Я тоскливо посмотрела на уже виднеющуюся крышу дорогого кафе-бара. Сто лет там не была. И, похоже, снова не судьба. — Ага, поехали на Браубери-стрит. Дом один дробь сто семь. — Как скажете, миссис, — одобрительно улыбнулся водитель. А я тем временем уже надиктовывала номер Стэфани. Как и ожидала, подруга еще спала: она часто вставала после полудня. — Да-а-а. — На экране показалось тонкое запястье, обвитое золотым браслетом-змейкой. — Кто в такую рань? — Я, — пробурчала, хмурясь. — Еду к тебе. Примешь? — Кэт? — На этот раз мне показали нос и шевелящиеся губы безупречной формы. — Конечно. Кофе? — А покрепче что-нибудь есть? — Найдем! — уверенно заявил подбородок с экрана. — Жду! Стэф жила в элитной пятидесятиэтажке на восьмом этаже. Квартира досталась ей после развода с мужем вкупе с электромобилем и пятью сломанными ребрами. Ребра сломал неизвестный вечером после итогового судебного заседания и развода. Она не любила вспоминать и тем более говорить о тех днях. Впрочем, как и ее муж… Как только Стэфани выписали, его нашли со сломанными руками у заднего выхода элитного ресторана. Больше покалеченных не было: бывшие супруги смирились с болезненным в прямом смысле расставанием и старались не пересекаться. Лифт в многоэтажке, где жила подруга, ехал бесшумно, и зеркало на одной из его стенок было тщательно протерто от отпечатков пальцев и пыли. Для сравнения: наше зеркало треснуло года четыре назад, с тех пор его обещают поменять. Подруга встретила меня в коротеньком шелковом пеньюаре. Глядя на нее, меня вдруг начала снедать зависть: лохматая после сна, с чуть припухшими ненакрашенными глазами, она смотрелась лучше, чем я после часа у зеркала с косметичкой наперевес. — Бесишь! — емко сказала ей я, перешагивая через порог. — Ненавижу красивых блондинок. — О, так ты уже знаешь про своего ненаглядного и его подстилку. — Стэф зевнула, потянулась, как кошка, и, покачивая бедрами, пошла в гостиную. Я обалдело моргнула: — Ты знала? — Весь город знал, — отозвалась подруга уже из комнаты. — Он уже больше года особо не скрывается. Я скинула ботинки, бросила сумку и плащ на трюмо и рванула следом. — Значит, весь город, включая тебя, ржал за моей спиной все это время?! Меня трясло, а в голове зарождалась пока еще не сильная, но ощутимая боль. — Милая, я пыталась говорить с тобой. — Стэфани грациозно упала на дорогущий кожаный диван, закинула ногу на ногу и потянулась к небольшому журнальному столику, где стояли тарелка с клубникой и бутылка чего-то темного, явно алкоголесодержащего. Взяв сочный плод, она надкусила его и прищурилась от удовольствия: — Садись, поговорим. Заодно и обмоем твое прозрение. — Я ухожу! — прошипела, чувствуя, что готова на убийство в состоянии аффекта. — Куда? — Стефани посмотрела прямо на меня. — Успокойся и присядь. Хватит строить из себя обиженную невинность! Не я ли год назад явилась к тебе в стельку пьяной и утверждала, что твой муж… — Ты! — прервала я подругу, выставив вперед руку. — Не ты ли прогнала меня прочь и потом почти месяц не разговаривала, защищая своего ненаглядного от стервы… Или как ты тогда меня называла? — И стервой — тоже, — сокрушенно кивнула я, направляясь к дивану. — Ты не желала быть разбуженной, спящая красавица. Любому, кто пытался открыть твои ясные очи, приставлялось дуло к виску. Паф! И за малейшее оскорбление Роджера — выстрел. — Но ты могла рассказать потом. Написать мне… — Зачем? Чтобы он сказал, что я все придумала, потому что сама в него влюблена? Или потому что завидую вашему безграничному счастью? Я все-таки села. Но не на диван, а на пол. Закрыв лицо руками, покачала головой и проблеяла: — Вот я овца… — Хуже, милая, — охотно поддержала мое самобичевание Стэф. — Ты гораздо хуже овцы. Но посмотрим, что с этим можно сделать. Я позвоню одному мальчику… — Какому мальчику? — вскинулась я. — Не нужно стриптиза! Я не хочу мужиков! — Да боже нас упаси! — Стэф засмеялась. — Я имела в виду бандитов. Они помогут поиметь с твоего ненаглядного законную долю от вашей квартиры. А то я слышала недавно, что он ее на мать переоформил. — От кого слышала? — опешила я. — От одного человека, — томно улыбнулась Стэфани. — Он знает, что я беспокоюсь о тебе, и поделился информацией. Я неверяще покачала головой. Как болванчик в машине таксиста. — Нельзя быть такой слепой, — выдала сокрушенно. — Просто нельзя! — И глухой, — веско добавила подруга, снимая крышку с уже откупоренной бутылки. — Но мы выход найдем, не волнуйся. С этими гадами надо бороться их же методами. Выход мы действительно нашли. Потом нашли лифт и поехали ко мне. Потому