– Не стоит, – поддерживаю его. – Я сделаю то, что ты просишь. Кир меня подстрахует. Но больше не проси о таких одолжениях. Никогда. Даже ради сестры не пойду на это! – Хорошо. В следующий раз оставлю на тебя новорожденную Веру и поеду на переговоры сама! – металлический голос сестры впивается мне в душу. Понимаю, что я не справедлива к ней. Аделина ради семьи всегда шла на всё. Ради детей отказалась от большой карьеры. Ради мужа – от репутации. Ради меня – от повторной потери репутации. Когда мой беременный живот полез мне на нос, в СМИ долго гуляли сплетни о том, что Аделина нагуляла детей от Эрика Сиаса с которым нас много видели вместе, пока Марат лежал в больнице, а Ада сидела около его кровати. Спустя год Сиас дал интервью в котором сделал разоблачение о том, что все это время я подменяла сестру, и мои дети точно не от него, а от русского мужа. Многие СМИ так и остались при своем мнении, что мои близняшки от Сиаса, а он не стал их разубеждать. Может, поэтому к Тане и Ане приковано внимание пользователей сетей до сих пор. Поэтому, их приняли на западе и за океаном, и сделали из них айдолов – малышей. Боже, как сильно я виновата перед Демьяном. Эта истина впервые доходит до меня явственно. Я отобрала у него право на отцовство. Я – стерва. Такая же как моя сестра! Ненавижу все те качества, которые помогли Аде стать спортсменкой, спасти репутацию семьи, поднять на ноги мужа. Жесткость, упрямство. Жестокость, когда речь идет о спасении близких. Всё что я так не любила в сестре оказывается есть во мне! Ужасное открытие бьет по нервам и слезы текут по щекам. – Эй! – Кирилл толкает меня в плечо. – Только опухших глаз нам не хватало! – Кир, я так виновата перед Демьяном. Так виновата, – закрываю рот ладошкой, рыдаю. – Как думаешь, он простит меня. За Сиаса, за сплетни об отцовстве Эрика? –Ты что? – гладит по голове, прижимает к себе. – Всё что говорят о его семье за границами нашей страны, его совсем не волнует. Ты бы видела его лицо, когда я сбросил ему фото. Потешно. – Какое фото? – прихожу в себя. – Тебя, – показывает мне фото меня в дерзком красном полуголом платье. – Зачем? – Пусть помучается сегодня вечером. – Не хочу, чтобы он мучился, – говорю тихо. – Поеду к нему ночью после вечеринки. – Я тебя подвезу. Должен видеть выражение его лица. – Хорошо. Глава 34 Демьян Аврора смотрит на меня так, что хочется подойти и громко-громко спросить: «-Откуда у тебя синдром надменной суки?! Ты же была нормальной». Но я не подойду и не спрошу. Потому что знаю ее ответ наперед: – Ты сделал меня такой! Смотрю вслед шуршащим от меня близняшкам. Надо же, какие обидчивые! В мать. – Девчонки, а кто будет разбирать пакеты с подарками? – интересуюсь у них, глядя в кудрявые любимые затылки. – Настя разберет, – отвечает за племяшек Аврора и окатывает меня ледяным голубым взглядом. – Рора, если решишь меня спасать, предупреди, ладно? – шиплю так тихо, чтобы слышала только она. – Ты – стервятник, и я за тобой слежу! – шепчет мне в ухо. – Я не понял, что это сейчас было. Угроза? Или у нее совсем мозги потекли на фоне мести мне. Начинает казаться, что я не вывожу эту женщину рядом с собой. Она вызывает у меня неоднозначные чувства. Если когда-то я ее любил, то сейчас ненавижу! Похоже, не получится у меня относиться к ней ровно потому что она ведет себя вызывающе. И что хуже всего Ева ей доверяет себя и своих детей. Ева уверена в своем выборе? Похоже, она ошиблась, доверившись врагу, бывшей сопернице. Как бы Рора не хотела относиться хорошо к подруге и новой родственнице в ее душе всё еще сохранились эмоции по отношению ко мне и наличие ревности никто не отменял. Аврора год чинила свои отношения с Кириллом, посещала психотерапевта, но даже тот не смог ей помочь на сто процентов. Как и следует из любой психотерапии, она действенна лишь в том случае, когда человек сам помогает себе. Аврора же не хотела отпускать чувства ко мне. Поэтому не всё прошло так гладко, как хотел Кирилл. Мда. Аврора явно не может быть настоящей подругой Евангелине. Слишком многое их связывает и разъединяет одновременно. Снова ощущаю ту самую вину перед Ророй – я ее сломал. А когда молодую женщину снова собрали по кусочкам, она стала иной. Озлобленной, недоверчивой. Понимаю, если продолжу заниматься самокопанием, и обращать