– Хорошо. Слово срикошетило по машине, как пуля. Бриджит вздрогнула, и у меня в животе слабо зашевелилось чувство вины. Этого не хватило, чтобы заглушить мой гнев, но хватило, чтобы я чувствовал себя засранцем, когда остановился перед ее домом. Она побывала в настоящем аду, и следовало дать ей отоспаться после событий последних двадцати часов, прежде чем предъявлять претензии. Ключевое слово – «следовало». Меня никогда особо не волновало, что мне следует делать. Важно, что сделать нужно, а мне нужно было заставить Бриджит понять, что она не может нарушать мои правила. Они, черт возьми, предназначены для ее защиты, а если с ней что-нибудь случится… Меня снова охватил ужас. Мы зашли в дом, и я дождался, пока Ава уйдет в комнату Бриджит, прежде чем кивнуть головой направо. – На кухню. Сейчас же. Бриджит обхватила себя руками. Меня охватила очередная вспышка ярости, когда я увидел израненную, покрасневшую от веревок кожу на ее запястьях. Если бы наемник остался жив, я бы порезал его сам и растянул бы это удовольствие гораздо сильнее, чем Алекс. Она зашла на кухню и принялась делать чай, упорно избегая моего взгляда. – Все нормально, – тихо сказала она. – Я в порядке. На виске запульсировала вена. – Ты в порядке, – повторил я. Это прозвучало, как рычание. Нас разделяли полтора метра: я в дверях, со сжатыми кулаками по бокам, а Бриджит у раковины, обхватив руками кружку – на бледном лице сияли огромные глаза. Ее обычное царственное спокойствие исчезло, испарилось под напором событий последних суток, и я заметил легкую дрожь в плечах. – Я совершила ошибку, но… – Ошибку? – Я почувствовал, как по венам побежал огонь. – Ошибка – это перепутать классную комнату. Ошибка – это забыть запереть дверь, уходя из дома. А не оказаться похищенной и едва не убитой психом, потому что ты ускользнула тайком, как школьница. По-моему, это больше чем ошибка. Мой голос становился громче с каждым словом, пока я не сорвался на крик. Раньше я никогда не терял самообладания перед клиентом, но Бриджит обладала странной способностью пробуждать во мне все эмоции – хорошие и плохие. – Поверь, я не хотела оказаться похищенной. – В глазах Бриджит вспыхнуло слабое пламя. – На концерте было абсолютно безопасно, несмотря на твои слова. Все случилось уже после… – Она глубоко вздохнула. – Целью была не я. Целью была Ава, а я оказалась рядом. Подобное может случиться в любой момент. Вена на моем виске запульсировала сильнее. – Нет. Не могло. – Я подошел к ней, с мрачным удовольствием заметив, как ее глаза расширились от страха. Хорошо. Она должна меня бояться, потому что сейчас я устрою ей сладкую жизнь. – И знаешь почему? Бриджит мудро предпочла не отвечать. С каждым моим шагом она пятилась назад, пока не прижалась спиной к стене, сжимая кружку побелевшими пальцами. – Потому что я был бы рядом, – прошипел я. – Мне абсолютно плевать, кто был целью: ты, Ава или чертова важная птица. Если я был бы рядом, то обезвредил бы засранца прежде, чем он успел ко мне прикоснуться. – Это было не пустое бахвальство, а правда. Я не просто так был самым востребованным агентом «Харпер Секьюрити». – Что я сказал тебе при первом знакомстве? Бриджит не отвечала. Что. Я. Тебе. Сказал? Я уперся предплечьем в стену над ее головой, а ладонью – рядом с ее лицом, и она оказалась в ловушке. Мы были так близко друг к другу, что я почувствовал аромат ее духов – нечто легкое и пьянящее, как цветы в летний день, – и увидел темное колечко вокруг ее зрачков. Раньше я никогда не видел подобных глаз, таких глубоких и синих, словно глубина океана. Такие глаза могли завлечь и затянуть под воду прежде, чем ты успеешь сообразить, что происходит. Тот факт, что я обращал внимание на такие глупости в худший день собственной карьеры, только разозлил меня еще сильнее. – Делать, как ты говоришь. – Ее шепот прозвучал чуть оборонительно. – Именно. Ты не сделала и чуть не погибла из-за этого. – Если бы я не появился там в тот момент… Кровь кипела в жилах. Там был Алекс, но этот ублюдок вполне мог и застрелить Бриджит, а не спасти. – Ты знаешь, что могло… – Я осекся. Я снова кричал. Я сжал челюсти и заставил себя сделать глубокий вздох. – Знаю, ты считаешь меня надоедливым параноиком, но я запрещаю тебе некоторые вещи не с целью тебя помучить, принцесса. Я хочу защитить тебя, но если ты продолжишь перечить мне на каждом шагу, то можешь прикончить и себя, и близких. Ты этого добиваешься? – Нет. Бриджит по-прежнему говорила с вызовом, но я заметил подозрительный блеск в ее глазах и легкое дрожание подбородка. Метод кнута сработал, и ей он был нужен. Тем не менее дальше я заговорил мягче. – Ты должна доверять мне. Прекрати воспринимать все в штыки и, черт подери, не сбегай за моей спиной. В следующий раз сначала поговори со мной. – Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить, все заканчивается ссорой и разговор ни к чему не приводит. – Бриджит пристально посмотрела на меня, предлагая поспорить. Я не стал. Я привык все делать по-своему и обычно бывал прав. – Доверие может быть только обоюдным. Ты тайно установил в мой телефон