Отпускаю первую жену и спокойно наблюдаю за тем, как она дергается в сторону детской. Вовремя останавливается, разворачивается и набрасывается на меня с кулаками. Колотит везде, где может достать – по груди, спине, рукам. Терплю молча. Мы уже это проходили пару раз – Вика срывалась на мне, фактически избивала. Так ей легче. Что ж. - Лжец. Ты обманываешь ребенка, а сам не хочешь брать меня. - Ты. Мне. Никто. – Обрубаю ее неправомерные претензии. Да и мать из тебя так себе. Лизу будут воспитывать высококвалифицированные люди. - Она – девочка! Понимаешь? Девочка-девочка! Ей нужна настоящая мама рядом. С советами, нежностью. Посторонние люди даже с дипломом «Воспитатель года» не смогут заменить самого близкого на свете человека! - Мы закончили разговор, - отвечаю упрямо. - Может, чуть позже ты заберешь меня? – спрашивает шепотом. Бросаю быстрый взгляд – вижу в ее глазах надежду и мольбу. - У тебя есть гордость? Живи своей жизнью. Найди себе хорошего кобеля, наслаждайся тем, что любишь больше всего. Делай дело, для которого рождена! Не лезь в воспитание ребенка – это явно не твое. - Я… ты… - удушливые волны истерики снова накатывают на Вику. Хмурюсь. Как же она меня достала. - Ты вещи дочери соберешь? Отчаянно мотает головой. - Ты только все усложняешь, - смотрю на женщину с угрозой. – Давай по-хорошему. - У тебя нет ни капли сочувствия! Нет. Мое сердце истерзано тобою. Моя душа чуть не погибла, пока был с тобой. Только Аля смогла его залечить. - Лизе уже десять, она может выступить на суде и сказать с кем хочет жить! – внезапно бывшая обращается к закону. Надо же! - Вика, тебе это не поможет. Только оттягиваешь неизбежное. Назови свою цену… - Хочешь, чтобы я продала тебе свою дочь? - Если ты это так называешь, то да. Хочу. - Последний раз прошу - собери ее вещи. Хотя нет, не надо. Всё купим на месте. Так даже интереснее, узнаю, что Лиза любит, что ей нравится, что нет. - С Алькой будешь выбирать дочери вещи? Надеешься, сделать из нее вторую мать? Мачеха есть мачеха! Такая как твоя жена никогда не примет чужого твоего ребенка. Запомни! С криков первая жена переходит на слезы. - Я буду скучать по дочери. Как я смогу жить, не желая Лизоньке «доброе утро», или не целовать на ночь? Не обсуждать наши маленькие секретики. - Будешь общаться по скайпу. Как я раньше, - смотрю дерзко, а в душе чувствую, что возмездие свершилось. - Ты разрушаешь мою жизнь, - Вика прикрывает рот ладонью, чтобы загасить всхлипы. - Ты сама разрушила свою жизнь, когда изменила мне! - Если не соглашусь? – Викуся пытается взять на «слабо». - Тогда лишу довольствия, - привожу последний, но самый веский аргумент. - Я подам в суд на алименты! - О-о! Будешь неприятна удивлена последствиям. Так что не советую. Смирись. - Ты непробиваемый. Жестокий. - Ты сделала меня таким. Спасибо. - Не благодари! Копец. Как же я устал от этого бесполезного пинг-понга. Оба знаем, что я выиграю, а она отступит. Зачем тратим время. Внутри все вскипает. Не люблю препираться с женщинами. Наконец, до жены доходит, что этот бой она проиграла. Толкает меня в грудь и бьет по лицу. - Ненавижу! - Какая драма! - тьма в моих глазах становится гуще. - Предатель. - Сама изменщица, - отвечаю той же монетой. - Как же я в тебе ошиблась. Бездушный подлец. - Мама, папа, - слышу тоненький голос дочери, извещающей нас о том, что она слышит наш скандал. - Лизок уже готова? – улыбаюсь Лизе. Тоненькая фигурка с большим розовым рюкзаком застыла в дверях комнаты. На дочке джинсы, розовая курточка. Виктория делает пару шагов и застывает как истукан. Рисует на лице самую несчастную гримасу в мире. - Лиза, ты действительно оставишь меня? - Мама, я буду звонить. - Ты меня предаешь… - нагнетает Вика. - Не смей говорить дочери такие слова! - хватаю жену за плечи, трясу. Слезы скатываются по её загорелым щекам. - Шестьсот. В месяц, - выдавливает бывшая очень тихо. - Повышаешь ставки? - Раньше я платил Вике двести тысяч. - Да. Уже жалеешь? – голос жены пропитан болью и жаждой наживы. Дрянь. Стерва. Заноза. Как же сейчас ненавижу Викторию. Она продает дочь, а я покупаю. Такая вот поганая игра для взрослых. Вика заставляет меня чувствовать омерзение к самому себе. Одновременно с этим пышу яростью и готов придушить жену. Иду на выход. Не оборачиваясь. Лишь слышу за спиной, что плач становится громче. - Может, вы утром полетите. Сейчас же ночь. Я не в силах на нее смотреть, но делаю над собой усилие. Оборачиваюсь. Вика. Такая сейчас жалкая. Разбитая. В растрепанных чувствах. И даже не понимает, что своими руками разрушила собственную жизнь. Отняла у себя любовь, семью. Дочь. Обняв себя руками, тихо плачет, глядя нам вслед. Дочь замерла в дверях, кусает губы, понимая, что она виновница слез матери. Растеряно глядит на меня. - Беги, попрощайся, - разрешаю малышке обнять и поцеловать мать на прощание. Сам же иду к шкафу с документами. Спустя десять минут едем в машине в аэропорт. - Ты бы поспала, всё-таки ночь, - прошу свою малышку. Она глядит на меня невозможными чистыми голубыми глазами и шепчет: - Мы неправильно поступили. Надо было взять маму с собой.