внимание на наши отношения с Ророй, то собьется прицел. В конце концов, я пришел сюда не только для того, чтобы поговорить с ней. Главная мой цель – наладить контакт с дочками, которые привыкли называть папой – дедушку. И считают это нормальным. Меня сажают за стол напротив окна, и я могу наблюдать как мои Конфетки в ярких джемперах и синих джинсах чаевничают за детским круглым столом, что раскинулся около окна. У них своя прислуга, свои блюда. Малышки-близняшки Авроры сидят в детских креслицах и няня пытается накормить их овощным пюре, но они завистливо глядят как дети постарше поглощают конфеты и яблочный пай. Неугомонные Таня и Аня ерзают на стульчиках и всё время оборачиваются, стреляют в меня глазками, пока я пытаюсь запомнить имена подруг и соседок Авроры. Одно не пойму, она знала, что у нас назначен очень важный ужин, целью которого является мое близкое знакомство с девочками. Так какого черта она пригласила сюда всю деревню?! Злюсь. И в этот же момент наши взгляды перекрещиваются. Кажется, еще мгновение и с клыков Авроры закапает яд. Внезапно наше внимание привлекают вскрики няни. Дружно поворачиваем головы по направлению к детскому столу и видим, что няня только подошла с подносом. А Анюта уже успела накормить одну из дочек Роры шоколадкой и сейчас у той обмазан шоколадом весь рот и подбородок. – Не девочки, а монстры! – Аврора подрывается с места, бежит к детям. Хватает мою ошеломленную дочку за тонкую ручку, оттаскивает от своего ребенка. – Аня! – повышает голос на малышку с блестящими от слез глазами. – Ты тупая, как твой папа! Я сто раз объясняла, что близняшкам нельзя сладкое, у них диатез! Дурацкая ситуация развивается настолько стремительно, что никто из нас не в состоянии остановиться. Все на эмоциях. Танюха подрывается с места, бежит к Роре, бьет ее по руке и шипит: – Наш папа не тупой! Он хороший. Учит нас плавать в бассейне! Вот он прилетит и покажет тебе! Гости перестали есть и давно притихли, поглощая ушами представление. Конечно, что нужно людям для счастья? Хлеб и зрелище! Внутрисемейный конфликт? Пойдет за представление. – Ваш папа не прилетит! – Аврора жрет меня глазами. И я понимаю, что она на грани фола и готова переступить красную линию. Убогая! Замолчи! – Познакомьтесь девочки, – Рора бросает на меня победоносный взгляд и тычет окольцованным пальцем, – вот ваш папа баран! Таня и Аня разворачиваются, как по команде, глядя на меня удивленно умными глазенками. Смеются. – Это наш дядя Дёма! – поправляют тетку. – Нет! Это ваш папа… баран, – зачем-то снова упоминает бедное животное. – А там дома у вас дед Демид. Я же действительно веду себя как баран. Встал из-за стола, стою, молчу. Пришибленный. Волосы карандашом. – Па-па? – спрашивает заинтересованно Таня. – Папа! – радуется Аня. Я же едва живой. Мои чувства и жизненные силы близится к нулю. От тембра детских голосов по телу бежит дрожь. – Иди к детям, – то из женщин выталкивает меня на середину гостиной. И я иду как во сне. И они идут, обе. Встречаемся где-то посередине комнаты. Машинально сажусь на корточки, чтобы быть к ним ближе. – Мой родной, хороший… – лепечет Таня, и обнимает меня крепко. Ее теплая щека прикасается к моей и по моей бежит одинокая слеза. Таня быстро отлепляется от меня, уступает место сестренке. Та на носочках дотягивается до моего лица, трогает руками, касается пальцами губ. А потом просто чмокает меня в губы. Непередаваемые ощущения. Это может понять только отец, которого поцеловала доверчиво маленькая дочечка. В одном поцелуе передано так много доверия и любви, что сердце заходится. Плачу по-настоящему. Хочу, чтобы дочки обнимали меня вечно. И чтобы я был нужен им всегда-всегда. Чтобы они прямо сегодня поняли, что уже не смогут без меня. Я понял это. Уже никогда не смогу без Тани и Ани. – Как же нехорошо получилось! – рядом с нами материализуется заплаканная Аврора. Она падает на колени, обнимает нас. Лепечет: – Девочки простите меня. У меня нервы сейчас не в порядке. Простите. К нам присоединяется Настя. Шепчет маме: – ну ты даешь, всех испугала, – гладит мать по плечу. – Ева меня убьет, когда узнает, что я проболталась! – пуще прежнего ревет Аврора. Я вскидываю глаза и замечаю, что в комнате опустело. Ушли не только гости со своими детьми, но няня унесла и наших младшеньких.