чип… – И правильно сделал, иначе ты, возможно, уже была бы мертва, – прорычал я. Она поджала губы, и я невольно перевел взгляд на них. Пухлые, розовые и способные на большую дерзость, чем можно ожидать от чопорной и правильной принцессы. Впрочем, у нее внутри не скрывалось ничего чопорного и правильного… Как и в мыслях, проносящихся в моей голове. Максимально неподходящее время для любых мыслей, хоть отдаленно связанных с сексом. Ради всего святого, ее похитили меньше сорока восьми часов назад! Но для меня адреналин и возбуждение всегда шли рука об руку, и, честно говоря, она заводила меня практически постоянно. Я хотел ее, даже когда на нее злился. Мой член набух, а руки снова сжались в кулаки. Я охранял самых красивых женщин планеты – кинозвезд, супермоделей, наследниц, многие из которых ясно давали понять, что с удовольствием подчинятся моим приказам как в спальне, так и за ее пределами, – но никогда не принимал их предложений. Никогда не испытывал желания. И разумеется, в итоге я возжелал единственную женщину, которая скорее предпочла бы сжечь меня живьем, чем ко мне прикоснуться. – Ты сказал, я должна доверять тебе. Как это возможно, если ты сам мне не доверяешь? – Бриджит перешла на деловой тон – я слышал его на многочисленных публичных мероприятиях, где ее сопровождал. Этот тон раздражал до невозможности. Лучше бы она огрызнулась на меня, чем обращалась как с каким-то чертовым незнакомцем, от которого нужно поскорее избавиться. – Предлагаю компромисс. Убери чип, и я буду делать все, как ты скажешь, если дело касается безопасности. – Бриджит пристально на меня уставилась. – Обещаю. Просто невероятно. Она провинилась и еще торгуется. И я даже подумывал сказать «да». – Почему я должен тебе верить? Я резко выдохнул, и по ее телу прокатилась легкая дрожь. Я ясно видел ее соски сквозь тонкий черный шелк платья. Твердые, словно камушки, молящие о моем прикосновении. Возможно, причиной был холод – толстые стены и окна с двойным остеклением не могли полностью защитить от сквозняка, – но, судя по раскрасневшимся щекам Бриджит, не только я ощущал напряжение между нами. Мои ноздри раздулись. Я по-прежнему был тверд как скала и ненавидел себя за это. Ненавидел ее за подобное искушение. Ненавидел себя за недостаток самообладания, когда дело касалось Бриджит. – Я не нарушаю обещаний, мистер Ларсен. – Бриджит упорно звала меня по фамилии, а я упорно называл ее принцессой. Мы оба раздражались, но никто не отступал первым. И в этом – все наши отношения. – Договорились? Я почувствовал, как что-то запульсировало в плотно сжатых челюстях. Один. Два. Три. Первым побуждением было ответить «Черта с два». Чип – единственная причина, почему она еще жива. Но в тот момент мы оказались ближе к перемирию, чем когда-либо прежде, и, хотя я прекрасно исполнял роль плохого полицейского, я предпочел бы работать со сговорчивой Бриджит, а не дышать ей в затылок каждый день. – Прекрасно, – выдавил я. – Начнем с испытательного срока. Четыре месяца. Ты выполняешь свою часть сделки, и я отступаю. А если нет, я прикую тебя к себе наручниками, и ты даже помочиться спокойно не сможешь. Ясно? Она сжала губы еще сильнее, но спорить не стала. – Четырехмесячный испытательный срок. Прекрасно. – Она поколебалась, затем добавила: – И еще… Уму непостижимо. – Ты, наверное, шутишь. Ее щеки покраснели. – Не рассказывай никому о случившемся. Особенно дворцу. – Ты просишь меня солгать. Мне следовало записывать каждый инцидент с клиентом и передавать Кристиану. Последнему, кто не… Скажем так, он пожалел о своем решении. Сильно пожалел. – Не солгать, а умолчать, – поправила меня Бриджит. – Сам подумай. Если мой дедушка узнает о случившемся, тебя уволят, и твоя репутация будет испорчена. Обращение к моему эго. Хорошая попытка, принцесса. – Моя репутация как-нибудь переживет. – Я поднял бровь. – Я думал, ты будешь счастлива от меня избавиться. Румянец на ее щеках усилился. – Знаешь, говорят – знакомый черт лучше незнакомого. – Хм. Не считая периодического вежливого общения, мы друг друга терпеть не могли, несмотря на мой твердый член и ее твердые соски. Похоть похотью, но если мы продолжим в том же духе, то просто убьем друг друга. Не говоря уже о нарушении всевозможных правил, если сохранить в секрете случившееся в Филадельфии. Я обязан сообщить обо всем Кристиану и предоставить ему общение с дворцом. Он лучше разбирается в этом дипломатическом дерьме. Но мысль о том, чтобы уйти от Бриджит и больше никогда ее не видеть, вызвала странный приступ дискомфорта. При всей невыносимости она была одной из моих самых интересных клиенток. Умных, добрых, неизбалованных и титулованных. – Вряд ли просьба имеет хоть малейшее отношение к тому факту, что ты больше никогда не сможешь свободно вздохнуть, едва король узнает о произошедшем. – Мое дыхание щекотало ухо Бриджит, и ее снова пронзила дрожь. – Да, принцесса? Для второго кандидата в очереди на трон она обладала изрядной свободой действий. Но если король Эдуард узнает, что кто-то похитил его драгоценную внучку, он посадит ее под замок. Бриджит с трудом сглотнула: