты к дальнему полету. Видимо, они и определили то, что случилось потом. Те, кто выступал против Уссы, откровенно выслуживались перед Ковенантом. Терса стоял на стене, по одну сторону которой лежала площадь, а по другую – за пределами цитадели ‘Кселлусов – простирались переходящие один в другой холмы; Терса видел, как началась атака. Он с двумя приятелями обучался работе с биноклями. Когда он поднес бинокль к глазам, то увидел черные точки, пятнающие горизонт. Постепенно точки превратились в девять атакующих истребителей низкого полета, отдаленно напоминающих кожистокрылых хищников, называвшихся ‘сКеллн. – Кричи тревогу! – завопил Терса. – Да-да, тревогу, только понемногу, – отозвался, зевая, шутливый приятель. Терса понял, что приятель воспринимает его слова как продолжение их занятий и решил, будто Терса валяет дурака. Он ведь не видел истребителей. – Ты посмотри туда! – сказал Терса, протягивая ему бинокль. – Посмотри! Терса сам прокричал тревогу, и к нему повернулись испуганные лица. Некоторые хмурились, решив, что он – неоперившийся юнец и паникер. Но когда мгновение спустя матово-черные истребители сбросили на площадь смертоносный груз, они поняли, кто ошибается. В толпу полетели снаряды, один разорвал Н’орака пополам. Потом поднялись столбы огня; синяя кровь била фонтанами. Сангхейли кричали – взрывы подбрасывали, ломали, швыряли их тела, кто-то бросился к укрытию, где хранилось зенитное оружие. Враг сделал пять заходов на цитадель, а сбили только один из девяти истребителей – сбил его сам Усса ‘Кселлус пусковой установкой-огнестрелом. Цитадель сгорела, а вместе с ней – сотни сангхейли. Истребители улетели без дальнейших разъяснений, но на их крыльях все видели знак священных колец Ковенанта. Терса с соратниками целый долгий день помогал хоронить мертвых, ухаживал за умирающими. И тогда же он поклялся себе, что ничего не станет делать для Ковенанта. И щадить их не будет. После этого боевые действия расширились, превратились в гражданскую войну на Сангхелиосе; в некоторых местах она обрела такие масштабы, что грозила уничтожить реликты Предтеч – священную машинерию, хранившуюся под землей. Усса увел товарищей в регион Нвари, где можно было найти убежище. Именно там и ждали теперь корабли. Усса использовал бо`льшую часть средств клана ‘Кселлусов на строительство этих кораблей и доставку их в кратер спящего вулкана. И теперь, работая в кратере, Терса вздохнул. Он в тот день сделал окончательный выбор. «Иди в бой за героем клана, – говорила ему мать, – и у тебя будет возможность сражаться с честью и вернуться живым. Последуешь за бунтовщиками – будешь среди побежденных, тебя пристрелят, не дав возможности ответить огнем, или казнят». Увидит ли он еще когда-нибудь мать? Не угрожает ли ей Ковенант преследованиями? Он не знал и страдал оттого, что, возможно, никогда этого не узнает. Он не должен думать об этом. В особенности когда Эрника недовольно смотрит на него. – Ну-ка, ты, птенец… возвращайся и помоги разложить оружие. Скоро я вернусь с новостями. – Да, коммандер. Терса поспешил выполнять приказ, недовольный тем, что его назвали птенцом. Он на ходу спрашивал себя: «Неужели Уссе удалось набрать достаточно бойцов, чтобы начать бунт?.. Или у него совершенно иные планы?» С Уссой невозможно было знать, что задумано, пока задуманное не воплощалось в жизнь. Холмы Нвари безлюдны. Во многих пустотах под ними было тепло, булькали, разогретые вулканическим жаром ручейки. Но Усса знал: одного тепла недостаточно. Он стоял на естественном каменном балконе, глядя на сангхейлийские кланы, собравшиеся внизу, на своих последователей, выполнявших полученные от него задания, смысл которых состоял в том, чтобы чем-то их занять. Среди них царило непреходящее беспокойство, и члены кланов все время поглядывали на него, словно спрашивая себя: не привел ли он их сюда на встречу с мучительным концом? Народ сангхейли происходил из влажных тропических мест, и все их существо противилось длительному пребыванию в этих темных природных амфитеатрах. Холодные гулкие пространства, липкая влага повсюду, где не бурлят ручьи, темные углы, противящиеся свету ламп – возможно, из-за густого тумана, поднимающегося над сернистыми ручьями, – все это заставляло обычного сангхейли смотреть вокруг с отвращением и недоверием. Но Усса привел сюда сородичей, потому что помнил: в древности кланы нередко находили убежище здесь, в глубине Сангхелиосских гор. Отступив сюда, Усса приказал заблокировать подземные подходы с севера; сделали это плазменными лучами, которые расплавили породу почти без шума. Пустоты огромных размеров образовывали лабиринты, но Усса знал, что власти Ковенанта, вероятно, догадываются о месте его нахождения; если бы они отыскали южный вход внутрь мертвого вулкана, все было бы потеряно. К Уссе подошел Эрника Наносящий Шрамы, мрачно скрежеща зубами. – Кайдон, – пробормотал Эрника, – прослушиватели уловили новые пертурбации. Разведчики шунтируют заблокированные ходы. Похоже, они знают, где мы. – Что-то слишком быстро они узнали, – заметил Усса, глядя, как колышется серебристый туман, низкая горячая мгла, хаотично движущаяся в свете ламп над переминающимися кланами. – О чем это тебе говорит? – Вероятно, мы вели себя не так осторожно, как думали.