Конечно, я знал. Он отругал меня по телефону на прошлой неделе, когда вскрылась правда о нас с Бриджит, но я не ожидал, что он прилетит сюда так быстро, учитывая, что Магда еще не нашлась. Следовало догадаться – что в очередной раз доказывало мою одержимость Бриджит. Я не мог ясно мыслить. Думал только о ней – где она, с кем и как. Неважно, что на днях она вырвала мне сердце. Если кто-нибудь обидит мою принцессу – физически, ментально или эмоционально, – я отправлю его в ад. – Попробуй угадать. – Кристиан прислонился к столешнице, изображая беспечность, но жесткий взгляд противоречил небрежной позе. – Твоя клиентка, Ларсен. Будущая королева. – Это газетные слухи, и она больше не моя клиентка. Нужно выпить еще. Теперь я понял, почему люди обращаются к алкоголю за утешением. Он заполнял пустоту внутри – или, по крайней мере, создавал такую иллюзию. – Ты забыл. Я знаю, когда ты лжешь. – Голос Кристиана понизился на несколько децибел. Его гнев обжигал холодом, а не жаром, и, когда он затихал, все вокруг разбегались и прятались в укрытия. – И даже если бы не знал, думаешь, я не разобрался в ситуации? То, что ты сделал, – повод для увольнения. – Так уволь меня. Моих сбережений хватит весьма надолго, а перспектива охранять кого-то кроме Бриджит меня совершенно не привлекала. Мысль прижилась и укрепилась. – Знаешь, и правда. Я ухожу. Кристиан уставился на меня: – Вот так. – Вот так. – Мои губы сжались в горестную линию. – Я облажался, и мне очень жаль. Но с меня хватит игр в телохранителя. Он постучал пальцами по комоду. Смотрел. Думал. – Я так понимаю, с принцессой все кончено, учитывая слухи, которые я слышал о ней, Стефане Гольштейне и предстоящей помолвке. У меня вырвалось утробное рычание, но он не обратил на это внимания. – Почему ты еще здесь, Ларсен? Скрываешься и пьешь. – Его губы скривились от отвращения. Кристиан обладал одной из самых обширных и дорогих коллекций редкого алкоголя в США. Он ничего не имел против выпивки, но, видимо, его оскорбляло, как именно я это делал. – Ты же не пьешь. – Теперь пью. – Пора уезжать. Говорю не как начальник, а как друг. Это… – он обвел рукой комнату, – …выглядит жалко. Не говоря уже об истекающей визе. Нет смысла оттягивать неизбежное. Я находился в Эльдорре по специальной визе благодаря работе во дворце, но срок ее действия истекал в конце месяца, поскольку больше я не работал. – Ты больше не мой босс, – холодно ответил я. – Уеду, когда захочу. – Господи, да что с тобой? Думай головой, Ларсен, – рявкнул Кристиан. – Той, что на плечах, а не между ног. Или ее королевская вагина настолько хороша… Из моей груди вырвалось рычание. Фразу закончить он не успел – я пересек комнату за два длинных шага и вдавил его в стену. – Скажешь так о ней еще раз – и я скормлю тебе твои же зубы. Кристиан казался невозмутимым даже в двух секундах от удара по лицу. – Раньше тебя это не беспокоило. И осторожнее с костюмом. Мне его только сшили. – Ты многое сделал для меня за эти годы. – Воздух сгустился от опасности, такой мощной, что я почти чувствовал ее вкус. Я нарывался на драку, и он вполне мог ее устроить. – Но если ты не будешь следить за языком, нашей дружбе конец. Кристиан окинул меня острым взглядом. – Ну и ну, – протянул он удивленно и весело. – Никогда не думал, что доживу до этого дня. Рис Ларсен влюбился. Влюбился. Я никогда не влюблялся. Никогда не хотел влюбляться. Черт, я даже не знал, что такое любовь. Я слышал о ней, но не испытывал, пока не встретил женщину, которая смогла взломать мою железную защиту. Ту, что любила дождь, животных и мороженое тихими вечерами. Ту, что видела все мои шрамы и недостатки и по-прежнему считала меня достойным, каким-то образом заполняя трещины в моей душе, которая, как я думал, уже никогда не станет целой. Возможно, я не знал, что такое любовь, но я знал, что влюблен в Бриджит фон Ашеберг до такой степени, что не могу этого отрицать – хотя прекрасно умею отказывать себе во всем хорошем. Осознание поразило меня словно пуля, и я ослабил хватку. – Даже не отрицаешь, – заметил Кристиан. Он покачал головой. – Ничего не имею против любви, но нахожу ее утомительной, скучной и совершенно ненужной. Влюбленные люди – самые невыносимые на планете. – Он с презрением оглядел ворсинку на костюме, прежде чем ее стряхнуть. – Но если тебе охота, дерзай. Только не с принцессой. – Моя личная жизнь тебя не касается. Он глянул на меня с жалостью, и мне снова захотелось его избить. Достойное описание нашей безумной дружбы. Один из нас периодически хотел убить другого. Так было с нашей первой встречи в Танжере, где я спас его от медленной и мучительной смерти от рук разгневанного военачальника. Иногда – например, сейчас – я жалел, что не оставил его на милость того военачальника. – Уезжай из Эльдорры. Сейчас. Пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля, – сказал Кристиан. – Неважно, сколько обходных путей ты найдешь – финал у вашей истории только один. Беги, пока не погрузился настолько глубоко, что не сможешь выбраться. Поздно. Я уже слишком глубоко. – Убирайся, – сказал я. – Ты считаешь меня бессердечным, но я пытаюсь помочь. Считай это моей платой за Танжер. – Пошел. Вон. – Ты все равно не отступишься. Это был не вопрос. – Это моя личная проблема. Кристиан вздохнул. – Раз ты так упорно не желаешь сходить с этого пути, у меня есть кое-что интересное. Я провел небольшое исследование, когда всплыли ваши с принцессой трогательные фотографии. – Он залез в карман пиджака и вытащил небольшой конверт. – Ты захочешь это увидеть. Я не взял: – Что за черт? Никогда не доверяйте подаркам Кристиана Харпера. Это должно стать девизом каждого человека. Но ничто не могло подготовить меня к его следующим словам. – Твой отец. – Он сделал паузу. – И брат. Глава 42 Рис Забавно, как жизнь может поменяться за одно мгновение. Моя мать была жива, и через мгновение ее не стало. Мои товарищи по отряду были живы, а через мгновение все полетело к чертям. Буквально. Я знал свое место в мире, и через мгновение все перевернулось с ног на голову, стоило развернуть лист бумаги. Прошлый вечер был во всех смыслах безумен, и я по-прежнему сомневался, стоит ли заходить к брату, хотя уже стоял возле его таунхауса. Охраны оказалось не так много, как я ожидал – впрочем, таунхаус находился в одном из самых безопасных районов на севере Атенберга. До сих пор моими единственными братьями были товарищи из подразделения «морских котиков». Обрести настоящего брата? Честно говоря, я слегка оторопел. Я подошел к входной двери и постучал, кожа покрылась мурашками от волнения. Кристиан уехал утром. Самая короткая поездка в истории межконтинентальных путешествий, но в США его ждали срочные дела, так что я не мог его винить. Он словно бросил гранату и убежал. Брат открыл после второго стука. Если он и удивился, увидев, что я без предупреждения явился к нему на порог в четверг днем, то виду не подал. – Здравствуйте, мистер Ларсен.