— Меня он практически не замечал. Видишь ли, он сломался от горя, не вынес маминой смерти. — Мне страшно жаль, Рокси. Это и вправду очень грустно. — Я знаю, тебе тоже несладко пришлось, — тихо сказала Рокси. Слова с трудом пробивались сквозь пляшущие языки пламени. — Еще труднее. Думаю, для меня очень важно поговорить об этом. Обо всей этой хренотени. Минхо повернулся и посмотрел ей в лицо. — Рокси. Она поджала губы, словно ожидая грубого замечания. — Да? — Спасибо, что рассказала. — Эээ… пожалуйста. Спасибо, что выслушал. Так что, рассказывать дальше? Или твоя очередь? Минхо громко всхрапнул. Он притворялся, но не так уж сильно. Глаза действительно закрывались. Надо поспать. Еще одна маленькая радость в его непростой жизни. — Естественно, — прошептала Рокси без обиды. Она повозилась, устраиваясь на ночь. — Спокойной ночи, удивительный юноша. Он вновь притворно всхрапнул. — Естественно, — вновь прошептала она. — Рокси? Она не ответила. — Спасибо за жаркое. Ничего вкуснее не ел, разве что у тебя дома. Спасибо. Прошло несколько секунд. Ответили лишь треск искр и шепот затухающего пламени. Рокси тоже захрапела. 8 Айзек Добрый великан Тимон в настоящий момент занимался отнюдь не добрым, зато поистине великанским делом. Одной мясистой рукой он обхватывал Айзека за шею и держал за правое запястье и локоть, прижатые к спине, вывернув их таким неестественным образом, что это противоречило всем законам природы. Было ужасно больно. Каждый шаг Тимона, который чрезвычайно старательно выполнял очень важную задачу — сопроводить Айзека обратно к женщине по имени Летти, причинял Айзеку еще больше невыносимых страданий. — Да отпустите же! — простонал сквозь стиснутые зубы Айзек, на лице которого застыла мучительная гримаса. — Пожалуйста. Я не собираюсь убегать или… Ой! Больно ведь! Я сам пойду! Садина вышагивала рядом со злыми слезами на глазах, как разъяренная львица, которая выжидает подходящего момента для смертельного прыжка. С нее станется. Айзек знал ее почти так же хорошо, как Триш и миз Коуэн. Она могла быть твердой, как сталь, особенно если ее обижали. — Зачем вы с нами так? — спросила Садина, стиснув зубы, как Айзек. — Мы ведь вас послушали, согласились пойти с вами миром. Давайте соблюдать договоренность. Отпустите его. Она подошла ближе, но тут же передумала. Наверное, еще не созрела для боксерского поединка «Садина против Доброго великана». — Он знает, что сделал, — отдуваясь, проворчал Тимон, которому тяжело было идти за двоих. — Отпросился по нужде, а сам нацарапал на стене слова каменюкой. Извините, мы так не договаривались. Айзек хотел ответить, однако не мог набрать в легкие воздуха, чтобы произнести хоть слово. Он лишь заклекотал и издал жалобный стон. Садина решила сказать за него, поскольку все равно практически читала его мысли. — Это наши друзья, Тимон, — прочувствованно заявила она. — Сейчас они наши единственные друзья в мире. Черт, там моя мама! Представляете, как она волнуется? Мы хотели всего лишь показать им, что живы. В спор вмешался новый голос. — Правда? И все? — пролаяла с порога старой кофейни Летти. — Всего-навсего? Отправить милое маленькое признание в любви? Мы не такие идиоты, как вам кажется. Мы знаем, что вы хотели оставить за собой хлебные крошки — след для ваших друзей. — Гензель и Гретель! — взвизгнул Айзек. Это была любимая сказка его детства, и мама часто читала ее перед сном. Жалобные стоны подопечного наконец заставили Тимона слегка ослабить железную хватку. Айзек наклонился, поставил руки на колени и начал откашливаться и отплевываться, хватать ртом воздух и вновь кашлять и плевать. Летти подошла к нему и решительно схватила за подбородок, так что ему пришлось посмотреть ей в глаза. — Что ты написал на стене? Тимон хотел ответить — в конце концов, он-то