— Но почему пуговица? И почему именно такая? — Я покрутила неказистую вещицу перед носом. — Что было под рукой… — Адам зевнул, покрутился, лег удобнее. — Пришей ее завтра. А пока положи под подушку. Дверь закрыта, на ней защита. Спи. — Значит, ты разрешаешь остаться у тебя? — уточнила на всякий случай, даже не думая смущаться или тем более возмущаться. Идти в свой номер одной было страшно, а с некромантом, пусть и с таким, как мне попался, жизнь казалась надежнее. Вместо ответа Боннер захрапел. Быстро поднявшись, стащила с себя халат и мокрое платье. Затем надела сухое белье, забытое у некроманта раньше, немного подсушила волосы полотенцем и снова завернулась в халат. Немного подумав, не стала ложиться на диван. Мне было страшно, а Боннер отключился, и ему было абсолютно плевать, кто спит рядом. Поэтому, отвергнув доводы здравого смысла, вещавшего что-то о хорошем тоне, я нагло улеглась под бочок к адвокату и осторожно поднесла к лицу пуговицу. Посмотрела на нее, прикоснулась второй рукой и прикрыла глаза. Магия в ней отозвалась мягкой тягучей патокой. Обволакивающей, словно защитный кокон. Сколько же сил Боннер влил в эту пуговку, оторванную с собственной рубашки? А ведь он еще не восстановился после недавнего истощения… И мне бы поберечь его нервы, а я только неприятности приношу. Взглянув на адвоката, я вдруг ощутила щемящую грусть от того, что не могу сделать для него что-то хорошее в ответ. Ну, заберет он часть средств Роджера после развода, но сделал Адам уже гораздо больше, чем от него ожидалось. Пожалуй, даже если я отдам некроманту все, что окажется на счете супруга, и этого будет мало… Засунув под подушку драгоценную маленькую пуговку, я вдруг улыбнулась, подумав, что это действительно настоящий подарок. Ценный и неповторимый. Такой не купить даже в мастерской «Тайферти» за десятки тысяч кредитов… И это согревало душу, отгоняя прочь нехорошие мысли. — Спасибо, господин некромант, — шепнула я, осторожно накрыв его одеялом и пристроившись рядом, однако оставляя между нами небольшое пространство. В эту ночь все кошмары обходили меня стороной — ни один не решился связываться с гневом мирно сопящего рядом некроманта. ГЛАВА 10 — А совесть у тебя есть? — Хриплый сонный голос вырвал меня из сладкого плена волшебных грез. Чуть шевельнувшись, я с удивлением ощупала рукой голую мужскую грудь, на которой лежала моя прекрасно отдохнувшая голова. Приподнявшись, уставилась на хмурого Боннера. Глаза открывались с трудом, а мозг отказывался подсказывать, как я до такой жизни докатилась. — Почему я сплю на тебе? — спросила, усаживаясь и очень стараясь вызвать в душе смущение. Не получалось. — У меня тот же вопрос. — Адам тоже сел, повел плечами, отчего рисунки на его коже словно бы зашевелились. — Наглость — второе счастье. А кто говорил, что больше никаких мужиков? Мол, на пушечный выстрел не подойду… — Так я же не… — «Я же не…» — передразнил Адам, вставая и направляясь в душ, при этом верхняя часть его брюк сильно топорщилась, а голос становился все злее. — Вот именно! Нечего прыгать в мою постель, если не собираешься продолжать, ясно? — Ну, знаешь! Ты сам разрешил. — И снова я не чувствовала неловкости. Словно в моей голове кто-то подменил кое-какие запчасти, отвечающие за совесть и тому подобное… — Разрешил остаться, а не, навалившись сверху, нагло раскидывать части тела, куда не просят, а потом строить из себя неприступную пуританку! — практически крикнул Боннер, захлопнув за собой дверь. — Чтобы бросаться такими обвинениями, нужно сначала проверить, так ли это, — очень тихо пробурчала я, пожимая плечами. — Тоже мне, обиженный и оскорбленный. Еще немного подумав, вдруг крикнула, проходя мимо ванной комнаты: — Скоро прилетим на Южный континент, а там тебя уже ждут дорогие сердцу суккубы! Так-то. И нечего мне тут… Вспомнив про пуговицу, пошла и достала ее из-под подушки. Пришивать ее не хотелось, потому что любую вещь я рано или поздно сменю, но вот приколоть с помощью булавки — самое то. Разумеется, в номере Боннера таковой не нашлось, зато у меня был целый чемоданчик, полный всякой всячины. Перед уходом решила предупредить Боннера. Постучав в дверь ванной комнаты, прислушалась к доносившимся в ответ звукам. Ничего, только вода громко лилась. Некромант или сильно злился, не желая говорить, или просто меня не слышал. Потоптавшись немного, махнула рукой и пошла к себе, подумав, что он и сам легко догадается, куда я делась. Утром все страхи, навеянные ночью, развеялись, как и не бывало. Теперь вчерашний образ из прошлого казался слишком смутным, а опасность — надуманной. И лишь открыв собственный номер, я поняла, что слишком недооценила случившееся. Первое, на что наткнулся взгляд, был мой чемодан с одеждой. Он оказался открытым, подкладка была изрезана на лоскуты, а вещи вокруг — хаотично разбросаны. Кто-то, пришедший ко мне без спроса, явно не стремился