Мы зашли в дом, наши шаги эхом отдавались от деревянного пола. Когда мы поднялись на второй этаж, Бриджит прошмыгнула в спальню и попыталась захлопнуть дверь у меня перед носом, но я успел просунуть руку. – Нам нужно поговорить, – сказал я. – Не хочу. Ты уже испортил мне вечер. Теперь оставь меня в покое. – Нет, пока ты не скажешь, какого черта творится. – Я впился в нее взглядом, пытаясь понять, что происходит в ее прекрасной голове. – Ты ведешь себя странно уже несколько недель. Что-то не так. – Все в порядке. – Бриджит оставила попытки скрыться от меня в комнате и отпустила дверь. Я остался на пороге. Стоял и ждал. – Мне двадцать три года, мистер Ларсен. В двадцать три люди тусуются, пьют и спят с парнями. На моем подбородке дернулся мускул. – Но делают все это не так, как ты с момента нашего возвращения в Нью-Йорк. Слава богу, это касалось не парней, а тусовок и выпивки. – Может, я устала жить, как следует, и хочу пожить, как могла бы. – Бриджит сняла украшения и положила на комод. – Мой дедушка чуть не умер. Стоял, а через секунду рухнул. Кто сказал, что со мной не случится того же? В ее словах была доля правды, но не более. Я знал каждую ее интонацию, значение каждого движения. Она что-то недоговаривала. – Значит, ты решила провести свои потенциальные последние мгновения с чертовым Винсентом Хаузом? – усмехнулся я. – Ты его даже не знаешь. – Я знаю достаточно. – Да ладно. – Бриджит повернулась ко мне, в ее глазах сверкнула ярость и какая-то бесконечная печаль. – Каждый раз, стоит мне улыбнуться мужчине, ты бросаешься наперерез, словно медведь. Почему, мистер Ларсен? Ведь в первую встречу вы четко дали понять, что не вмешиваетесь в личную жизнь клиентов. Я не ответил, но чувствовал, как пульсирует мой подбородок. Тик. Тик. Тик. Бомба, готовая взорваться и разрушить наши привычные жизни. – Возможно… – Бриджит с задумчивым видом сделала шаг в мою сторону. Ошибка номер один. – Ты хочешь оказаться на их месте. – Она улыбнулась, но взгляд оставался тревожным. – Вы хотите меня, мистер Ларсен? Принцесса и телохранитель. Отличная история для приятелей. Ошибка номер два. – А вы хотите замолчать, ваше высочество, – мягко сказал я. – И впредь вести себя предельно осторожно. – Почему? – Бриджит сделала ко мне еще один шаг и еще, пока не оказалась совсем близко. – Я тебя не боюсь. Все боятся, а я – нет. – Она положила руку мне на грудь. Ошибка номер три. Она не успела даже ахнуть, когда я развернул ее и наклонил над комодом – одной рукой схватил за подбородок и запрокинул голову, а другую сомкнул на горле. Мой член вжался в ее задницу, твердый и сердитый. Я был на грани весь вечер. Черт возьми, да я был на грани уже два года! Как только Бриджит фон Ашеберг вошла в мою жизнь, начался обратный отсчет до моей гибели – и, возможно, все полетит к черту именно сегодня. – А следовало бы, принцесса. Хочешь знать почему? – прорычал я. – Потому что ты права. Я тебя хочу. Но не целоваться и не заниматься с тобой любовью. Я хочу тебя трахнуть. Наказать за то, что говоришь дерзости и позволяешь другому мужчине к себе прикасаться. Хочу задрать это чертово платьишко и проникнуть в тебя так сильно, что ты несколько дней не сможешь ходить. Я хочу всего этого, хоть и не могу получить. Но если ты не перестанешь так на меня смотреть… – Я крепче сжал ее подбородок и горло. Она смотрела на меня через зеркало, ее рот приоткрылся, а глаза потемнели от страсти. – Я возьму все равно. Это были резкие, горькие слова, наполненные похотью и гневом. Они должны были отпугнуть ее, но Бриджит совсем не казалась напуганной. Она казалась возбужденной. – Так сделай это, – сказала она. Я замер, моя рука сжалась вокруг ее горла, а член угрожал пробурить в штанах дыру. – Трахни меня, как только что обещал. Глава 15 Рис Когда Бриджит произнесла слово «трахни» своим шикарным, поставленным голосом… Мне потребовался каждый грамм самоконтроля, чтобы не выполнить обещанное. То, о чем она попросила. И хотя больше всего на свете мне хотелось наплевать на осторожность, послать все к черту и дать ей то, чего мы оба так жаждали, я этого не сделал. Бриджит все еще была пьяна. Может, не так сильно, как полчаса назад, но достаточно, чтобы утратить ясность суждений. Я подозревал, что в ней говорил алкоголь. Черт, да она только что была готова отправиться домой с Винсентом Хаузом, которого ненавидела! – Это не было обещанием, принцесса. Мои пальцы впились в ее кожу. – А по-моему, было. Господи. Искушение так близко – я почти чувствовал его вкус. Оставалось только протянуть руку, и… «О чем ты, черт возьми, думаешь, Ларсен? – зарычала моя совесть. – Она твоя клиентка, и к тому же чертова принцесса! Убирайся к черту, пока не натворил дел, о которых пожалеешь еще сильнее, чем о нынешних!..» Неважно, что ей оставалось быть моей клиенткой всего две недели. Контракт еще не истек, а сегодня вечером мы уже нарушили почти все профессиональные границы. – О чем я и говорил, – выпалил я, не зная, на кого злиться больше: на нее или на себя. – Тебя как подменили. Бриджит, которую я знаю, не стала бы просить телохранителя себя трахнуть. Что с тобой творится? Ее лицо ожесточилось. – Мне не нужны задушевные разговоры, мистер Ларсен. Либо трахни меня, либо я найду кого-нибудь другого. Она тихо ахнула, когда я положил ее на комод – так, что тело согнулось на девяносто градусов, а щека прижалась к дереву. Я наклонился так близко, что слышал каждый ее легкий, судорожный вздох. – Давай, – сказал я. – И это станет причиной твоей же медленной и кровавой смерти. Ты этого добиваешься, принцесса? Руки Бриджит сжались в кулаки. – Ты не прикасаешься ко мне и не позволяешь прикасаться другим. Так скажи, какого черта тебе нужно, мистер Ларсен?! Ты. Мое недовольство всей моей чертовой жизнью достигло предела. – Хочу знать, какого черта ты ведешь себя, как импульсивный подросток, а не взрослая женщина! Бриджит была самым уравновешенным человеком, что я знал. По крайней мере, пока ее личность не изменилась кардинально. – Потому что это мой последний шанс! – закричала она. За два года работы я ни разу не слышал, чтобы она повысила голос, и теперь так изумился, что ослабил хватку и отступил. Бриджит вывернулась и повернулась лицом ко мне, ее грудь вздымалась от волнения. – У меня осталась неделя. Неделя до… Меня охватил ледяной ужас. – До чего? – спросил я, и к горлу подступила желчь. – Ты больна? – Нет. – Бриджит отвела взгляд. – Здорова. И получаю то, о чем мечтает большинство. Короткую вспышку облегчения сменило замешательство. – Титул наследной принцессы, – пояснила она. И устало прислонилась к комоду. – Да-да, я знаю. Проблемы первого мира и все такое. Люди голодают, а я жалуюсь, что наследую трон. Мое недоумение удвоилось. – Но принц Николай… – Отрекается. Ради любви. – Бриджит безрадостно улыбнулась. – Ему хватило наглости влюбиться в простолюдинку, и теперь он вынужден отказаться от престола. Закон запрещает монарху Эльдорры вступать в брак с людьми незнатного происхождения. Твою мать. У нас что, семнадцатый век? – Чушь какая. – Да, но мы должны ее соблюдать. И я тоже – теперь, когда оказалась следующей в очереди на трон. У меня вырвалось глухое рычание при мысли, что она выйдет замуж за другого мужчину. Это бессмысленно, но, когда дело касалось Бриджит, в моих реакциях никогда не было смысла. Она перечеркивала и логику, и все приличия. Принцесса продолжила, не обращая внимания на мое смятение. – На следующей неделе дворец объявит все официально. До этого никому говорить нельзя, поэтому я и не рассказывала. – Она тяжело сглотнула. – Тогда я стану официальной наследницей престола, и собственная жизнь перестанет мне принадлежать. Все мои действия и слова будут представлять корону, а я не могу подвести свою семью и страну. – Она глубоко вздохнула. – Поэтому в последнее время я немного… схожу с ума. Хочу в последний раз насладиться нормальной жизнью. Условно нормальной. Я молчал, переваривая новости. Бриджит, будущая королева Эльдорры. Твою мать. Она права: большинство женщин убили бы, чтобы поменяться с ней местами. Но Бриджит – девушка, которая однажды выбежала на улицу посреди грозы и танцевала под дождем. В свободное время она помогала в приюте для животных и предпочитала модным вечеринкам домашние посиделки с мороженым перед телевизором. Титул королевы не был ее мечтой; он был ее худшим кошмаром.