что у Стэфани коньяк слишком быстро закончился, а у нас с Роджером целый бар пропадал. Удивительным оказалось другое — система не пропускала меня в собственную квартиру. Трижды попробовав войти мирным путем, на четвертом я озверела. Заколотила кулаками по железной обшивке со встроенной оптикой. Меня не покидала мысль о том, что Роджер дома и сейчас смотрит на монопод, транслирующий изображение с видеоглазка, наслаждаясь своей предусмотрительностью. Маг-техник в третьем поколении, чтоб его! Он переустановил датчики, пока меня не было, и теперь я оказалась чужой для умной системы… — Остановись. — На плечи мне легли руки Стэфани. — Просто позвони козлине. Ясно же, чего он хочет. — Фиг ему! — Я вздернула руку, согнула ее в локте и показала неприличный жест. — Это тебе, Роджер дорогой! — Обернувшись к подруге, прошептала на весь подъезд: — Звони своему мальчику, пусть приедет и вскроет эту чертову дверь! — Минуточку. — Стэф кивнула и полезла в сумочку искать портативный визофон. С первой попытки ничего не вышло, поэтому мы решили присесть на лестничной ступени и повторить. Содержимое сумки высыпали мне в руки, однако часть вещей неведомым образом проскользнула сквозь пальцы и покатилась в разные стороны. Мы вяло наблюдали за процессом, отчего-то совершенно не нервничая. Подумаешь, рассыпали мелочевку — соберем. Позже. Зато нашелся визофон. Стэф поднялась, приложив динамик к губам, и назвала имя вызываемого абонента. Что-то иностранное и не запоминающееся с первого раза. — Это будет конфенци… ди… альный разговор! — гордо заявила подруга. — Так что я отойду. Можешь пока собрать мои потеряшки. — Конечно. Я уже тянулась за связкой ключей от какого-то старинного замка. Не думала, что кто-то на Северном континенте еще пользуется такими. К ним был прикреплен брелок в виде танцующей балерины. Следом достала солнечные очки, чип-паспорт и, пригнувшись максимально низко, потянулась за небольшим пузырьком с лекарством. — Да дебил этот дверь закодировал, — послышался сзади голос Стэфани. — Ты что, не понимаешь? Там все ее шмотки, драгоценности, да все!.. В смысле еще наживет? Я тоже обалдела. В смысле наживу? У меня же ни денег, ни работы, ни сменных трусов на завтра! От количества «ни» голова закружилась, и тело чуть качнулось в сторону. Падала я словно в замедленной съемке: медленно расширялись глаза, открывался рот, неловко барахтались в воздухе конечности, летел в сторону чертов пузырек с лекарством. Зато приземлилась быстро, посчитав несколько ступенек собственной скулой. В этот момент очень захотелось ругаться, но кто-то благородно сделал это за меня. Я осторожно приподняла и повернула голову вбок, приглядываясь к тому, кто сквернословил. Фигура расплывалась, но, сморгнув пелену ужаса, я разобрала-таки общие очертания. Это был мой сосед. Тот самый, что когда-то мечтал завести со мной тайный роман, а потом стал шарахаться словно от прокаженной. Он стоял, сжимая в руках чемодан с инструментами и прикрываясь от меня им же. — Это моя подруга! — раздалось сверху. — Зай, ты жива? — Кажется, — отозвалась я, прислушиваясь к своим ощущениям и как-то очень к месту вспоминая, что у меня адвокат — некромант. Интересно, если я умру до развода, он сможет вернуть меня к жизни? Или после смерти, даже временной, я потеряю все права на совместно нажитую собственность? — Черт, у нее лицо странное. — Пригнувшись, Стэф показалась передо мной. — Сильно больно, да? — Я просто задумалась. О вечном. — Ой, не стоит сейчас ерундой заниматься. Откроем бутылочку хорошего вина, нарежем сыр и подумаем вместе. Но позже. Напугала, — отмахнулась подруга. — Ты лучше встать попробуй. Я попробовала. Выходило плохо и неуверенно. Болела правая сторона ключицы и скула, немного ныли ребра. — Помочь? — бестолково переминаясь с ноги на ногу, ожил сосед. — Помоги, — не стала отказываться я, озаренная чудо-идеей. — У меня дверь заклинило, а ты как раз с чемоданчиком. Есть там что-нибудь, чтобы решить эту маленькую проблему? — Так я же сантехник, — удивился мужик. — А тут бы слесаря. Да и дверь у вас с наворотами. Мага-техника нужно. О, у тебя же муж… — Объелся груш! — грозно прервала его Стэфани. — Он далеко, а ты близко. Или ты не мужик с золотыми руками? Сосед на миг замер, обмозговал услышанное, осмотрел блондинку с головы до ног и вдруг расплылся в радостной ухмылке: — А как же, мужик. Сделаем! Я только другие инструменты возьму из дома. Никуда не уходите. — Как скажешь, — потирая ноющую скулу и собирая вместе разъезжающиеся ноги, кивнула я. — Прямо здесь ждать и будем, с места не сойдем, зуб даю.