оставить свое посещение в тайне. Быстро развернувшись, я хотела уже рвануть назад, но столкнулась с мужской грудью, одетой в синюю рубашку. Взвизгнув, подскочила на месте и собиралась ударить мужчину, только он предупредил мои действия, схватив за плечи и отодвинув от себя на расстояние вытянутой руки: — Уймись уже, буйная! — Боннер прошел мимо, деловито осматриваясь в моем номере. — Значит, вскрыли? — Да, — ответила я, следуя за ним по пятам. Мы вместе дошли до кровати, где были в беспорядке раскиданы одеяло и подушки. — Он что же, спал здесь? — прошептала я. — Кто? — Вор. — Почему вор? Что, есть пропажа? — Адам обернулся. Я задумалась, покачала головой: — Не знаю. Зачем иначе кому-то вламываться в мой номер? — Может быть, горничная сережку потеряла? — Боннер шутил, но вид у него был весьма серьезный, даже злой. Обойдя меня, он подошел к столу, где все еще лежали сахили. В целости и сохранности, на том же месте. Взяв их в руки, он смотал бинты и убрал во внутренний карман своего пиджака. Тот остался плоским, словно в нем ничего не лежало. — Грабитель забрал бы все ценное, — попыталась вслух поразмышлять я. — А твои сахили на месте. — Их невозможно взять чужому, — покачал головой Боннер. — Тебя они сами позвали, потому ты легко держала их и работала с ними. Остальных людей они обожгут. — Что за?.. Слова застряли в горле. Я увидела под столом раскрытый набор артефактора. Кто-то изрядно поковырялся в инструментах. Бросившись к своему набору, начала раскладывать все по местам, причитая про себя, что сделаю с тем, кто влез в святая святых, если удастся его найти. И оторванные конечности были самым легким из наказаний. Пока я разбиралась с инструментами, Боннер как попало запихнул разбросанные вещи в чемодан, сказав, что тот еще послужит. Только он закрыл замочек, как дверь распахнулась, и мы оба резко обернулись на звук. В номер, пританцовывая, вошла горничная. Увидев нас, она вынула наушник из уха и уставилась с недоумением сначала на меня, потом на Адама, а потом обвела взглядом хаос вокруг. — Ого, вы мириться… — потрясенно выдала она, а затем неуверенно добавила: — Ничего, я все убирать. Я же обещал. — Она не женщина — тигрица, — пожаловался Боннер, поднимаясь на ноги и удерживая в руках мой чемодан. — Понимайт, — щербато заулыбалась женщина, пригибаясь и вытаскивая из своей тележки робот-пылесос. Опустив его на пол, она нажала на кнопку, и тот сразу принялся за работу, беззастенчиво сообщая: «Прошу покинуть помещение, через минуту будет активирована ультрафиолетовая лампа». — Есть еще что-то ценное здесь? — Адам повернулся ко мне. — Нет. — Я собрала так и не разложенные по местам инструменты, поднялась и подошла к шкафу, вынимая оттуда единственное, что успела убрать, — пару туфель. — Только это. — Тогда идем. — Тут он посмотрел на горничную и с невероятно серьезным видом добавил: — Теперь в мой номер! Та поджала губы и молча проводила нас не самым довольным взглядом. Стоило нам выйти, я подошла к некроманту и спросила, преграждая ему путь: — Возможно, правильнее было бы вызвать охрану? Ведь кто-то проник… — Давай вызовем. И они тебя допросят. Где была, с кем ночевала, кого подозреваешь… Твоя хваленая репутация не просто даст трещину, она лопнет с грохотом, оглушая весь дирижабль. Мне от этого ни горячо, ни холодно, могу подтвердить, что спим мы вместе. Если надо, скажу, что давно. Но скоро я тоже тебя брошу, потому что удовлетворения — ноль. — Да иди ты! Он ухмыльнулся и пошел, прямо как я просила. — Адам. — Я снова пристроилась рядом, вошла за ним в его номер, положила инструменты рядом с чемоданом. — Ты думаешь, что это был случайный воришка? — Нет, — категорично ответил он. — Я думаю, это был твой муж или те, кто его ищут. Я нащупала рукой стенку, оперлась спиной, глубоко вздохнула и, сцепив пальцы в замок, уточнила еще одну вещь, волнующую меня со вчерашнего вечера: — И воспоминания спровоцированы не случайно? Он встал напротив, засунул руки в карманы брюк, задумчиво склонил голову набок и, глядя мне в глаза, попросил: — Расскажи, что ты видела и чувствовала. Все, до мелочей. Не бойся, это недавние воспоминания, они не вызовут приступ. Я прикрыла глаза, пытаясь воспроизвести картинку как можно четче. — У меня заболела голова, так сильно, что даже в глазах помутнело, и я остановилась на минутку. В тот же момент кто-то прошел мимо, толкнув меня в плечо. И в нос ударил запах… такой необычный. Я уверена, он принадлежал молодому человеку со светлыми волосами до плеч. И у него был чемоданчик мага-техника. Но лица я не помню. А когда попыталась вспомнить имя, голова чуть не лопнула от боли. Я открыла глаза и уставилась на Боннера. Он стоял в той же позе, только теперь смотрел куда-то сквозь меня, задумавшись и не замечая, что рассказ окончен. — Адам, — я сделал шаг вперед, — это был он. Парень из прошлого, тот, кого я любила до появления Роджера. Это был он.