видел надпись, но Летти оборвала его резким взмахом руки. — Я хочу услышать от него самого. Что ты написал? Айзек выпрямился и перевел дыхание. Он знал, что никакое вранье не поможет выбраться из этой переделки. — Просто дурацкая надпись, чтобы заявить о себе. Все так делают… Здесь, мол, были Айзек и Садина. Ничего криминального. Тимон встрепенулся. — Айзек Кузнец? Садина Премудрая? Что это значит? — Ничего такого, обычные прозвища. Пойдемте. Женщина закатила глаза и покачала головой. Тимон недовольно засопел. Садину трясло от злости, но у нее хватало ума не подавать виду. Айзек наконец отдышался. Все решили, что конфликт исчерпан, и можно двигаться дальше. — Хорошо, — сказала Летти. — Хочу вам кое-что показать. Она повернулась и пошла вверх по извилистой тропе, уходящей в сторону от дороги, через заросли сорняков, кустарников и небольших деревьев. Тимон повернулся к своим подопечным и сурово кивнул, ясно давая понять: только после вас. Айзек и Садина молча последовали за женщиной, а Добрый великан замыкал строй. Тропа круто поднималась, стук собственного сердца отдавался у Айзека в голове. У него за спиной тяжело дышала Садина. Несколько раз приходилось хвататься за висящие ветки или крепкие сорняки. Летти неслась на всех парах, будто не карабкалась вверх, а спускалась с горы. Пока добрались до вершины холма, с Айзека сошло семь потов, а его грудь вздымалась при каждом вдохе. Но это бодрило, напоминая о трудовых днях в жаркой, дымной кузнице. — Сюда, — взмахнула рукой Летти, продолжая путь вдоль вершины холма. Над ними нависло темнеющее небо, огромное и бесконечное; начали вспыхивать первые звезды. Айзек на мгновение растерялся от этой небывалой красоты. Солнце мерцало на поверхности океана, опускаясь за горизонт, немногие оставшиеся целыми окна в тянувшихся во все стороны зданиях светились оранжевыми огоньками. По другую сторону холма поднимались пурпурно-лиловые горы. У Айзека тоскливо сжалось сердце. Каким чудесным был когда-то мир! Как получилось, что все это разрушено апокалипсисом и болезнями? — Вот. — Летти остановилась и присела на корточки. — Смотрите. Она указала на едва заметное пятнышко вдалеке. Айзек опустился на колени и проследил за траекторией ее руки. Присмотревшись, он заметил какое-то движение в точке, находившейся, вероятно, в двух или трех милях от них. Люди. Группа людей, человек десять или пятнадцать. — Это… — начала Садина. Летти обернулась и кивнула. — Да, они. Мы сами оставляли подсказки, чтобы направить их по нашему следу. А вы нам только помогли. Айзек потерял дар речи от изумления. — Вы действительно думали, что мы, такие глупые, не заметим вашего сообщения на всю стену? — продолжала Летти. — Вот доказательство наших добрых намерений. Вот почему так важно выполнять наши указания. — Ничего не понимаю, — удивилась Садина. — Вы позволите им догнать нас или нет? Летти молча встала и пошла вниз. Айзек знал, что они могут сбежать. Не похоже, что похитители их убьют — по крайней мере, Садина зачем-то нужна им живой. Даже сейчас он мог бы как следует толкнуть Тимона, и тот полетит кувырком с горы. «Нет, еще не время», — сказал себе Айзек и, как послушный щенок, последовал за хозяевами. Часть третья Месяц спустя Я заметил в себе кое-что новое. Несмотря на проклятую Вспышку, я все еще человек. Особенно когда на смену приступам безумия возвращаются воспоминания. Да, чувствую я себя неважно. Но я скучаю по маме с папой, по сестренке. Хотя я почти не помню родных, они потихоньку прокрадываются обратно в мои мысли и в сердце. Мне их страшно не хватает. Совсем не хочется сойти с ума или потерять то, что только начал приобретать. Это помогает понять, что я человек, даже если я начинаю терять свою человечность. Это должно меня чему-то научить. Чему — пойму позже. Книга Ньюта