— Скажи мне, что комната стала такой после нашествия твоей сестры, — попросила я. Ну не может мальчик вырасти вот здесь, в этой аскетичной обстановке. — Нет, в мои комнаты она не ходила и не ходит. Никто не ходит. У меня мурашки пробежали по коже. — Потому что?.. — Потому что я некромант, Кэти. — Он стремительно обошел меня, сел на кровать и, уперев кулаки в матрас, чуть наклонился в мою сторону, объясняя: — Я ведь говорил, что рядом со мной несладко. — Характер у тебя и впрямь ужасный, — согласилась я, продолжая стоять на месте и разглядывать непривычного Адама, слишком открытого и разговорчивого. — Но родня должна бы привыкнуть к этому после стольких совместно прожитых лет. — Я почти не жил с ними. Он вдруг встрепенулся, с силой растер лицо ладонями и уставился на меня с привычной ухмылкой: — Некроманты не живут с родными, Кэти. Как только у ребенка просыпается дар, его судьба предрешена. Есть две закрытые школы, специализирующиеся на обучении спецов такого рода. Одна из них находится в двухстах милях отсюда. «Гнездо ворона». Я глупо моргала, слушая откровения Адама. А он продолжал говорить и с каждым словом поражал меня все сильнее: — В нашем роду не было некромантов почти полсотни лет, а потом родился я, и родители приняли решение вернуться в этот дом, построенный еще моим прапрадедом. Мы жили на севере, иногда приезжая сюда на отдых, пока не открылись потоки силы. — И сколько тебе было лет? Когда это случилось. — Семь, — слишком спокойно ответил Адам. — И они отдали тебя?! Так просто?!! У меня в голове не укладывалось, что он говорил. — Совсем не просто. Родители у нас с Донной были отличные. Но они ничего не могли поделать. Во-первых, дар опасен в руках несмышленыша, и нужно много лет учебы, чтобы понять, как его контролировать. А во-вторых, у некромантов особая энергетика, Кэт. Со мной рядом невозможно находиться дольше пары часов. Никому, кроме мне подобных. — Но я не тебе подобная, — заметила, вспомнив, что даже спала с ним в одной постели. — Знаю. И это удивительно. Как раз об этом я и хочу поговорить с профессором из «Гнезда», пока ты будешь беседовать с менталистом. Сделав несколько шагов в сторону, я положила часы и фонарик на подоконник, вернулась к кровати и села рядом с Адамом. — А что обычно происходит? Если пробыть с тобой дольше пары часов. — Всякое, — пожал плечами некромант. — Раздражение. Злость. Людям хочется кричать, рвать и метать, пустить в ход кулаки… Чем теснее контакт, тем хуже. Даже самые спокойные люди тяжело переносят нас. — Но как же? — удивилась я. — Я видела некроманта-телохранителя! — Значит, с очень слабым, почти незначительным даром. Ему повезло. А мне — нет. Даже в школе у меня была отдельная комната, настолько велик негативный фон. Я задумчиво прикусила губу, уловила на себе его взгляд и тоже повернулась. — Поэтому твоя комната так далеко от остальных? Он обвел взглядом помещение, усмехнулся и кивнул. — Поэтому. И поэтому тебе лучше держаться подальше. Я заметил, что перепады твоего настроения участились. — Заметил? — Я вскинула бровь и вдруг улыбнулась. Вообще-то хорошего в его словах было мало, но мне вдруг стало очень легко. Потому что он поделился со мной своей тайной, и она многое мне прояснила. Про его замкнутость, противный характер и отношение ко мне. — У тебя очень узкая кровать, — вдруг сообщила я, четко понимая — сегодня я никуда отсюда не уйду. Пусть хамит, пусть гримасничает, если хочет. Только не убегает и меня не гонит. Потому что одной страшно… Да, только поэтому. — А матрас хороший. Удобнее, чем у меня. — Тогда ложись, — предложил он как-то слишком спокойно. — Я посплю на диване, в соседней комнате. Так надежнее. — Для кого? — вскинула брови я. — Кэтрин, прекрати. — Боннер поморщился и тяжело вздохнул, отчего я вдруг почувствовала себя глупой, навязчивой девочкой, пытавшейся соблазнить мужчину, у которого на меня не было планов. Совсем никаких. — Ты устала… — Ты, как всегда, прав! Я пойду к себе, — сообщила, поднимаясь и не желая слушать продолжение. — Прости, что вбежала вот так, со своей истерикой. Нужно будет осмотреть артефакты при свете дня и повторить эксперимент. Позже, конечно. Я нарочно переводила тему, при этом старательно делала независимый безразличный вид. Мол, успокоилась, приняла к сведению замечания, ушла. И так бы все и было, наверное, не поднимись Боннер следом, не разверни меня резко к себе и не уставься своими черными глазами, проникающими в самые глубины моей души. Он был зол, но голос звучал ровно. — Ты что, не понимаешь? — проговорил, сильнее сдавливая плечи. — Я только что перед тобой оголил прошлое, чтобы дошло! Со мной рядом не менее опасно, чем с твоим Роджером. И чем я буду лучше него, если, осознавая это, сделаю с тобой все, о чем мечтаю? Я приоткрыла рот, собираясь сказать, что Роджер вовсе не мой, а потом заслушалась. Что он там сказал? — Мечтаешь? — повторила, невольно вычленив самое понравившееся слово во всем его монологе. — Кэтрин. — Он вдруг усмехнулся и неожиданно ласково провел большим пальцем по очертаниям моей скулы, плавно переместившись на все еще приоткрытые губы. — Услышь меня… Что ты творишь? Не знаю. Просто касаюсь тебя в ответ. Впервые за очень долгое время мне совершенно не хотелось задумываться над собственным поведением и приличиями. Ну а слова Адама про опасность меня ни капли не тронули. Я ведь спала с ним в обнимку, я ухаживала за ним несколько дней, ночуя рядом. И на людей при этом не бросалась, а напротив, становилась спокойнее и чувствовала себя лучше. Поэтому когда этот благородный рыцарь-недотрога попытался снова отстраниться, я подалась вперед, сама коснувшись его губ. Мягко, осторожно, с ожиданием. Оттолкнет или?.. Замер, как изваяние, напрягся всем телом, чтобы несколько бесконечных мгновений сводить меня с ума неизвестностью. Но все окупилось сполна, стоило мне качнуться назад. — Кэти, — выдохнул, впиваясь в мои губы грубо, напористо, неистово. — Куда? Теперь уходить поздно… Ладонь Адама оказалась на моем затылке, не давая разорвать связь, соскальзывая на шею и ниже. Вторая его рука бессовестно стягивала с меня шорты, проникая под них, прижимая к его паху и позволяя ощутить всю силу нежелания. Нежелания расставаться со мной. Я удовлетворенно вздохнула, растворяясь в собственных ощущениях и понимая, что нужна ему не меньше, чем он мне. Возможно, только сейчас, а завтра мы все забудем… Если это возможно забыть. Подхватив меня на руки, Боннер сделал несколько шагов и уложил на кровать, после чего стянул с себя футболку и шорты. Не торопясь, глядя на меня в упор голодным многообещающим взглядом. Стоило ему вернуться ко мне, нависая сверху, я тут же вскинула руки, зарылась кончиками пальцев в его светлые волосы и потребовала новый поцелуй. Жгучий, томительный, распаляющий. При этом Боннер продолжал с упоением изучать мое тело, выгибающееся навстречу. Его длинные пальцы пробрались под футболку, подняли ее выше, стянули вниз кружевной лиф и коснулись самой чувствительной точки на груди. Чуть сжали, погладили, помассировали и вдруг бросили свое занятие, вырывая из моего рта стон разочарования. — Адам, — шепчу, вкладывая в имя мольбу. Не останавливаться, не медлить… Мне слышится его дыхание, сбившееся, громкое, отрывистое. И вот на кончике груди смыкаются губы, совсем недавно терзающие мой рот. Наслаждение накатывает взрывной волной, и я сама забываю, что нужно дышать. Пока не чувствую, что вот-вот попрощаюсь с легкими. Вздох выходит рваным и захлебывающимся, я тону в собственных чувствах, когда кончики его пальцев, до этого прогуливающихся по моему животу, касаются меня внизу. Он двигается быстро, но нежно, и я, запрокинув голову, начинаю громко протяжно стонать, не в силах скрыть удовольствие. Снизу по животу к груди тянутся невидимые нити удовольствия, разливаясь током по венам, пальцы двигаются быстрее, заставляя выгнуться дугой и зайтись стоном-мольбой, но достичь пика наслаждения мне не дают. В то время как я протестующе качаю головой и кусаю губы, руки Адама окончательно избавляют меня от одежды снизу, подхватывают ноги под коленями, заставляя развести их в стороны и обвить их вокруг него… уже готового ворваться внутрь. Быстро, сильно! Толчок, затем другой и сразу следующий. Не прекращая напор, только увеличивая его, задавая ритм моему сердцу. И ощущения, только что потерянные, возвращают в состояние неистовства. Я сама подаюсь навстречу, обхватываю его голову руками, тяну на себя, приподнимая бедра навстречу его мощи. Наши взгляды встречаются всего на миг, я впиваюсь ногтями в его спину, и Боннер стонет, хрипло, громко. И снова впивается в мои губы, чтобы смять их томительным жарким поцелуем, запечатлеть свой след на мне. А я глажу его плечи, кожу, горящую огнем, и не могу насытиться происходящим, желая только одного: продлить это единение как можно дольше. Но тут нас обоих накрывает оргазм, такой острый и сильный, что я вырываюсь из плена губ Боннера и почти задыхаюсь, мечась под ним в постели, сбивая покрывало под собой. И наконец выгибаюсь, чтобы увидеть его взгляд, услышать свое имя и ощутить невероятную будоражащую дрожь внутри, пронизывающую все тело, а затем падаю назад, без сил, почти без чувств… Пустая и бесконечно счастливая. Миг — и он наваливается сверху, тут же перекатываясь на бок и прижимая меня к себе. Мы больше не говорим в ту ночь, и я почти сразу погружаюсь в спасительный сон, где не нужно слов, не нужно объяснений и никто не думает о том, что правильно, а что нет. ГЛАВА 13 — Черт возьми, я уснул, — пробормотал Адам, приподнимая голову, и, сонно щурясь, уставился на пейзаж за грязным окном. Я повела плечами, сладко вздохнула и, продолжая разглядывать невиданное доселе зрелище: растерянно-напуганного некроманта, улыбнулась. — Доброе утро неудавшимся беглецам. Конечно, я понимала, почему он выглядел именно так — собирался сбежать от меня, воплотив в жизнь прежний план — спать отдельно, хоть и неподалеку. Боннер перевел взгляд на меня. — Как ты себя чувствуешь? — спросил обеспокоенно. — Настроение — так себе, — честно ответила я и сделала грустное лицо. Он понятливо кивнул и попытался отнять руку, на которой лежала моя голова. Я уступила, перевернулась на другой бок и продолжила размышлять вслух: — А как оно может быть хорошим, если мужчина, с которым я провела ночь, проснулся расстроенным от того, что не сбежал вовремя? Вот так и рождаются комплексы. С той стороны задумчиво молчали. Я уже сама решила подглядеть хоть одним глазком, чем там занимается некромант-недотрога, когда он снова оказался рядом, прижался со спины и, поцеловав плечико, сообщил: — Я адвокат, миссис Поук, и если вас кто-то обидел, принеся моральные терзания, могу помочь — взыскать с негодяя штраф. — Было бы неплохо, — лениво растягивая губы в улыбке, ответила я. — Пусть раскается как следует. Вы можете это устроить? — Всенепременно, — рука Адама скользнула по моей пояснице и плавно перекочевала к низу живота, — только нужно закрепить договор.