Раньше я никогда никому об этом не говорил. Впрочем, делиться было особо и не с кем, за исключением моего старого терапевта, а с ней нам хватало работы помимо подробного обсуждения причин моего ухода из армии. – Но потом ты решил стать телохранителем, – заметила Бриджит. – Не самое безопасное занятие. – У меня есть необходимые навыки. – Многие бывшие «морские котики» уходят в частную охрану, и, возможно, Кристиан был ублюдком, но он был ублюдком, который умел убеждать. Он уговорил меня поставить подпись меньше чем через день после моего возвращения на американскую землю. – Впрочем, пожалуй, самой большой опасности я подвергаюсь с того момента, как начал работать с тобой. Она озадаченно нахмурилась, и я почти улыбнулся. Почти. – Риск вскрыть себе вены вырос десятикратно. Озадаченность Бриджит пропала, уступив место восторгу и раздражению. – Рада, что вы обнаружили свое чувство юмора, мистер Ларсен. Это настоящее рождественское чудо. У меня вырвался смешок – звук столь незнакомый, что я едва его узнал, и в душе что-то дрогнуло, пробудилось от напоминания, что существуют и другие вещи помимо тьмы, преследовавшей меня так долго. В глазах Бриджит вспыхнуло удивление, она осторожно улыбнулась в ответ, и что-то внутри меня приободрилось. Я прогнал это чувство прочь. Посмеяться допустимо. Все остальное – нет. – Пойдем. – Я стер с лица улыбку. – Мы опаздываем. БРИДЖИТ Если бы я могла описать мои отношения с Рисом одной песней, то это было бы «Горячо и холодно»[3] Кэти Перри. В одну минуту мы ссорились и обменивались колкостями. В другую – общались и шутили. Ладно, общались – слишком сильное слово для произошедшего на парковке. «Вели себя как нормальные люди» звучало бы правильнее. И Рис не смеялся, а, скорее, сдавленно хихикнул, но, возможно, в его мире это считалось смехом. Я не могла даже представить, чтобы он громко хохотал, запрокинув голову. Но если я чему-то и научилась за последний месяц, так это тому, что, когда в наших отношениях случаются просветы, нужно ими пользоваться. Поэтому после запланированного «неожиданного» посещения местной старшей школы, где я произнесла речь о том, как важны доброта и ментальное здоровье, я затронула тему, которую избегала всю прошлую неделю. – Обычно на зимние каникулы я остаюсь в Эльдорре дольше, но я рада, что этой зимой мы вернемся в кампус раньше, – словно между делом обронила я, когда мы сели за столик ресторана рядом со школой. Ноль реакции. Я уже подумала, что Рис проигнорирует приманку, когда он сказал: – Выкладывай, принцесса. Чего ты хочешь? Ну вот, опять угрюмый. Я немного нахмурилась. Я чувствовала себя ребенком, который выпрашивает разрешения у родителей, – полный бред, но авторитет Риса излучал такую силу, что порой я забывала, кто из нас на кого работает. Ну, технически у него был контракт с дворцом, но это незначительная деталь. – В январе в Вашингтон приезжает моя любимая группа. Мы с Авой уже купили билеты, – сообщила я. – Название группы и место. Я сказала. – Я выясню и скажу тебе. – Подошел официант, и Рис захлопнул меню. – Бургер средней прожарки, пожалуйста. Спасибо. Я сделала заказ и дождалась, пока официант уйдет, прежде чем твердо повторить: – Я уже купила билеты. Перевод: «Я пойду, нравится тебе или нет». – Надеюсь, с возможностью возврата. Его острый взгляд просканировал ресторан, не упуская ни единой детали. И-и-и-и-и наши отношения покатились по наклонной, как по расписанию. – Твоя работа не управлять моей жизнью. Прекрати вести себя как папаша с синдромом гиперопеки. – Мое раздражение росло. Лучше уж ненавидеть его постоянно, чем терпеть эмоциональные колебания, словно у сломанного прибора. Это изнуряло. – Как ты вообще еще работаешь? Странно, что предыдущие клиенты не нажаловались в твою компанию на… на… Бровь Риса поползла выше, пока я подбирала правильные слова. – На твои властные замашки, – запнувшись, закончила я. Проклятье. Нужно поработать над арсеналом оскорблений. – Потому что я лучший. Им это известно, как и тебе, – нахально заявил он. Он наклонился вперед, его взгляд помрачнел. – Думаешь, я хочу с тобой нянчиться? Нет. Если бы я хотел детей, то устроился бы работать в офис и поселился бы в пряничном домике где-нибудь в предместье, с деревянным заборчиком и собакой. Я работаю в этой сфере, чтобы спасать жизни, принцесса. Многие жизни я забрал, и теперь… – Он резко умолк, не закончив фразы. Мне вспомнились его слова, сказанные на парковке. Не выдержал. Боев, неопределенности, похорон. Видеть, как сослуживцы гибнут у меня на глазах, один за другим. Рис не рассказывал подробностей о службе в армии, но мне их и не требовалось. Я вполне могла представить все сама. Раскаяние и сочувствие сжали мне сердце. Именно поэтому мои чувства к Рису были столь противоречивы. Мне не нравилось его отношение и действия, но я не испытывала неприязни к нему самому, понимая, почему он так себя ведет. И, к сожалению, я не видела способа разрешить эту дилемму. – Достаточно одной ошибки, – подытожил Рис. – Отвлекся на секунду на минном поле – и ты уже летишь в ад. Одно крошечное упущение – и ты уже получил пулю в лоб. – Он откинулся на спинку стула, и казалось, что в его глазах кто-то опустил стальные ставни. – Поэтому мне плевать, купила ли ты билеты. Я проверю то место, и, если замечу какие-то проблемы, ты не пойдешь. Конец истории. В голове крутилась дюжина разных ответов, но в итоге я сказала совершенно не то, что планировала. – Мы не на войне, – мягко напомнила я. – Нет необходимости быть начеку каждую секунду. Рис сжал зубы, и, хотя он покинул армию несколько лет назад, я задалась вопросом, как давно он ведет внутренние сражения. – Жизнь – война, принцесса. Чем скорее ты это поймешь, тем безопаснее. Моя жизнь не была идеальной, но она была лучше, чем у большинства людей. Я это понимала. Я выросла в пузыре, защищенная от худших проявлений человечества, и это огромная привилегия. Но представлять каждый день своей жизни как сражение мне показалось ужасно грустным. – Жизнь – нечто большее, чем ежедневные попытки не умереть. – Я смотрела Рису в глаза, пока официант расставлял на столе нашу еду. – Это всего лишь концерт. Все будет хорошо, обещаю. Глава 5 Рис «Все будет хорошо» – значит, полная задница. Слова Бриджит, произнесенные месяц назад с такой уверенностью, прилетели ей же по голове и, соответственно, мне. Осмотрев место проведения концерта, я категорически запретил ей посещать выступление, проходившее на каком-то сомнительном складе – его давно следовало закрыть за нарушение тысячи и одного правила техники безопасности. Достаточно одного сильного порыва ветра, и оно рухнет. Но Бриджит нарушила мой приказ и улизнула посреди ночи, чтобы посетить этот чертов концерт, после чего ее похитили. Да-да. Черт подери, похищена наемником – он схватил ее и Аву прямо посреди улицы. Меня взбесил даже не концерт. Если бы Бриджит настояла на посещении, я бы отправился с ней, потому что она клиентка. Я не мог физически помешать ей исполнить желаемое. Нет, меня взбесил тот факт, что она действовала тайком – инцидента с похищением можно было бы избежать, если бы она меня не обманывала. Я глянул в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Бриджит на месте. Как бы я ни сердился, вид сидящей на заднем сиденье принцессы – избитой, но живой – немного ослабил ледяной ужас, охвативший меня с того момента, как я проснулся и понял, что ее нет. К счастью, несколько недель назад мне хватило ума установить в ее телефон секретный чип, и он привел меня в Филадельфию, где я обнаружил их с Авой связанными и в лапах наемного убийцы. Ситуация стала последствием длинной, грязной истории, включавшей в себя Алекса Волкова, его психопата-дядю, похитившего Аву в качестве рычага давления на племянника, и долгие годы секретов и мести. Честно говоря, на эту драму мне было насрать. Меня волновало только одно – вытащить оттуда Бриджит в целости и сохранности, и я это сделал, пусть и для того, чтобы прикончить ее собственными руками. – Ава останется у нас на ночь, – Бриджит погладила волосы подруги, встревоженно нахмурив брови, – я не хочу оставлять ее в одиночестве. Ава свернулась калачиком у Бриджит на коленях – ее рыдания поутихли, но все равно заставляли меня содрогаться. Я понятия не имел, что делать с плачущими людьми – особенно теми, чей уже бывший парень признался, что лгал на протяжении всех отношений ради мести человеку, которого считал убийцей своей семьи. И это только краткая версия произошедшего. Дерьмовая история, но Алекс Волков всегда был немного безумен в духе: «Если я не в настроении, то могу тебя и прикончить». По крайней мере, все остались живы… за исключением его дяди и наемника.