- Ты это… - держит паузу. – Эту ситуацию… не принимай близко к сердцу. Резко разлепляю веки. Вдалеке, где-то внутри, за закрытой наглухо металлической дверью, чувствую отголоски эмоций. Они слабые. Словно смазанные, но есть… Значит, не всё потеряно? Слышу, как Оля поднимается со стула, оглушительно забирает сумку со стола и идет к двери. - Оля, - окликаю громко. - Что? - Откуда ты знаешь… какова глубина моего сердца? И где для него близко? – спрашиваю со злостью. Это максимально не похоже на мою сестру. Удивительно. Но она молча выходит из палаты и тихонько захлопывает дверь. В коридоре слышатся знакомые голоса, которые непременно хочется заткнуть. Он не пришел. Не придет. Я настолько плохая жена. Наверное, даже настолько плохой человек, что у Богдана нет ни капли сострадания… Через несколько минут дверь снова отворяется. Я в буквальном смысле чувствую дуновение свежего ветерка. - Привет, мать, - слышу веселый голос Веры и разворачиваюсь настолько резко, что голова кружится. – У тебя тут как в морге. Холодно, тихо. Осталось бирку на палец опустить. Кстати, знаю я одного симпатичного патологоанатома… Сажусь на кровати и мрачно произношу: - Вера, ну какой патологоанатом? Она внимательно изучает мое лицо, белую хлопчатобумажную майку и сжатые в замок руки, а потом прыскает от смеха: - Говорил, что самый лучший. Мне вот интересно, кто это сказал? Его пациенты сплошь мертвяки, отзыв на сайте точно не напишут. - Вера, блин, - машу рукой и натянуто улыбаюсь. С ней всегда так. Заболтает, что не заметишь, как уже смеешься. - Это что за изобильные дары? – кивает на пакет. - Оля принесла. Вера смешно морщит лицо. Поправляет без того идеально сидящий черный, легкий комбинезон из шелка. - Твоя сестра не меняется. За три минуты в коридоре всю свою жизнь мне рассказала и ни слова о тебе. Эгоизм в максимальной стадии, - говорит Вера и по-хозяйски открывает шкаф. – Ладно, отдашь продукты медсестрам. Тебя выписывают, собирайся. - Выписывают? – пораженно округляю глаза. - Да, - ее голос приглушается, потому что она пытается достать небольшой чемодан с полки наверху. Скидывает его на пол, раскрывает и начинает укладывать туда вещи из шкафа. - Как у тебя это получилось? - Поговорила с твоим отцом. И с лечащим врачом. Олег Александрович такой милашка. На свидание позвал. - Я только помоюсь, - говорю быстро. Ощущение, что в кровь впрыснули ускоритель и мне уже не хочется перемещаться по палате как черепаха. Сегодня я увижу своих детей! - Да, кстати, - вскидывает Вера идеально уложенные волосы. – Пойдем-ка. Хватает за руку и тянет в санузел. - Раздевайся, - указывает, когда мы заходим внутрь. Неуверенно смотрю на неё и обнимаю себя за плечи. - Раздевайся, говорю. Что я там не видела?! Мы с пятого класса в бассейн вместе ходили. После недолгих раздумий снимаю майку и скидываю спортивные штаны. - Давай-давай, - приговаривает, разместив руки на груди, и давит смешок. – У тебя же нет Светкиной жопы, че тебе стесняться. - Вера, блин, - одергиваю её, стыдливо закатывая глаза. Заторможенно избавляюсь от белья. - Пздц, подруга, - шипит Вера, увидев расчесанные в кровь бедра и следы на груди. – Че ты там трешь, объясни мне? - Не знаю, - опускаю голову, разглядывая этот ужас. – Все время желание помыться. Будто песка сверху присыпали. Она обхватывает мои плечи и разворачивает к зеркалу, в которое я боялась посмотреть все эти дни. Поднимаю глаза. Боже. Это кто вообще? На кого я похожа?! По сравнению с сияющей красотой Веры я напоминаю унылый серый гриб. Тусклая кожа и такие же бесцветные волосы, по-быстрому забранные в шишку на макушке. Ямочки на ключицах стали еще отчетливее. - Он… трогал тебя? – прямо спрашивает, глядя в глаза через отражение. Вздрагиваю от неожиданности вопроса. - Только через платье, - нервно отвечаю. Подруга кивает и еще раз окидывает взглядом безобразные ссадины. - Где сейчас это платье? - В пакете. В чемодане, кажется. - Посмотри на себя, - кивает на мое тело. – Нет никакого песка. Ты чистая, Яна. Крепко-накрепко обнимает сзади и размещает подбородок на моем плече. - Чистенькая моя девочка, - произносит так нежно, что тело начинает содрогаться в конвульсиях, из глаз выходят первые долгожданные слезы, а изо рта булькают нечленораздельные звуки. Мне так нужно было, чтобы хоть кто-то это сказал! Просто поддержал, а не смотрел, словно я хрустальная ваза. Истерические рыдания длятся какое-то время, а позже превращаются в редкие всхлипы. - Всё такая же, - продолжает Вера, когда я более-менее успокаиваюсь. – Чистая. Красивая. Завтра же запишемся в салон. Мы всё забудем, Ян. Всё переживём, моя хорошая. Так ведь? Лихорадочно киваю, обдувая раскрасневшееся лицо. Я должна забыть. Пережить как-то кошмар той ночи. - Пошли отсюда скорее, - подруга тянет меня за собой. Подхватывает вещи с пола. В палате помогает одеться в чистую одежду, скидывает оставшиеся вещи из тумбочки в чемодан и выводит за руку в коридор. На стойке у администратора подписываю все необходимые документы, и мы наконец-то выбираемся на улицу. Господи, здесь хорошо! Как следует затягиваюсь вкусным, свежим воздухом. Щурюсь от палящего солнца и поднимаю глаза к небу. Оно синее, практически чистое, с легкими невесомыми облаками и белой длинной полосой, по всей видимости, от самолета. - Пойдем на парковку, - тянет Вера за руку. – Заедем еще в одно место. - Куда? - Стойте, - звучит взволнованный женский голос сзади. Резко разворачиваюсь и вижу, что к нам бежит девушка лет двадцати пяти. У нее яркие красные волосы, черная одежда и большая цветастая сумка в стиле бохо.